Да, я подала на развод. Но что примечательно, что Рустам даже не позвонил мне. Хотя я знаю точно, что письмо он получил. От общих знакомых я знаю, что с ним все в порядке. В том смысле, что он живой и вполне себе здоровый. Если только не считать некоторые проблемы на работе, отчего Рустам был вынужден продать нашу квартиру и съехать к родителям. Квартира была его, считается добрачной. И юридически я к ней отношения не имею. Но ведь в ней были наши вещи. Не мог же он их выкинуть. Хотя… От такого циничного человека, как Рустам можно ожидать все. От того и обиднее слышать от матери слова в его защиту.

— Вот когда окончательно разведешься, тогда и будем разговаривать, — заявляет мама.

В ее душе еще теплится надежда, что мы с Рустамом можем помириться. Хотя, как ни странно, мама уже не хочет уезжать обратно домой. Она даже раздумывает, как бы быстро продать квартиру, чтобы купить что-нибудь здесь. Но каждый раз якобы вспоминает, что мне, возможно, потребуются деньги в Москве. Денег с продажи квартиры на покупку достойной недвижимости не хватит, но рассчитывать на студию можно.

— Зачем мне студия, если я поеду с Никитой? – пытаюсь вразумить мать. – Наверняка, у него будет какое-нибудь жилье.

— А если ты ему надоешь со своим ребенком? – напрямую выдает. – Куда пойдешь? А так хоть студия у тебя будет. Там, глядишь, и я подъеду.

— И что ты просто так купишь мне студию? – недоверчиво смотрю на нее.

— Куплю, — заявляет решительно. – Только буду сдавать и деньги себе забирать. А когда ты в нее заедешь с Тимуриком, я к тебе приеду. Ты пойдешь работать, Тимурика в садик, а я опять репетиторством заниматься буду. Не пропадем.

В этом вся мама. Она только внешне мягкая и пушистая. Внутри она рассудительный и прагматичный человек. Когда она так говорит, в меня даже вновь уверенность вселяется. Вот только… Сомнения одолевают.

Я гоню прочь от себя мысли, что встала перед выбором. Андрей или Никита. У каждого свои плюсы и минусы. Но выбирать человека только в соответствии с их достоинствами и недостатками нельзя. Нужно смотреть на их отношение ко мне.

— Когда в Москву переедем, купим Тимурику детский квадроцикл, — мечтает Никита, когда мы в очередной раз сидим с ним в кафе. – Будет рассекать по детской площадке, чтобы все обзавидовались.

— Как спали сегодня? Тимурик не капризничал? – спрашивает Андрей, когда мы с ним едем на моей машине утром в бизнес-центр доделывать ремонт в подвале. – Ты если что, когда нужно, приходи с ним на наши качели. Садись и сиди, сколько потребуется. Можешь и меня разбудить. Я посижу, сменю тебя.

В рассуждениях Андрея нет материальной составляющей. Но его помощь греет душу.

И поцелуй… Сколько общаюсь с Андреем, но все никак не могу завести с ним разговор. Порой кажется, что мне нужно признаться ему. Во всем. Что меня к нему тянет, что мне приятнее с ним общаться, нежели выслушивать от Никиты, как богато мы будем жить в Москве. Что глаза у Андрея добрее и красивее. Что руки у него нежнее и крепче одновременно. Что уже через неделю мне предстоят сборы к отъезду. Что ремонт в помещении сделан, а работать я могу там так и не начать.

А я хочу! Именно в этом подвале! Слишком много в него было вложено, чтобы просто так взять и оставить все. Я же в него душу вложила! Я все делала так, чтобы моим будущим ученикам понравилась у меня заниматься. А атмосфера и привлекательное помещение со свежим и ярким ремонтом является немаловажной составляющей. И я хочу уже начинать работать. Когда я приеду с Никитой в Москву, сяду дома на неопределенный срок. Неизвестно, когда еще смогу устроить Тимурика в садик. Или нанять ему няню. Своих денег у меня теперь нет. А Никита может не согласиться с моей возможной реализацией. Тогда все затянется. И придется мне в скором времени переезжать в купленную мамой студию, чтобы она приехала ко мне и сидела с внуком. Пока я буду пахать как лошадь в какой-либо студии хореографом по найму. А в «свободное от работы время» еще и придется подрабатывать кассиром в сетевом продуктовом магазине…

— Слушай свое сердце, — неожиданно мама шепчет в темноте ночью.

Это я в очередной раз ворочаюсь, думаю о своем будущем и не могу решиться. Андрей не устраивает больше «сцен ревности». Ему будто совсем все равно. Он гораздо спокойнее воспринимает мою связь с Никитой. Наверное, даже думает, что я провожу с ним ночи. Может быть, поэтому он каждое утро спрашивает, как прошла наша ночь с Тимуриком? Ждет, что я проболтаюсь, что не была сегодня ночью дома? Почему именно эти мысли пробуждают чувства скрытого восторга и надежды? Надежды, что это действительно так.

— У тебя свечи залиты, — немного громко, чем нужно, говорит Андрей, выглядывая из-под капота моей машины. – Я прокалил их. Должна завестись.

Именно Андрей приходит ко мне на помощь, когда в очередной раз с машиной случаются проблемы. Именно Андрей на прошлой неделе съездил на местный авторынок и купил нужную запчасть. И даже денег за нее не взял. Говорит, что стоила копейки. Почему мне хочется думать, что это не так? Что она была дорогой, но он купил ее мне. Для меня.

Черт. Думаю, как малолетка…

Мы же взрослые люди!

— Андрей, — решаюсь я на разговор, стоя у капота машины, — можешь считать меня полной идиоткой, но… Я почему-то слишком часто, чем нужно, думаю о том поцелуе. После которого ты уехал…

В горле пересохло, коленки дрожат, но дело сделано. Я призналась. Не во всем, но посыл мой ясен. К ужасу понимаю, что стою перед ним в предвкушении повторения…

— Забудь, — отрицательно машет головой Андрей. – Не думай больше. И извини меня. Я повел себя по-хамски.

Второй раз испытываю это чувство. Чувство разрыва всех внутренностей организма. Наверное, так и разрывается душа…

— Куда это ты собираешься? – выныривает мать из-за угла с Тимуриком на руках.

— С Никитой на свидание, — категорично заявляю, примеряя вечернее платье, которое ни разу после родов не надевала.

Мама это тоже замечает и отмечает. Поэтому ее выражение лица становится взволнованным. И ее понять можно.

Платье далеко не повседневное. А самое настоящее вечернее и довольно открытое. Мне, как пока еще замужней женщине, по мнению матери, разумеется, так одеваться нельзя. Тем более для встреч с другим мужчиной. Особенно, если учесть, что это не Андрей.

— У вас какое-то важное событие? – аккуратно спрашивает, пытаясь доказать мне, что спокойна.

Но я знаю, что сейчас у нее в душе творится. Если маму разозлить, она может в угаре наговорить мне много гадостей. Поэтому стараюсь с ней не ругаться, хотя и раздражена последние дни.

— У него нет. У меня да, — начинаю наносить вечерний макияж перед зеркалом.

— Это как так? – совсем теряется, не понимая, что происходит в принципе.

— Так, — отвлекаюсь от зеркала и говорю решительно. – Сегодня, мама, я дам окончательный положительный ответ о переезде в Москву, и начну серьезно Никиту подгонять в этом.

Я будто не ей, а себе говорю. Вслух проговариваю то, что так и не смогла четко сформулировать в своей голове.

— То есть до сегодняшнего дня ты еще раздумывала? – удивляется она.

— Да, — коротко и не отвлекаясь от зеркала.

— А стоило доделать ремонт в будущей студии, так сразу и в Москву собралась, — уже с претензией выговаривает. – Ты с ума, что ли сошла?! – не выдерживает и перестает быть вежливой. – Зачем тогда было ремонт делать? Только чтобы с Андреем весело время проводить?

Тааак… Вот и удочку закинули, чтобы понять, на какой стадии и вообще, в каких мы с ним отношениях. Решаю быть совсем открытой и категоричной.

— Мам, давай договоримся, что об Андрее больше не будем говорить, как о моем потенциальном женихе. Ладно? – продолжаю наносить макияж. Ничего не помню, но руки машинально делают свое дело.

— Ах, вот оно что. И теперь ты в отместку решилась на переезд в Москву. А почему, собственно, твой кругозор ограничивается Андреем и Никитой?! Других нет?