– Какое другое решение, Эльза? Каждая минута для Урана может стать последней. Мы больше не можем ждать. Пришло время действовать.

– Но ты же… Ты же погибнешь… там… – Сквозь наворачивающиеся слёзы озвучила она мысль, мучившую всех.

– Я знаю. Пойми меня, Эльза, и прости… – Смягчившись, ответил Кристофер. – Я капитан, помнишь об этом?

– Но это не значит, что ты должен принимать весь удар на себя! Мы же команда!

– И именно поэтому я не могу допустить, чтобы кто-то из вас пострадал. Я обязан сохранить свою команду в целости и сохранности.

Слёзы уже полностью заливали лицо несчастной девушки. Эльза не могла сдержаться. Хэнк ободряюще обнимал её за плечи, пока они вчетвером шли к нужному отсеку.

Там уже суетились люди, подготавливая челнок.

Хэнк и Эндрю не проронили ни слезинки. Их сосредоточенные побледневшие лица не выражали ничего из-за стресса. Каково это, провожать на неизбежную смерть друга? Все трое находились в состоянии глубокого шока. Да и Кристофер, наверное, тоже. Он действовал на автомате. Проверял исправность систем, придирчиво осматривал груз в виде нейтринной бомбы и раздавал указания рабочим.

Прощание было коротким и сбитым. На счету была каждая минута. Корабль периодически трясло, вызывая у экипажа приступы паники.

Капитан, наверное, не в полной мере осознавал, что отправляется в свой последний полёт. Он был необычайно спокоен, будто собирался совершить одиночный облёт вокруг планеты.

Он выскользнул из последних объятий Эльзы слишком легко. Эта девушка была влюблена в него ещё со времён обучения в Академии, но они с капитаном оказались совершенно разными людьми, поэтому у них и не получилось создать семью. Но это не мешало Эльзе любить Кристофера, к тому же, они и так постоянно были рядом, много лет вместе неся службу на Уране.

Времени обращаться с прощальной речью к экипажу не оказалось. На счету была каждая минута. Да и этого прощания не выдержали б ничьи нервы.

Капитан по очереди взглянул на своих друзей. Эльза к тому времени спрятала лицо где-то в объятиях Хэнка и беззвучно плакала. Кристофер пожал руку своему замкому и Эндрю. Махнул на прощание техникам, готовившим челнок, и поднялся на его борт. Через минуту шлюз был открыт. Маленькая ракета сорвалась с места, унося сердце корабля – его капитана – всё дальше и дальше, в необозримую глубь исковерканного, больного пространства, которое ценой собственной жизни следовало излечить командиру Урана. Излечить, чтобы оно в неведении своей болезни не причинило вреда людям.

Кристофер был хорошим пилотом. Он ловко маневрировал, уходя от трещин, перерезающих ему путь к эпицентру пустоты. Уран остался далеко позади, но капитан продолжал поддерживать с ним связь, сообщая о своём состоянии и этапах выполнения задания. Спустя примерно час связь оборвалась, видно, мешали помехи, вызванные аномалией. Край пустоты, быстро разрастающийся впереди, двигался навстречу челноку, благодаря чему потребовалось совсем немного времени, чтобы достигнуть границы космической пропасти. Она выглядела впечатляюще, лишь наводила ужас из-за осознания того, что несёт только смерть и разрушения. Её рваные края, мерцающие серым жемчужным светом, расширялись с бешеной скоростью, захватывая здоровые территории пространства. Кристофер скорее по наитию понял, когда следовало выпустить бомбу и активировать детонацию. Ведь иначе она бы просто не взорвалась, потому что ей не с чем было сталкиваться. Кромешная пустота поглотила бы её без остатка, а за нею и крошечный челнок капитана. Интуиция сама подсказала, когда следовало провести манипуляцию. На самой границе вечной тьмы Кристофер осторожно передвинул рычаг, выпускающий бомбу из специального гнезда под днищем челнока, и активирующий её мини-двигатель. А ещё через полминуты капитан нажал красную кнопку, дистанционно активируя смертельный заряд. Всё разрушающееся пространство вокруг заволокло голубым ионизирующим светом. Кристофер предварительно отключил динамики, чтобы не слышать ни с чем несравнимого грохота от взрыва, но камеры отключать не стал. Однако никакие фильтры не могли спасти от волн ярчайшего света, вызванного реакцией от расщепления микрочастиц нейтрино. Глаза на мгновение обожгло болью, заставив капитана зажмуриться. Челнока уже не должно было существовать. Он должен был попросту испариться в чудовищных энергиях взрыва нейринной бомбы, но Кристофер ощущал, что по-прежнему сидит в кресле перед экраном бортового компьютера, мало того, вся электроника продолжает работать исправно. До конца не веря в окружающую реальность, он осторожно разлепил веки. На экране, выводящем изображение с камер, застыла непроглядная тьма. Что она значила? Что Кристоферу каким-то образом удалось избежать гибели и углубиться ещё дальше в абсолютную пустоту разрушенного пространства? Но как он мог существовать там, где ничего нет? А может, взрывной волной его отбросило так далеко, что он оказался в привычном нормальном космосе, а камеры повредились, и ему просто не видно звёзд? Что бы это ни значило, но ясно было лишь одно: что он жив! Что каким-то чудом он остался жив! Что, конечно же, ставило под сомнение эффект от взрыва бомбы. Что, если выбранный ядерщиками способ не сработал? Что, если Уран по-прежнему в опасности? Нужно было немедленно определить своё местоположение и попытаться связаться с кораблём.

Электронный радар показал абсолютную пустоту. То есть, на нём не отображалось ничего, даже звёзд! Кристофер много раз перепроверял данные, даже пытался отыскать поломки, но навигационная система челнока была в полном порядке и показывала правдивые результаты. Камеры тоже оказались исправны.

Когда Кристофер попытался связаться с Ураном, то ожидаемо, потерпел неудачу. Молчание распространялось на все частоты, используемые Звёздным Флотом. В голову капитана стали лезть ужасные мысли о глобальной катастрофе, вызванной взрывом. Хотя, не могло же случиться так, чтоб эта космическая пропасть за считанные секунды расширилась так, что поглотила весь Млечный Путь! Почему тогда он сам выжил, и кроме того, его челнок не получил никаких повреждений? На эти вопросы не было никакого, даже предполагаемого ответа. В любом случае, требовалось больше времени, чтобы провести наблюдения. Но Кристофер уже был не в состоянии даже мыслить. Он не спал больше сорока восьми часов. Его перегруженный событиями и стрессом разум в какой-то момент просто отключился. Капитан заснул прямо в кресле за столом, проваливаясь в глубокий сон без сновидений. Ему показалось, его кто-то настойчиво звал.

Кристофер проспал четырнадцать часов. После его пробуждения ничего не изменилось. Челнок продолжал мчаться в неизведанную глубину пространства на максимальной скорости. Все частоты молчали, хотя всё это время каждые полчаса система посылала автоматический сигнал SOS.

После сна капитан чувствовал себя гораздо лучше, но разобраться в происходящем у него всё равно не получалось. Навигационная система не могла определить его местоположение из-за полного отсутствия звёзд и излучений. Само состояние вакуума за бортом противоречило законам природы, известным науке. Учёные утверждали, что вселенная всеми силами избегает образования абсолютной пустоты, то есть истинного вакуума, но действительность, которую рисовали Кристоферу данные приборов, невозможно было трактовать иначе. Челнок окружал самый настоящий первозданный вакуум, лишённый полей, флуктуаций и виртуальных частиц – состояние пространства, близкое по свойствам к сингулярности, только в колоссальных масштабах. Но как тогда крошечный корабль умудрялся двигаться в этой кромешной пустоте, и куда в итоге его мог привести этот путь? Может, и самого пространства уже не существовало? Если предположить, что каким-то образом Кристоферу удалось «пролететь» сквозь ту космическую пропасть, то… Где, теоретически, он мог оказаться?

Страшная догадка пронзила разум капитана. Если он остался жив, то, скорее всего, его выбросило за пределы вселенной, если таковые, вообще, имелись. А это было равносильно смерти. Путей к возвращению не осталось. А чего он ждал? Ведь он и шёл на смерть. Но… Всё-таки в глубине души, как и любое живое существо, надеялся, что ещё сможет вырваться из её цепких лап. Не вырвался. Лишь растянул свою агонию, которая теперь будет длиться несколько месяцев вместо пары секунд, пока не кончатся запасы кислорода и пищи в челноке.