Выйдя на улицу, Артём первым делом посмотрел на часы и ужаснулся.

– Мне надо ехать! Ты на месте? – он бегло проговорил эту фразу в телефон, отдаляясь от дома.

– Да, конечно, Артём Александрович, – ответил приятный мужской голос.

– Чудно. Ах да, и вызови клининг… – Артём, на секунду обернулся оценить масштаб трагедии. – Машин шесть, чтобы наверняка.

– Будет сделано, Артём Александрович.

– Ага, давай.

Чуть меньше, чем через две минуты, Артём благополучно сел в, подъехавшую к забору блестящую иномарку с короткостриженым водителем в деловом костюме.

– Доброе утро, Артём Ал… – начал было водитель, посмотрев в зеркало заднего вида на своего пассажира.

– Гришаня, давай без этого, – недовольно поморщился невыспавшийся миллионер. – Трогай, мы и так опаздываем.

– Извините, – ответил водитель, повернув ключ зажигания и начал движение, – но вам не кажется, что ваша одежда не совсем подходит для…

– Как видишь я не крещусь, а, значит, мне не кажется, – разлёгся на задних сидениях Артём. – Да и вообще следи лучше за дорогой и за языком.

– Извините, Артём Александрович, – сухо пробурчал Гриша, склонив голову.

– Ой да ладно тебе, – Артём по-дружески ударил его в плечо, – обиделся, что-ли? Да брось, Гришаня, ты мой самый любимый извозчик. Ну хочешь я тебе зарплату на пару нулей подниму, а? – задорно просунулся он между сиденьями. – Держи краба, – Артём выкинул свою руку перед лицом ошарашенного водителя, – в знак примирения.

– Я не вижу дороги! – встревоженно округлив глаза воскликнул Гриша, и попытался выглянуть из-под руки, но рука настойчиво преследовала его лицо.

– Да пёс с ней! У нас тут дружба рушится, а ты всё о вечном! Неужели ты не видишь, что наши дороги расходятся быстрее, чем мы едем?

Они пролетели на красный. Где-то мелькнуло дерево, бахнул клаксон, завизжали тормозные колодки. Гриша вильнул вправо и быстро пожал спятившему руку.

– Ну вот и славно, – откинулся обратно Артём и, приподняв бровь, осуждающим взглядом пробежался по своему водителю. – Да и оденься как-нибудь полегче: лето всё-таки.

– Приехали, – доложил Гриша, притормозив возле старой нотариальной конторы, которая располагалась на первом этаже невысокого жилого дома.

Это было очень ветхое, наспех слепленное из депрессивно-серого кирпича строение, чьи утомлённые стены безмолвно веяли безысходностью. Невольно складывалось ощущение, что этот дом уже полвека выкуривает из своих тщедушных жителей всю жизненную энергию. Своими узкими коридорами с облезшими и распухшими стенами, лишает их самой жизни во всех её красках и проявлениях, обрекая жильцов на жалкое, не имеющее никакой цели каждодневное существование.

– Мда-а, ну и дыра, – пренебрежительно поморщился Артём, прислонившись к окну. – По сравнению с этим местом, убойная яма выглядит не так отторгающе, – он устремил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы увидеть лицо водителя в строгом костюме. – Ты уверен, что мой путь к звёздам начинается в этом убогом месте?

– В «этом убогом месте», – устало вздохнув, повторил Гриша, – по документам всю свою сознательную жизнь прожил Ваш отец, занимаясь ремонтом обуви. Поэтому он решил придержаться легенды и оставить завещание именно здесь, – положив руку на сиденье, повернулся он. – А ваш огромный участок с особняком по документам – полузаброшенный приют для бездомных, на реставрацию которого государство ежегодно выделяет деньги. Раньше выделяло.

– В таком случае, это приют для бездомных денег! Поразительная страна! Я даже не удивлён, что ты всё это знаешь. Не зря же ты шофёр с тремя высшими, – ухмыльнулся Артём, выходя из машины.

Гриша спокойно покачал головой в знак согласия, затем, опустив тонированное стекло, сказал:

– Артём Александрович, вы бы заканчивали со своими тусовками. Поймите: тех связей и влияния, которое имел ваш отец, у вас нет – один неприятный инцидент, и…

– Гришаня, – раздражённо фыркнул Артём, выпрямившись в плечах, и слегка откинул голову назад, – твоя задача давить на педали, а не мне на голову, окей? Жди здесь! – не оборачиваясь, крикнул он, шлёпая сланцами по практически разложившимся до основания бетонным ступенькам, из которых торчали куски арматуры.

Он посмотрел на косую, облезшую вывеску «Нотариусы» и открыл дверь.

Зайдя в кабинет, Артёму сразу же бросились в глаза две нерасторопно разговаривающие фигуры за длинным столом на фоне бледно-жёлтых обоев с какими-то серыми пятнами, отдалённо напоминающих бабочек. "Мерзкое зрелище, – не скрывая своего отвращения, подумал он, – и кому только в голову могло прийти повесить здесь такие обои? Ну ничего, сегодня мой день, и ни что мне его не испортит!"

Само помещение было необычайно маленьким и узким. Тут в буквальном смысле не хватало воздуха. Солнце жарило и душило, а здесь всего два настольных вентилятора, работающих вполсилы. Между стеклянным шкафом и кулером тикали часы советского образца, а на подоконнике, среди незамысловатых растений и кактусов, выдыхал пар через пластиковый носик закипевший чайник.

– Здрастье, – насмешливо проговорил он старушке с пышной причёской, сидящей за т-образным столом, прямо напротив окна.

– Юноша, а вы кто? – через очки гнусаво возмутилась она, шебурша упаковкой с зефиром. – Здесь нотариусы, а не сауна.

– Хе-хе, во дают! – блеснул тремя золотыми зубами чумазый доходяга с редкими зализанными волосами, сидевший напротив своей собеседницы.

На нём была рубашка в клетку с коротким рукавом.

– Вот оно как? А я думал, что сюда бомжи умирать приходят, – смотря сверху вниз, оскалился Артём. – Спасибо, что пояснили, – иронично поклонился он.

– Ишь, какой! – недовольно просипел мужик, повернувшись к нему. – За такие слова можно и в зубы получить, – грубым голосом пригрозил он и повалил свой огромный кулак на изношенный стол.

– А я смотрю: ты уже с этим сталкивался. Мой тебе совет: на солнце не улыбайся, а то люди слепнут.

– Ах, как не стыдно! – ошарашено подпрыгнула бабуля в потрёпанном сине-сером сарафане.

– Что!? Да я тебя… – он начал было подниматься, но Артём резким движением усадил его обратно.

– Не бузи, отец, я здесь по делу, – спокойно проговорил он, усевшись на стул напротив мужика в рубашке. – Мне завещание полагается, и это не какой-нибудь старый диван где-нибудь в Соловце, – Артём ткнул пальцем в мужика, – а целое состояние, вы представляете? – он высокомерно окинул взглядом присутствующих, откинувшись на спинку деревянного стула.

– Дать бы тебе в рожу за такие слова, да ты же сразу в милицию побежишь.

– А тебе, разве есть что терять?

Мужик в рубашке прекрасно понимал, что перед ним сидит какой-то недалёкий, но весьма состоятельный молодой человек, иначе бы он так себя не вёл. В миг он осознал собственную беспомощность и ничтожество перед богатым ребёнком, и ему стало грустно.

– Так, молодой человек! Выйдите вон! – взбунтовалась старушка. – И не…

– Не советую, – с угрозой посмотрел на неё Артём. – По-моему, это вы мне сегодня телефон разрывали.

– Фамилия? – спросила она, приподняв левую бровь.

– Завадский.

Старушка принялась водить ручкой по какому-то листочку и, остановившись на нужной фамилии, хмуро ответила:

– Всё верно, – протянула она, допивая свой обеденный чай. – Но подождите, пожалуйста, снаружи, у меня вообще-то клиент, – она кивнула в сторону пожилого мужчины.

– Гм, – гордо выпрямился тот.

– Итак, Семён Валентинович, на чём это мы с Вами остановились?

– А, так это… гараж внукам хочу завещать, – поспешил ответить Семён Валентинович.

– О Гос-по-ди, – пренебрежительно закатал глаза Артём и, сняв с шеи блестящую цепь, бросил её перед Семёном Валентиновичем. – Послушай, Семён, если ты сейчас уйдёшь, можешь оставить её себе.

– Вот ещё! – обиженно фыркнул он. – Мы вообще-то с Раисой Павловной, – он почтительно улыбнулся ей, а та добродушна кивнула в ответ, – на двенадцать часов договаривались.