— К сожалению, мой дорогой друг, у меня нет знакомого инженера, чтобы он руководил таким предприятием. Те, кого знаю, порой прекрасные исполнители, но слабые изобретатели. А двигатели в наше время это основа промышленности, причём самой современной. Лошади уходят в прошлое, так как слабы по сравнению с паровиками.

Хайрем лишь сочувственно покивал головой, соглашаясь с моими доводами. Нет чтобы закричать во всё горло:

— Я… я буду вашим ведущим инженером… и заглавным изобретателем!

Он пока никак не проявил желания переехать к нам на Запад, хотя и наотрез не отказался.

/Главгер, как и Максим, не знают, что в 1881 году изобретателя выдавят из Штатов, чтобы он не мешал сверкать таланту Эдисона и не превосходил того в ряде изобретений. Максиму просто предоставят синекуру в Европе, избавившись таким образом от многогранного таланта. Больше Хайрем Максим в страну не вернётся/

Естественно, что я ознакомил его с достаточно подробной системой по развитию электротехники.

— Я восхищён, сэр! Получается что в будущем, когда всё это реализуется, человечество заполучит невероятный комфорт и удобства. Мало того, вы предусмотрели столько инноваций, что реально удивили меня. Все эти составляющие объединены в логичную и необходимую схему. Как вам это удалось?

Молодой человек, наслышанный об электричестве лишь краем уха (как мне видится), действительно ошарашен. Это в будущем всё выглядит самим собой разумеющимся, а в 1875 году многое не предусмотрено. Да и то, что уже разрабатывется, пока разрознено, даже единых стандартов нет. Каждый кулик царствует лишь на своём болоте, а то и отдельно взятой болотной кочке.

— Мистер Изборски, снимаю шляпу перед вашей гениальностью и окончательно понимаю насколько вам нужны все те, кто смог бы это воплотить в жизнь.

Неделя сотрудничества закончилась, я выписал Максиму чек и мы расстались. Он отправился в Нью-Йорк, хоть и зачарованный перспективами, но уверенности нет, что когда-нибудь вернётся в Сан-Франциско.

12 декабря Сандерс вызвал меня, чтобы похвалиться — он создал пироксилиновый безопасный порох и столь же безопасную взрывчатку. Смешно звучит, конечно же, но бризантные вещества получились реально «усмирёнными» и теперь их можно использовать по назначению без риска взорваться.

— Мистер Изборски, всё получилось! И в очистке тоже многое разработано.

— Поздравляю, мистер Сандерс! Кстати, как там мои протеже, хорошо ли работают?

— Они просто великолепные исполнители. Всё выслушали, даже записи делали. По-честному просили повторить некоторые операции которые сначала не поняли. Не могу нарадоваться на их исполнительность и аккуратность.

Я и сам доволен, что несколько квакеров пристроил в свою военку. Кого-то к химику, кого-то к оружейнику. Они не просто хорошо учатся профессиям, а ещё и желают этого. Очень важная черта характера. Я и в отряд отбираю тех, кто готов осваивать специальность и не пищит, мол, и так всё знаю.

— Ещё раз поздравляю, вот получите чек с премиальными. Это всего лишь аванс, время от времени буду ещё выплаты делать за послушный пироксилин.

— А чем сейчас заниматься в исследованиях, сэр? Или пока не предвидится ничего?

— Вам следует заняться производством пороха. Кроме того, вы говорили, что у вас имеются свои интересы в разработках. Ну и если найдёте время, то повыясняйте пожалуйста что наработано в мире по нитрированию толуола. Просто соберите информацию, но чужие эксперименты не повторяйте.

Совсем не хочется, чтобы толковый химик нечаянно погиб, увлекшись моим очередным исследованием.

— В любом случае, мистер Сандерс, пока отдохните до рождества, праздники же приближаются.

Сейчас мне нужно побольше того, что уже готово, дабы отвезти Миллеру. Пусть он испробует как новый порох, так и взрывчатку. А вдруг получится хорошо? Правда приближается Рождество и на особые успехи не рассчитываю.

— Мистер Изборски, не переживайте, — вошёл в положение оружейник, — мы всё проверим в два-три дня. Если порох таков, как предполагается, то многое придётся переделать, вы уж извините.

— Я всё прекрасно понимаю, мистер Миллер. Делайте то, что считаете нужным. Возможно придётся пойти на уменьшение калибра карабина до трёх линий. Это нормально, хотя и вызовет сложности.

Всё-таки точность обработки стволов от внутреннего диаметра ствола тоже зависит, как я думаю. Поэтому на особых изменениях пока не настаиваю. Чувствую, что сюрпризов будет достаточно от малодымного пороха. Мне сверхдальность не нужна, а вот более высокая скорость явно обеспечит меньшее отклонение от осевой. Значит, в свою очередь и кучность повысится.

Ладно, лишь бы было. Договорились о том, что свидимся через неделю, чтобы определиться с дальнейшими инновациями и конструкторскими метаниями. Надеюсь, что через полгода у Миллера получатся действующие прототипы всех основных стрелялок.

— С ручными гранатами будьте поосторожнее, пока и динамитных хватает для отдельных боевых операций.

Это я имею в виду не количество оных, а их качественное отличие от того, что в мире имеется. Ручные бомбы пока не особо развиваются из-за непропорциональности между силой взрыва, весом самой гранаты и дальностью броска. Мои явно полегче будут. Плюсом является то, что готовлю более сильных бойцов, чем имеющиеся в армиях гренадёры.

Эх, знать бы ещё куда итоговая кривая выведет. Вот чего это я занимаюсь милитаризацией вместо развития сельского хозяйства или той же медицины? Может нужно вообще детские игры развивать? Мать вашу в пердимонокль идиотосинкразии! А ведь это тема, которую можно другим подкинуть за долю от доходов. Срочно-пресрочно следует провести патентный поиск той же игры «пятнадцать». Заодно разработать несколько вариантов игр типа «Монополии». Ну и «Пенту» попробовать на людях — хоть игровой салон открывай в противовес казино.

Можно будет воспользоваться новым материалом, который откопали нанятые мной «охотники за головами». Оказывается, что первичный целлулоид уже изобретён и из него бильярдные шары изготавливают. А раз собственный химик с нитрированием возится, так пусть и выпуск кое-каких пластмассовых изделий наладит. В смысле саму «массу», а уже какой-нибудь термопласт-автомат со сменными пресс-формами изготовим.

Всё-таки мне не хватает опыта попаданства. Развиваюсь так медленно, что аж бесило бы каких-нибудь мимокрокодилов из будущего, если бы они здесь были. Где быстрые движения, где всеохватывающее давление, где приключения на ровном месте? Даже гарема нет, ибо обхожусь одной-единственной любовницей, да и то втихаря. Ни разу не интересны мои деяния профессионалам хайпа, стремительности и повального нагибунства окружающих.

Предрождественские балы проходили в разных вальяжных местах Сан-Франциско и удавалось их избегать, но на один пришлось пойти. Уж не знаю какие связи и знакомства у мадам Лежье, но он получила приглашение в Сити-Холл, а нас с Вермонтом припахала в качестве сопровождающих кавалеров.

— Мадам, может без меня обойдётесь? — сканудю, так как дико стесняюсь выспренности предстоящей ярмарки тщеславия.

— Эндрю, даже не пытайтесь увильнуть. Я понимаю вашу скрытную натуру, но обязана вас представить кое-кому из близких знакомых в качестве «тёмной лошадки».

Чем дольше живу в этом времени — тем больше изумляюсь некоторым закидонам. Оказывается, что иметь свою «тёмную лошадку» это круто, а я подхожу на эту роль. Молодой крупногабаритный «тарзан», который умеет разговаривать, используя научные термины. Да ещё и прекрасно разбирающийся во всех вопросах, освещаемых в самой популярной газете Фриско. Ни у кого такого «бабуна» нет в личной коллекции, только у мадам Лежье. Так почему бы не козырнуть постояльцем? С другой стороны слишком молод, чтобы изображать кавалера, поэтому приглашён и Пол Вермонт.

Народ, прибывший на мероприятие, не простой, а сплошь золотой. И все трындят безостановочно на важнейшие темы года, вплоть до того, что касаются даже предстоящей президентской гонки. Следует учитывать, что Калифорния считает себя особой республикой в составе других штатов. Мол, делаем одолжение, но сами себе на уме. Не республиканцы и не демократы, не янки и не дикси, а калифорнийцы! Тут даже не поймёшь за кого будут голосовать. Республиканцы теряют заработанный за годы Гражданской войны авторитет, демократы поднимают голову и кто знает чем закончатся предстоящие в следующем году выборы? Ясно, что они будут как положено равноправными и свободными, но кто, спрашивается, станет в итоге равнее прочих?