Света глубоко вздохнула и взяла в руки другой помидор. Нарезала, как советовал отец. Сок не вытек, не смутил ее больное воображение, удалось поесть. В эту минуту Света решилась пригласить отца к себе.

Они бродили по Измайловскому парку, там было снежно, как в Подмосковье.

Олег долго мялся, потом решился задать мучавший его вопрос:

– Мать рассказала, что ты спросила у нее, была ли у меня другая женщина. С чего ты взяла, что она могла у меня быть?

– Не бери в голову, – отмахнулась Света. – Я была не в духе, хотелось ее уязвить.

Отец замолчал, будто ушел в себя. Свете его глубокое молчание не понравилось. Отец посмотрел Свете в лицо так бесстрастно, что можно было подумать, будто он не слышал не единого слова из того, что она сказала. Его тяжелый взгляд придавил ее к земле.

Света тщетно уговаривала себя не допытываться. Не хватало только узнать поближе свой предыдущий кошмар. Злая тетка из сна покинула ее. Туда и дорога.

– А у тебя была другая женщина? – Любопытство пересилило.

– А? – Глупо переспросил Олег, бегая глазами по сторонам, будто их со Светой могли подслушать. – Нет, конечно. У меня никогда никого не было.

«Врёт», – поняла Света.

– А кто твоя первая любовь? Мама? – Света не устояла перед искушением помучить отца.

– Не помню уже. Вроде одноклассница. Ее, кстати, тоже Светкой звали. Она померла давно.

– А как она умерла? – Света почувствовала, как пробежал мороз по коже.

– Ее ударило током в ванной. Шестнадцать лет было.

Нет, не то. И хорошо.

– Родственники Ивана Матвеева не объявились? – Рассеянно поинтересовалась Света.

– Нет. Откуда им объявиться? Скажи на милость: ты чего так о нем печешься?

– Жалко мне его, – как можно беспечнее ответила Света.

– Вот уж не думал. Ты, когда была маленькой, всего-то несколько деньков от силы с его сыном погуляла. Так на всю жизнь что ль запомнила?

– Я вообще не помню его сына. И знать не знаю самого этого Ивана Матвеева.

– Дружила ты с его сыном, я же помню. Пока тебе мать не запретила.

– Разве упомнишь все ее запреты?

– Ты зря на мать злишься. Она…как бы тебе сказать? Она сильная женщина. И добрая. Нам с тобой очень с ней повезло.

– Не помню в своей жизни ни Ивана Матвеева, ни его жену, ни их сына, с которым я якобы дружила, – Света проигнорировала похвалу матери.

– Очень странно. Молодая еще ж вроде, а памяти совсем нет. Дома была где-то ваша с Никитой, сыном Ивана, совместная фотография.

– Пришли, пожалуйста, безумно интересно.

– Ты даже расстроилась, вроде, когда он уехал.

– А куда он уехал?

– К дальней родне, как умерла Полина. Иван-то пил всю жизнь, где ему воспитывать ребенка, когда он себя не помнит. А родственники у Полины оказались влиятельные, никто даже не думал. Ее брат большая шишка прямо-таки. Странно, что его до этого никто не видел, а сама Полина едва сводила концы с концами.

– Полина – это кто?

– Мама Никиты, я с ней вместе учился.

– А отчего этот Никита умер в итоге?

– Кто ж точно знает? Наркотики, говорят.

– Час от часу не легче!

– Вот уж правда, – согласился Олег. – Жалко его. Был симпатичным парнем.

– Ладно, давай оставим это. Замерзла я ужасно, поедем домой.

Света взяла отца под руку, они развернулись и побрели к метро.

Мне б улететь в небо птицей

Или нырнуть в океан.

Только бы не разбиться

И не попасть в капкан!

Птица на небе свободна?

Просторно ли рыбе в воде?

Жизнь наша так мимолетна,

Нет нам свободы нигде.

Живем же мы в призрачной клетке,

И клетка у нас в голове.

А страх – ее прутья и ветки,

Навеки залатана дверь.

Вернувшись домой, Олег первым делом прислал Свете старую выцветшую фотографию, где она стояла возле мальчика Никиты, которого совершенно не помнила.

Света долгим внимательным взглядом изучала фотографию. Ее сковал ужас. Она не узнавала не только Никиту, но и саму себя.

– Это точно моя фотография? – Спросила Света отца.

– Конечно, – удивился Олег. – А чья же еще?

– Не могу узнать себя здесь.

Олег испуганно замолчал и даже приблизил к себе телефон, будто мог через экран посмотреть в глаза Свете.

– Не можешь узнать? – В недоумении прошептал Олег. – Светка…Ты совсем там одна с ума сошла. Переезжай к нам! К черту эти проклятые деньги и эту твою Москву!

– Нет, я уже пригляделась, – поспешила солгать Света. – Узнала и себя, и Никиту. Спасибо за фото. Ложусь спать сегодня пораньше, у меня рабочая встреча утром.

– Све…

Света бросила трубку. Олег написывал беспокойные сообщения, Света отвечала машинально, все еще рассматривая фотографию. Она провела пальцами по экрану телефона, увеличив свое лицо.

Хорошенькая рыжеватая девчушка, улыбается во все зубы. И Никита такой красивый, словно девочка, только очень печальный. Как она могла забыть этот период своей жизни? Забыть совершенно под чистую.

Света не выдержала и позвонила Михаилу.

– Светлана, какое счастье услышать ваш голос, – Михаил по обыкновению был умиротворяюще весел. – Скажу честно, я места себе не находил. Вы не ответили ни на одно мое сообщение. Я думал, с вами что-то случилось. Я дни считал, до приезда Янжины, чтоб выпытать у нее ваш адрес.

Света почувствовала приступ агрессии. Ну разумеется, что-то случилось! Михаил же мнит себя пупом земли и помыслить не может, что с ним просто-напросто не желают общаться без каких-либо глобальных жизненных происшествий.

– Я была занята, – ответила Света, подавив вспышку ярости. – Я звоню спросить…Ммм…Вопрос может показаться странным…

– На то они и вопросы. Я весь внимание.

– Михаил, как вы считаете, человек может забыть какой-то период своей жизни? Вот прям вообще ничего не помнить: ни людей, ни самого себя? Или не узнавать себя на детском фото?

– Конечно. Это случается чаще, чем люди предполагают.

– Но почему события забываются?

– Либо это незначительные факты, либо, напротив, настолько травмирующие, что мозг выплевывает их из памяти, желая обезопасить психику человека.

– Одноклассники на физкультуре толкнули меня лицом в сугроб и закидали тяжелыми крупными снежками. Это очень травмирующее воспоминание, мне было больно и физически, и духовно. Но я помню это! Пусть не в жутких подробностях, но помню. Или, когда мама обозвала неблагодарной дрянью, и пожелала, чтоб ее глаза меня не видели. Мне было больно, очень больно. После этих случаев меня посещали кратковременные мысли о суициде. Но я всё это помню! – Света сама не заметила, как прокричала последние слова.

– Типичные случаи детской или подростковой жестокости и извечных конфликтов отцов и детей в переходном возрасте. Все люди, так или иначе, переживают подобное. Кого-то били в семье, кого-то травили одноклассники, кого-то унижали родители, а кого-то первая любовь втоптала в грязь. Я говорил о других случаях, что представляют собой из ряда вон выходящее.

– Что это за случаи?

– Сложно сказать. На моей памяти был случай, когда отец одного пациента изнасиловал мать на его глазах, а после жестоким образом расчленил ее и скормил ошметки трупа собаке. Отца посадили, ребенок жил у тетки, материной сестры, отказывался общаться с людьми и учиться. Когда ему пытались помочь специалисты, он клялся всем, что для него свято, что не помнит ни отца, ни матери, ни того зверства. И специалисты заключили, что истинно так. Но парня не миновала дурка, как легко догадаться. Жаль его.