– Хакуна Мата, Сирена!.. Ой, Соня… конечно, Соня, – случайно оговорился он.

Соня ничего на это не ответила, только злобно фыркнула и закрылась в ванной. Артём, накрывшись пледом, включил наушники и, пожелав Жёлтому спокойной ночи, отправился бороздить бескрайние просторы сновидений.

Поскольку его мозг был отравлен алкоголем, его не мучал никакой внутренний голос или глубокие душевные терзания, связанные с прошлым, поэтому уснуть получилось без особых усилий. И ему это нравилось. Нравилось, что он может избавить себя от переживаний и, как следствие, бессонных ночей, всего лишь двумя-тремя стаканами отборнейшего виски. Правда, с каждым разом стаканы становились всё больше. А наутро он даже и не вспоминал о проблемах вчерашнего дня, потому что вовсю ненавидел сегодняшний, мечтая поскорее засунуть его туда же, куда и вчерашний – на дно бутылки.

Проснувшись рано утром, Артём первым же делом вставил обратно наушники, потерянные во время сна. Затем он выгрузил безжизненные ноги на пол и с большим усилием поднял своё непослушное тело, которое так и норовило упасть обратно на мягкий диван. Голова была настолько тяжёлой, как будто за ночь срослась с пружиной, натянувшейся между подушкой и затылком.

Встать в семь тридцать утра представлялось для него чем-то безумным и очень тяжёлым. Он шатался и плохо соображал, как вновь оживший. Чтобы разлепить глаза и привести голову в рабочее состояние, Артём выпил чаю с коньяком. Он покривился, поморщился: чай не любил, а проснуться хотелось. Поправив свой истлевший дух, Артём побрёл приводить в норму тело.

Перед выходом его посетила мысль проведать Соню. Эту назойливую идею он сначала отверг, а потом всё же капитулировал перед ней, и, стараясь не шуметь, поднялся наверх.

Соня спала на его стороне кровати в мятой синей майке, которую Артём давно не носил. На подушке лежала резинка, слетевшая с головы за время сна, и её лицо снова запуталось в волосах. Без косметики она выглядела бледной, невзрачной и нездоровой. Пожалуй, утро – самое непрезентабельное время суток. То ли дело ночь, которой жил что первый, что вторая.

По совершенно дурацким стечениям обстоятельств, ничего в доме не тяготило Артёма остаться, поэтому он поспешил выйти за его пределы. Оказавшись за забором, он упёрся готовую к отъезду машину, рядом с которой, беззаботно смотря в небо, стоял Гриша. При виде Артёма он тут же отбросил все свои мысли и поспешил открыть ему дверь.

– Да ладно, не суетись, – остановил его Артём и убрал левый наушник из уха.

– Слушаюсь, Артём Александрович, – нелепо проговорил он.

– Гриша, а ты во сколько обычно встаёшь? – пасмурно спросил Артём, сев на переднее сидение.

– Часов в шесть-семь, – прикинул он, сдавая назад. – Иногда в пять.

– А зачем так рано? Ты же живёшь за две минуты от меня.

– Да, но я не могу заставлять вас ждать…

– Погоди-погоди, – напрягся Артём, – то есть ты спокойно можешь ждать меня часами, при этом сохраняя хорошее настроение?

– Работа такая.

– Вот только не надо мне тут сказки рассказывать, – скривился он. – Работа у него такая, сказал бы прямо: Я извращенец, я люблю вставать в шесть утра семь дней в неделю!

– Ну или так, – улыбнулся Гриша.

– Ох не знаю, как вы так живёте, – выдохнул Артём, откинув кресло.

– Как?

– Да по свистку, Гриша! Ты сам подумай: у тебя не жизнь, а сплошное расписание.

– Зато всё успеваешь и никаких проблем, разве это плохо?

– Это как минимум тупо. Пытаться упорядочить свою жизнь во вселенной, стремящейся к хаосу – бред, да и только!

– Как оно ни странно, но порядок рождается в хаосе. Даже миллионы светлячков в какой-то момент начинают мигать одновременно. Зрители в зале тоже в какой-то момент хлопают в такт. Ну… – задумался он, – или огонь, который мы держим внутри камина – хаос в упорядоченной системе.

– Супер, вот когда засунешь целую вселенную в камин, тогда и поговорим. А до тех пор вставать по утрам у меня не будет никакого желания, договорились?

Гриша кивнул, и они на время замолчали.

– Н-да, вот мне бы сейчас в отпуск куда-нибудь на море-е… на острова… – сладко протянул он. – А не на эту чёртову работу переться!

– Разве это не ваш первый день? – спросил Гриша, смотря в зеркало заднего вида.

– Да в том-то и дело, что я уже устал, понимаешь? Вот ты мне скажи, – повернулся он к водителю, – почему я в свои лучшие годы должен по восемь часов в сутки гнить в каком-то паршивом офисе между болванами и кофе?

– Такова жизнь, Артём Александрович. Даже сам президент неустанно трудится.

– Пффф, Гриша, я тебя умоляю, – пренебрежительно сморщился он, – чтобы попилить бюджет много сил не требуется.

– Не каждый президент ворует…

– Лучше не продолжай, – усмехнувшись, перебил его Артём. – Вот лично ты, стал бы президентом за… ну-у-у пускай двадцать тысяч долларов в месяц, а? Учитывая, что о тебе знают во всём мире и каждый твой вздох будет отслеживаться? Да хрена с два! У нас бизнесмены имеют больше и денег, и свободы. И чуть где народ колыхнётся, так это твою жопу на вилы посадят и маршем по площади пронесут. А, увы, не каждый гражданин знает, что коррупция была раньше ацтеков, цены растут по определению и так далее. Никогда ты с таким подходом честным не будешь. Не нашлось ещё такого праведного альтруиста!

– Ну я бы жил скромнее…

– В однушке, а на работу на велосипеде? Разуй глаза, президент не может так жить! Ему это не положено по статусу, а ещё это небезопасно. Где ты видел, чтобы банкир кирпичи на стройке подавал?

– Почему же и не подать?

– Вот поэтому тебе никогда не стать банкиром! Зато строителем – запросто!

– Приехали, – сказал Гриша, остановившись напротив офиса.

– Ох, как же я ненавижу эту жизнь! – застонал он.

– Артём Александрович, документы, – Гриша подал ему договор, который вчера отвозил Слуцкому.

– Точно, – он без какого-либо энтузиазма выхватил бумаги из рук. – Жди здесь в пять.

– Хорошо.

– Бывай.

– Артём Александрович!

– Что?

– Подписать забыли, – он протянул ему чёрную гелиевую ручку.

– Ар-р, – раздражённо выпалил он и, прислонив бумаги к стеклу, оставил подпись. – В пять, – напомнил он и удалился.

Артём нерасторопно поднялся по лестнице, плавно покачивая головой, точно музыке в такт. К его счастью, громкость в наушниках была достаточно высокой, чтобы не слышать шуток, которые подготовили для него охранники. Более того, он даже не смотрел на них, потому что слишком глубоко был погружён в себя.

Поднявшись на нужный этаж, в лицо ударил душный воздух, осквернённый целой палитрой разных духов, кофе и сонливости. На кондиционере висела табличка «не работает», а по принтеру, зажевавшему бумагу кто-то раздражённо стучал. Солнце лениво поднималось, обещая жарить до ночи, а в офисе опять разгоралась суета.

– Доброе утро, – улыбнулась Вера, когда Артём проходил мимо неё.

– В каком месте оно доброе? – недовольно произнёс Артём, облокотившись на спинку кресла, за которым она сидела.

– Прости, не знала, что тебя лучше не трогать по утрам… – она виновато опустила голову.

– Тебе можно, – ответил он, убрав один наушник в карман. – Короче, вот документы, – Артём положил стопку ей на стол, – если увидишь начальника, швырни ему в лицо.

– Артём, блин! Осторожно, чуть на кнопку не нажал, – перепугалась она, быстро переложив документы на край стола.

– Эта та, по которой ты говоришь с этим овощем в галстуке?

– Перестань. Кстати, Александр Анатольевич искал тебя… м-м, что-то про выговор за опоздание говорил.

– Да? А ну-ка подвинься, – Артём оттолкнул Веру тазом и нажал на красную кнопку на небольшом треугольном устройстве, отдалённо напоминающим мини-домофон. – Александр Анатольевич, будьте добры, спустите вашу сраку…

– Артём, прекрати!..

– … И больше не удерживайте лифт, тогда я и опаздывать не буду…

– Дай сюда! – она пыталась оттащить его руку, но Артём не давал этого сделать.