— Товарищ лейтенант, пойдемте отойдем, — она кивнула на закуток между дворами.

Мужчина нахмурился. Вампирша обворожительно улыбнулась.

— Отдайте, фрау, мне мальчишку, и дело с концом. Я за ним уже полдня гоняюсь.

— Это моя добыча, я его поймала, а значит, и мне вести его в отделение. Или вы собираетесь все лавры забрать себе? — ласково промурлыкала вампирша, наклонилась, обдав его духами.

Незнакомец еще больше нахмурился.

— Мы всегда щедро награждаем тех, кто помог поймать евреев. Эта гниль на арийском теле не должна плодиться, — сказал сурово мужчина, поджав губы.

Эверилд повела плечами и, ухватив покрепче мальчишку, скользнула в тень домов, подальше от любопытных глаз. Толстяку ничего не оставалось, как последовать за ней. Мальчишка дергался, пытался пнуть вампиршу. Тогда она не выдержала и, приблизившись к самому уху подростка, губами едва слышно шепнула: «Хочешь жить — тогда не дергайся!» Столько властности было в этих словах, что юноша тут же присмирел. Эверилд довольно улыбнулась.

Когда они дошли до закутка, вампирша огрела мужчину зонтиком по голове, — тот покачнулся и упал. Эверилд затащила тело поглубже в переулок и провела лезвием по шее. Парнишка удивился, когда «спасительница» облизнула лезвие на кончике зонтика и, поморщившись, стряхнула остатки крови. Немного подумав, обтерла оружие об одежду полицейского. Она могла убить всех на той улице, но была сыта.

— Пошли, — приказала она отрывисто и ускорила шаг, благо до дома было недалеко.

Парнишка едва поспевал за вампиршей. Он всё еще не мог поверить своим глазам — в то, что эта хрупкая на вид женщина прикончила полицейского.

Они дошли до спального района, приблизились к расписному деревянному дому. Эверилд достала из кармана ключи и открыла входную дверь. Они поднялись на второй этаж. Ступеньки, жалуясь на свою жизнь, поскрипывали под ногами. Отперев двери квартиры, Эверилд грубо толкнула парня в прихожую. Он не удержал равновесия и грохнулся, зашипев от боли. Вампирша, улыбнувшись выглянувшей из соседней квартиры соседке, поспешно захлопнула двери.

— Можно было и помягче, — обиженно проговорил подросток, поднимаясь.

— Я не мать, чтобы нежничать с тобой. И я рисковала жизнью, между прочим, — холодно заметила вампирша.

— Зачем вы спасли меня?

— Может, я любительница юных мальчиков. Марш в ванную мыться, я вшей в доме не потерплю! — гаркнула Эверилд.

Парнишка подпрыгнул и бросился в ванную, где шумела вода. Эверилд недавно научилась силой мыслей управлять предметами, правда, на коротком расстоянии, к сожалению.

Вампирша сняла пальто, обувь, повесила опасный зонт. Прошла на просторную кухню, где на газовой плите стоял чугунный чайник. Эверилд взяла его, подошла к раковине, набрала воды и поставила обратно на плиту. Вампирша полезла в шкаф за спичками, достала коробок, вытащила одну спичку, повернула рычаг на плите, чиркнула по боку коробка, и огонь поднесла к конфорке. Она вспыхнула оранжево-голубым пламенем.

Вампирша любовалась огнем. Была в нём своя чарующая магия — когда было свободное время, она могла смотреть на него часами… Подошла к перламутровому холодильнику, открыла дверцу, заглянула внутрь. Как ожидалось, в нём было пусто, только на двери стояла парочка баночек с кровью. Она откупорила одну и, сморщившись, выпила, также поступила со второй. Это не успокоит уже пробудившийся голод, но не позволит ему быстро набрать обороты. Эверилд чувствовала, как жажда начинает жалить горло.

Опустошив холодильник, она ногой захлопнула его, прошла к умывальнику и, открыв под ним деревянную резную дверь, увидела квадратное ведро. Подняла крышку и выкинула пустые банки. Определенно, ей придется идти в магазин за едой для этого еврея, пусть ему пусто будет. «На черта я его спасла? Увы, я слишком люблю детей — это неудовлетворенный материнский инстинкт. Хотя кому я вру? Это проклятие одной ведьмы. Нет, не так. Детей я и правда люблю, вот только умирают они рядом со мной регулярно…»

Вампирша тряхнула головой, отгоняя мрачные мысли, и направилась в ванную, где нежился подросток. Она вошла внутрь, заглянула за шторку, проверяя, не умер ли он там от блаженства. Парень смутился, прикрыл ладошками интимное место. Эверилд очень любила эту ванну: она была большой, просторной, на двоих, сделана из чугуна и выкрашена в любимый голубой цвет, как символ вечности. Ванна стояла на львиных лапах, что придавало ей дополнительное очарование.

— Быстро ты. Я думала, тонну грязи ты будешь смывать час, — заметила вампирша, посмотрев на мокрую зеленую мочалку, лежавшую на приколоченной полке. Там стояли тюбики с шампунем, а еще ниже, под полкой, небрежно лежало душистое мыло.

Эверилд осмотрела худого, как веревка, мальчика острым взглядом. На мошонке и ногах у него были волосы. Она всегда не любила волосатых парней.

— Стриги волосы, — повелела она, поджав губы и глядя на подопечного недовольно, а он жутко краснел под ее взглядом.

— Вы не могли бы выйти? — немного заикаясь, попросил подросток.

— Сейчас соберу твои грязные вещи. Не красней, словно краснухой болен, — сказала она, отворачиваясь.

Вампирша нагнулась, подняла небрежно брошенные на пол грязные вещи, сморщилась от запаха пота, пыли, страха.

— Вы куда их? — обеспокоенно спросил еврей.

— В камин, — холодно ответила Эверилд, сегодня у нее было скверное настроение.

— Но у меня больше ничего нет! — возмутился парень.

— Голым походишь, как Адам, — отрезала вампирша и вышла из ванной, оставив парня в полной растерянности.

Эверилд прошла в просторную комнату. На полу лежал винтажный ковер, у левой стены расположился внушительный камин. Эверилд забросила в него дрова и подожгла, когда огонь разгорелся, отправила туда грязные вещи. Вампирша присела в кресло-качалку, прикрыв глаза от усталости.

Она уже двести лет бегает в поисках треклятого ключа, и с каждым днем ее надежда тает. Иногда кажется, что прародительница вампиров ей привиделась, и не было никакого ключа от того мира. А может, их больше, и ее ключ — лишь часть мозаики…

Думать совершенно не хотелось. Сегодня выдался тяжелый день: она полночи гонялась за бессмертной лошадью, и когда ей удалось ее оседлать, кобыла встала на дыбы и сбросила всадницу как неопытную наездницу. Раньше Эверилд думала, что вампиры не устают, но бессмертное животное доказало ей обратное, и под утро вампирша вернулась домой полностью вымотанной погоней. Еще эта старуха. И это всего лишь прошло полдня, а она уже выжата как лимон. Еще этот мальчишка свалился на ее голову так не вовремя. «На черта я его спасла? Если в управлении прознают, что я укрываю еврея, мне несдобровать». Голова раскалывалась от духоты и навалившихся проблем.

С кухни раздался свист чайника, и Эверилд неохотно поднялась. Всё тело ломило от боли, но почему-то ей это доставляло удовольствие. Вампирша вспомнила, что прародительница говорила: «Чем ближе ключ, тем уязвимее твое тело». «Неужели он где-то рядом? Хотя бред. Просто меня загнали как лошадь».

Эверилд прошла на кухню, выключила газовую плиту и, достав заварник из шкафа, обтерла его полотенцем: за годы он запылился. Вампирша помыла чайничек в умывальнике, затем из шкафа над плитой вытащила завалявшуюся там заварку, насыпала ее в заварник и поставила на разделочный стол, стоящий между умывальником и плитой. Эверилд потянулась к чайнику, сняла его с плиты и налила кипятка в заварник, закрыла его крышкой и закутала вафельным полотенцем, висевшим тут же, на тумбочке. Потом вампирша подошла к столу, стоявшему у правой стены, села на табуретку из орехового дерева и, закрыв глаза, погрузилась в медитацию.

Вдруг в квартире настала тишина, Эверилд испуганно распахнула глаза и увидела, как раскрасневшийся от мытья юноша выходит из ванной, обернувшись полотенцем. Он прошел на кухню, занял табуретку напротив хозяйки квартиры. Их разделял девственно пустой стол.

— Еды нету. Могу только чаем напоить, — холодно сказала вампирша.