— Логично. Тогда давай, перебери. Мешок у меня остался, я же всё выложила. Если что, два-три раза слетаю.
Я огляделась. За четыре месяца я привыкла и начала относиться к гимназии… не то что бы как к дому, а… как к постоянному прибежищу, что ли? А теперь взгляд вдруг стал чужим, отстранённым. Мысли мои были уже не здесь. Что забрать?
Или проще сообразить, что оставить?
Однозначно, я не собираюсь тащить с собой всё гимназическое. Слишком приметные форменные вещи, да и нужды особой нет. Зачем, скажем, мне на южных морях зимние шубы да шапки? А если уж что понадобится, куплю, правильно?
— Книги куда девать? — с некоторой досадой пробормотала Маруся. — Сдам, пожалуй, в библиотеку. Хоть какая-то польза.
— А давай их тоже на ту квартирку перенесём? — предложила я. — Деньги есть, оплатим лет на пять вперёд, будет у нас капитальный схрон. А за эти пять лет уж как-то определимся. Учебники мои — можно сдать. А памятные книжки жалко.
— Они некоторые с подарочными надписями.
— Тем более! Пакуй, я возить буду.
— Ночью, что ли?
— А что? Весь день спала.
ГДЕ-ТО. СНОВА ИМПЕРСКАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ
— Чем порадуешь?
— Андрюша блаженный в город вернулся.
— И что же?
— Видели его у гимназии. Говорят, — подчинённый осторожно глянул на начальника, — во дворе с какой-то невидимой святой обнимался, кланялся да благодарил. То ли с Марией Магдалиной, то ли с самой Богородицей…
Филипп Афанасьевич выпрямился в кресле и аккуратно сложил ладони друг на друга:
— Гимназию пока оставить в покое. Вообще туда не лезьте, старец Макарий не велел.
— А как же…
— Вот вернётся отец Сергий из пустыни, он нам всем и объяснит, «как же». А пока никаких агрессивных действий.
— Да какие же агрессивные действия! Мы ж даже аппаратное фиксирование сняли, один визуальный наблюдатель и ходит.
— Вот он пусть и ходит, в книжечку записывает. Теперь вот что. Тот связной британцам «липу» передал?..
ГРУЗОВЫЕ ПЕРЕВОЗКИ
Я вытащила и расправила леталку, отвердила хвост, на котором обычно сидела Маруся:
— Так, давай книги складывай и привязывай. Вон, хоть толстой пряжей. А мешок мне в руки. И шкатулку…
Если бы не капитальная тень, наше копошение вызвало бы всеобщий ажиотаж. А так спальня готовилась ко сну, не ведая, что происходит прямо в её середине.
— Ты, пока я летаю, остальные вещи в простынь завяжи, иначе сто раз гонять придётся.
Летела я не напрямую, а немного петляя. Боялась, что кто-нибудь умный, приложив к карте линейку, сможет вычислить конечную точку моего маршрута. За несколько улиц до нужной точки я начала следить за балансом энергий максимально тщательно, чтоб никакая следящая труба меня не засекла, а к заветному балкону, можно сказать, прокрадывалась вовсе на цыпочках.
Свет в квартире зажигать не стала — достаточно было бьющей в окна луны, растолкала по ящикам комода Марусино богатство, книги в шкаф составила. Хотела было настроить цветы на автоматический полив и подпитку жизнью, но тут же шлёпнула себя в лоб — уж тогда проще карточку «Я здесь!» на балконе повесить. Потом с цветами разберёмся. В конце концов, когда этот кипеш пронесёт, таких цветов можно будет хоть поле вырастить.
Назад летела на пустом мешке, как на ковре-самолёте, опять со всеми предосторожностями.
Второй рейс, с Марусиным кулём из простыни, прошёл не без казусов. Сперва мы его еле в окно вытолкнули — рыхлый он получился, бесформенный. А потом я его чуть над городом не развалила. Вот был бы конфуз, да уж.
В третью очередь я отвезла свои рисовальные богатства.
Закончили мы эти экстренные грузоперевозки к двум часам ночи. У меня в комоде остались только казённые мелочи (типа расчёски и ниток), пряжа и коробка с бусинками. На этот счёт у меня родился отдельный план, для реализации которого мне требовалось выйти в город днём.
25. ТЯЖЕЛАЯ НЕДЕЛЯ
РАЗ УЖ ВРЕМЕНИ МАЛО…
Опасаясь, что страшности и ужасности свалятся на меня прямо скоро, не откладывая в долгий ящик, в понедельник с утра я полетела в город. Никакие танцы с санчастью заводить не стала, сказала Марусе:
— Раз уж ты начала с мороком тренироваться — вот и продолжай, удобный случай.
В итоге она осталась в учебной комнате отделения, а я прямо из окна этой комнаты и отправилась. Раму мы прикрыли, не защёлкивая на шпингалеты, чтобы я потом могла просто толкнуть и проникнуть внутрь.
Хозяйку квартиры вызвала через работницу кафе. Сообщила ей новость, что доктор прописал мне поездки на море, поэтому…
— Вы хотите вернуть оплату за неиспользованные месяцы? — несколько испуганно спросила мадам.
— Напротив, я хочу, чтобы эта квартира сохранилась за мной на случай моих приездов, очень она мне нравится — спокойно, тихо, вид хороший. Поэтому я хочу проплатить сразу за несколько лет вперёд, — я выложила на стол пятитысячную бумажку. — Вы уж рассчитайте. Только вот, что с цветами делать, ума не приложу.
Хозяйка посмотрела на деньги с большим уважением.
— А вы не переживайте. Цветы мы забрать можем — хоть сейчас! Марина! Марина! — закричала она, призывая работницу кафе, — позовите девочку, которая у вас тут прибирается. Пусть сходит, принесёт цветы, которые ей покажет вот эта дама. И чистый лист с ручкой подайте мне.
Пока хозяйка старательно выводила буквы, я заказала кофе и десерт. Настояла на оплате (надо же мне было пятьсот рублей разменять). Потом забрала расписку о принятых от меня деньгах за аренду квартиры аж за восемь лет четыре месяца (в дополнение к прошлым десяти) и поднялась к себе в сопровождении молоденькой девушки, напомнившей мне раздатчицу из больницы для бедных. Первая работа после школы, наверное.
— Ой, сколько цветов! — ошарашенно огляделась она.
Их было действительно много — наверное, не меньше пятидесяти горшков. Даже с лифтом набегаешься — мама не горюй.
— Вот вам поощрительный приз, — я сунула ей пятирублёвую бумажку. — Начинайте, а я пока хотя бы часть в подъезд выставлю.
— Ой, барышня, это много! — девушка испуганно смотрела на деньги.
— Надеюсь, вы их потратите с умом, — произнесла я занудным тоном гимназической завучихи.
На этих словах уборщица вздрогнула и, явно, перестала представлять себе нечто фантастическое. Ещё бы! Столько всего классного можно купить на пять рублей, если до этого ты каждую копейку экономил. К примеру, пятьдесят раз прокатиться на каруселях или выполнить столько же заходов на утренний сеанс в кино… Мда.
Горшков оказалось не пятьдесят, а тридцать шесть, что, с моей точки зрения, не умаляло размер подвига. Я вынесла их, заставив почти всю лестничную площадку. Девушка пришла уже с помощницей, и они вдвоём начали составлять цветы в лифт, чтобы перевозить их большими партиями. Оптимизация трудового процесса!
Квартирка без горшков стала как будто просторнее и прозрачнее, и это не могло не радовать. И голова болеть за поливание не будет.
Я осмотрела себя в зеркало, нашла вид удовлетворительным для прогулок и направилась во второй пункт моего сегодняшнего плана — в особняк господ Скворцовых.
Свой вход в дом я обставила точно так же, как и в предыдущее посещение. Не стоит, чтобы меня видели наблюдатели, которые, скорее всего, есть. Евстафий Ильич вышел встречать меня лично, но, похоже, переживал несколько смешанные чувства.
— Прошу в кабинет.
Направляясь за ним, я успела оценить как физическое его состояние, так и ментальное.
— Давайте перейдём сразу к делу. Я сегодня без предупреждения, так что чаи распивать не расположена. Честно скажу, не вижу никаких отклонений от первоначального плана восстановления. Единственное, скорость процессов немного упала, поэтому мы сейчас чуть её подтолкнём. Таким образом, в течение недели исцеление и завершится, и стабилизируется. Только кольцо уж не снимайте, хотя бы в ближайшие месяц-два.
