© Издательский дом «Проф-Пресс», 2022

© Лазаренская М.В., текст, 2022

– Пропало! Всё пропало! Это катастрофа! – владелица салона «Грум Грумыч»[1] бегала по залу, хватая тряпки, поднимая полотенца, роняя расчёски, щётки, ножницы. – И главное – это же Элла Карловна!

Не зря салон носил такое загадочное название, ведь здесь приводили в порядок, причёсывали и стригли собак всех пород и мастей. А работали в нём мастера-грумеры.

Вот и сейчас, на высоком синем столе сидели две собачки породы йоркширский терьер. За соседним столиком девушка в голубом фартуке сушила феном белую болонку. Напротив – молодой человек намыливал в ванне лохматого рыжего чау-чау. А в самом дальнем углу стригли персикового пуделя. Пудель всё время дрожал, хотя в зале было довольно тепло. Можно даже сказать, жарко!

Хозяйка пуделя, молодая женщина, сидела рядом на стуле, и натянув ворот чёрной водолазки до самого носа, ничего не видела и не слышала, кроме своего телефона. Других хозяев в зале не было.

– Инна Сергеевна, не переживайте, сейчас найдём, – попыталась успокоить шефа мастер с болонкой – Рита.

– Где найдём? Я уже весь зал осмотрела, – всплеснула руками Инна Сергеевна и тут же задела локтём бутыль с шампунем.

По помещению разлился сладкий аромат карамели, словно всё происходило не в салоне для стрижки собак, а на кондитерской фабрике.

Стеклянная дверь в зал приоткрылась. В щель протиснулись две головы – мальчика и девочки. Их можно было бы легко перепутать, если бы у мальчика не было короткой стрижки, а у девочки – двух хвостиков, перетянутых ярко-малиновыми мохнатыми резинками.

– Кажется, без нас что-то случилось, – Никита чихнул, стряхивая с носа прядь волос сестры.

– Про контрольную лучше пока помолчать, – шепнула Ева.

– Сам знаю, – пробурчал Никита.

В свои двенадцать лет Ева и Никита отлично понимали, что если у мамы плохое настроение, то не стоит делать его ещё хуже новостями из школы. Тем более, если новости не самые радостные. Не то, чтобы ребята плохо учились, но кто из школьников не получал глупых двоек? А если вы двойняшки и двоек на двоих сразу две? Какая мама не расстроится?

А сейчас, судя по всему, у их мамы – Инны Сергеевны – и так хватало поводов для беспокойства.

Хоть Никита и Ева Рябинкины и родились в один день, и лица их были поровну усыпаны конопушками, с одинаково вздёрнутыми носами и большими карими, как шоколадные конфеты, глазами, отличия были вполне заметны. Ева – высокая, худенькая, с длинными светлыми волосами. А Никита же совсем наоборот – ростом сестре по плечо, крепенький, как грузовичок, и очень деловой.

Никита гордился тем, что старше на целых пять минут и не любил, когда сестра учила его.

Оглядев зал, ребята попытались догадаться, что произошло.

Кого-то из мастеров укусил клиент? Нет!

Мастера стояли растерянные, но руками никто не тряс, за нос не держался, и следов крови нигде не видно.

Кому-то откусили ухо? Один пёс проглотил другого? Нет!

Все собаки выглядели вполне целыми и не съеденными.

У кого-то пропали любимые инструменты? Перепутали шампунь? Перекрасили собаку не в тот цвет? Случайно побрили налысо? Нет. Опять нет!

– Элла Карловна – любимая мамина клиентка, – вспомнила Ева.

– Это её терьеры Маффин и Ириска, – догадался сразу Никита, увидев пёсиков на столе.

– Да! Если что-то случилось с её собаками, она устроит такой скандал! Помнишь, в прошлом году один шпиц случайно отгрыз пуговицу от жилетки Маффина? Вот крику-то было! Будто он не пуговицу проглотил, а бриллиант.

– Так говорят, что она из рода какого-то графа или князя. Мама иногда называет её «наша графиня». Может, у них и вправду пуговицы бриллиантовые?

– Придумаешь тоже, – хихикнула Ева.

Инна Сергеевна ещё не заметила двойняшек и продолжала метаться по залу.

– Валентин, ну что вы стоите, будто на вас волкодав гавкнул? Вспоминайте, куда вы переставили эту коробочку! – обратилась она к невысокому светловолосому юноше в зелёном фартуке, с вышитой кошачьей пяткой на широком кармане. Тот поливал из душа чау-чау Барбуса.

– Я… Я не помню, – испуганно бормотал он. – Мне кажется, вон на ту тумбочку или на ту, – он махал рукой с душем, заливая водой всё вокруг.

– Валентин! – взвизгнула мама, когда струя окатила её с головы до ног. – Эх, Валентин!

Мама взяла полотенце и упала в мягкое кожаное кресло.

– Если мы их не найдём – нам конец!

– Но это всего лишь какие-то заколка и галстук. Ерунда, – оправдывался юноша, положив душ на широкую спину чау-чау. – У этой вашей Эллы Карловны дома штук сто таких заколок, могу поспорить на мои лучшие ножницы! А может даже и тысяча!

– Как вы не понимаете, там же… – тут мама осеклась. – Их нужно найти, и чем быстрее, тем лучше! Это не обсуждается!

Входная дверь громко хлопнула. Двойняшки отошли за угол, пропуская посетителя.

– Всем ещё раз здравствуйте! Я могу забрать матроса Шкипера? – в зал, слегка прихрамывая, вразвалочку вошёл хозяин болонки.

– Матрос Шкипер готов! – в тон ответила Рита, проведя ещё раз щёткой по шелковистой шерсти собачки.

Хозяин болонки шёл так быстро, что не заметил лужу, разлитую вокруг ванны Барбуса и, к ужасу мамы и всех мастеров, странно крякнув, поскользнулся и растянулся во весь рост на полу.

– Ой, простите, пожалуйста! – кинулись к нему Инна Сергеевна и Рита. – Давайте мы вам поможем!

Мужчина поднялся, потирая ушибленный бок.

– Я не знал, что у вас здесь так опасно. Не хуже, чем на палубе корабля после шторма! Надеюсь, в этих морях акулы не плавают, – пошутил он, с сожалением глядя на мокрые брюки.

– Не волнуйтесь, мы всё исправим, – Рита решительно взяла в руки фен.

Через пять минут хозяин болонки ничем не отличался от себя, только что вошедшего в салон.

– Что-то вы совсем заработались, непорядок тут, – покачал головой он, берясь за швабру.

Не обращая внимания на охи мастеров, он по-матросски лихо вытер пол, собрал мусор в совок и выкинул в ведро. Отжав швабру, шутливо козырнул Инне Сергеевне:

– Палуба чистая, принимайте работу!

– Как же неудобно, – всплеснула руками она. – У нас сегодня просто сумасшедший день! Спасибо вам!

Хозяин со Шкипером ушли. Двойняшки вышли из-за угла.

– Отряд поисковиков прибыл. Вызывали? Что нужно найти? – Никита сложил из пальцев бинокль и осмотрел зал.

Инна Сергеевна растерянно посмотрела на детей и задумчиво проговорила:

– Так, ищем небольшую розовую в горошек коробочку, в ней должны быть заколка Ириски и галстук Маффина. Я положила украшения в пустую коробку и поставила её на тумбочку. Но потом Валентин попросил у меня салфетки и ушные палочки. Я всё дала. А когда закончила стрижку, то обнаружила вместо коробки с украшениями – коробку с салфетками. Заколка и галстук словно испарились. А разве у вас уже закончились уроки? – без перехода вдруг спросила мама.

– А! – махнула рукой Ева. – Про уроки потом!

– Салфетки, тьфу, мне оказались не нужны. Тьфу! Я коробку даже не открывал. Тьфу! Поставил её куда-то. Барбус собирался отряхнуться, вот я и сунул её, тьфу, в спешке, тьфу, – отплёвываясь от ромашкового шампуня, сообщил Валентин.