И моль снедающая да источит его.

[***] На покой лечь ему под тенью терновой,

Детеныши ехидны да ужалят его.

Яд василиска да вольется в него,

И потрескается страшно вздутое тело.

[***] Был нам лампадой истинного мира,

Был кормчим, покоряющим бешеные волны,

Наш доблестный [князь] Джуаншер,

Усмиряющий гнев пленителей всяких{272}.

[***] Слова мудрые сыпались из уст его, как жемчуг,

И жизнь его была чиста и светла.

[***] Просыпался ото сна, как львенок по утрам,

И, хватая, раздавал куски мяса овнов.

[***] Телом он дремал, но бдящей душой

Храбро вел колесницу Ареса меж звездами,

Неся [в руках своих] цветок мудрости.

[***] Дары благоверия обильно лились, как кровь из бока Иисуса

А из лона его, широкого, как море

Бессмертия исходило благоухание, как от Духа Святого.

[***] Стенания мои не плачь русалок или страусов,

Но горький вопль амбаруев{273} по детенышам своим,

По вас, оставшимся в покинутом им городе.

[***] Исключить бы из времени эти горькие дни,

Этот день, когда настала твоя печальная смерть.

Иссохнуть бы тому, кто истерзал тебя.

[***] Ты солнцем ярким был для нас, немеркнущим светом;

Какая ночь теперь несусветная тьма!

Какое непроницаемое тело закрыло твое лицо,

Бросив на нас, твоих ближних, нерассеиваемую тень!

[***] Охвачен пламенем, сгораю я в тревоге, видя,

Твой высокий трон, лишенный тебя.

[***] Твой уход закрыл путь утешения

И потому льют ручьи слез очи мои,

Горем израненные, оплакивающие тебя.

[***] Твои любимцы сгорают любовью твоей.

И помнит любовь твою каждый;

О, если б было можно нам как ладану благоуханному

Вскуриться на могиле твоей.

[***] Утеряна корона наша, сокрушен престол,

И слава дивная захоронена с тобой.

[***] Тивериадский залив и горы Ливана,

Что наслаждались твоим образом [дивным],

[Теперь], слившись в единое око, обращенное к ветру северному,

Спрашивают о тебе. Но нет тебя.

И гунны рубят топором гранатовые деревья.

[***] Многие венценосцы оделись в траур по кончине твоей.

И покрылись пылью ложа новобрачных.

[***] Все плачут и рыдают, и горькие льют слезы.

[***] Иссыхают страдая, пребывая в пустыне,

Как пернатые, потерявшие своих птенцов.

[***] Спешат сбросить с себя опороченную славу,

На твоем примере убеждаясь вновь и вновь,

Что никому не дано остаться на этом свете.

[***] Хотелось бы еще многое сказать страдая неустанно,

Но слаще всего почить с тобою.

ГЛАВА XXXVI

О ВСТУПЛЕНИИ ВАРАЗ-ТРДАТА НА КНЯЖЕСКИЙ ПРЕСТОЛ ДЖУАНШЕРА. ГУННЫ МСТЯТ ЗА СМЕРТЬ ЕГО. [ВАРАЗ-ТРДАТ] ЗАКЛЮЧАЕТ МИР С ГУННАМИ

Затем, когда прошла печаль, утихло горе, и мучительное бедствие было несколько позабыто, все князья страны этой — нахарары и родоначальники, наместники, правители, вельможи пришли к великому архиепископу Елиазару думу думать о мире и благе страны Алуанк. Заботясь о власти в стране, они единодушно избрали одного нахарара, возвеличенного императором в сан апуипата патрикия, по имени Вараз-Трдат сына Вараз-Перожа, брата Джуаншера. Католикос и князья страны в единодушном согласии спешили как можно скорее завершить это дело. И тут же все вельможи распустили свои знамена с изображениями зверей, протрубили в трубы, подняли его на щит с золотым пупком и трижды подбросили его [вверх] восхваляя его.

Вот таким образом с превеликим ликованием, передав ему сан первого князя отеческого престола, они преподнесли новому правителю дары и подарки. Доблестный Вараз-Трдат еще прежде отличался своей мудростью, относясь ко всем с любовью и заботой. А когда достиг он престола правителя [страны] своими мудрыми и ласковыми словами, покорил и склонил к себе, сердца всех, хотя некоторые его родичи и завидовали ему, и вынашивали бесплодные мысли. Терпеливый, кротостью своей он подчинил себе страну в пределах прежнего владычества и скоро завладел также славной столицей Партавом.

В то самое время полководец и великий князь гуннов Алп-Илитуер, взяв с собой многочисленное свое войско и прибывших из разных мест страны Говг доблестных людей, вооруженных военачальников, со знаменами, отрядами лучников и щитоносцев, а также всадников, одетых в латы и шлемы, вторгся в страну Алуанк и стал опустошать [области] у подножия великих Кавказских гор и поселения гавара Капалак, как бы мстя за кровь Джуаншера. Сам он во главе своей многочисленной дружины пролетел через долины и, переправившись через реку Куру, перешел в гавар Ути, и стал сгонять людей и скот из того гавара, грабил и угонял всех в полон. Затем все они [гунны] возвратились и расположились лагерем в долине у пределов Лпинка.

Князь же Алуанка Вараз-Трдат, узнав о том, что многочисленные полчища [гуннов] беспощадно разрушают все, грабят и уводят в плен [народ], весьма огорчился и пришел в недоумение. Затем отправил он к князю гуннов великого епископосапета Елиазара, чтобы через него выразить ему свою верную покорность и любовь, которую он [Вараз-Трдат] питал к нему, как к любимому брату, и передать, что они не причастны к убийству Джуаншера, и это преступное злодеяние совершено рукою одного подлого и мерзкого человека. Все это передал католикос Алуанка князю гуннов, добавив еще много изречений божественных, незнакомых тому, приблизив его тем самым ко страху и любви к Богу, склонив его к миру и нерушимой дружбе. Так он [Елиазар] убедил князя гуннов стать защитником и подмогой власти его [Вараз-Трдата]. И тот, [сняв лагерь], вернулся в свою страну.