Никита Константинович…

Увидев его, и как он подбежал вчера к Кате, на секунду успокоился. Все же ничего плохого он ей не сделает. Поэтому мне оставалось только удалиться. Решив для себя, что этот Никонов нашел себе очередную жертву, удивился, что сегодня эта мысль меня злит. Увидев водителя Никонова с пакетами в руках возле Катерины, чуть ли не сплюнул на землю. Настолько мне противна эта ситуация. С одной стороны, почему я должен думать об этом? Катя далеко не маленькая. Скорее всего, замужняя женщина, поэтому сама решит для себя – поддастся чарам городского ловеласа и станет очередной, или же останется верной женой. С другой – совсем не хочется отдавать ее в руки этому бабнику. Что-то в ней есть такое… Пока и сам понять не могу. Единственное отмечаю для себя, что это не связано с чувством вины перед ее родней и перед ней лично.

Гибель племянника – а теперь я знаю степени родства наших новых соседей – Катерину, конечно же, подкосила. Недавно став мамой, скорее всего, впервые, она, должно быть, очень тонко чувствует ситуацию. Представляет себя на месте убитых горем родителей. Накручивает. Поэтому и кинулась на меня вчера с кулаками. Несмотря на хрупкость, успела мне поставить две шишки на голове. И даже небольшой синяк на плече. Вот что значит МАТЬ. Мать за своего ребенка порвет любого. Вот и я хочу сейчас разорвать этого Никонова. Только к Катерине испытываю далеко не отцовские чувства… А какие?

Да известно какие… Чего уж самому себе не признаться. Женщина – она и есть женщина. А с таким темпераментом, упругой грудью с твердыми сосками…

— Ты решил поиздеваться?!

Это не крик. Это практически визг. Который перекрыл звук триммера и меня вывел из чувства начинающегося сексуального возбуждения. Я и не заметил, как ко мне подбежала Катя и буквально развернула к себе лицом одним рывком, схватив предварительно за плечо. Говорю же, вроде и хрупкая, а сила имеется. Может бывшая спортсменка?

— Над кем? – невольно и озадачено вырывается у меня вопрос.

— Над нами! – выкрикивает Катя мне в лицо, чуть ли не плюнув в него.

Она настолько близко встала, что если бы я вовремя не среагировал, выключив агрегат, мог бы нанести ей увечья. Тогда бы она точно отправила меня в нокаут. Или еще куда похлеще. А все по тому, что Катя зла. У нее аж белки в глазах кровью налились. Создавалось ощущение, что у нее пар из ушей скоро пойдет. Из носа он уже шел. Это вывело меня из себя окончательно.

— Я всего лишь помочь хочу! – кричу в ответ, наклонив к ней лицо, встав при этом еще ближе.

— Я сказала, чтобы ты убрался отсюда! – парирует девушка, пытаясь перекричать меня.

— О, как мы резво на «ты» перешли! – решил говорить тише, но информативнее. Иначе мы горло раздерем. – Глядишь, скоро и в койку ляжем!

А вот последнее вырвалось неосознанно. Все-таки не нравится мне ее возможная-будущая-потенциальная связь с Никоновым. Но это бы произошло в любом случае. Этот такую, как Катерина, не пропустит. К тому же он работает вместе с ее братом. В любом бы случае встретились. Да что там встретились. Брат бы сам сестру с нужным ему человеком свел. Уверен, что такому, как Иннокентий даже замужество сестры не станет причиной отказаться от задуманного.

— Ха! Так вот ты ради чего здесь выделываешься?! – Катя делает скептическое лицо, на что мне остается только устало покачать головой.

— Ой, дура.., — произношу, отворачиваясь от нее.

Я не вижу реакции Катерины. Но понимаю, что сейчас она даст мне оплеуху. Надо бы повернуться, чтобы увеличить шансы увернуться от увесистой руки, но краем глаза вижу, как Катя резко дергает ногой. Инстинктивно подхватываю ее за бедро, потому как ее стопа практически была у мужского сокровенного, находящегося между ног.

Катерина не ожидала моей реакции, поэтому теряет равновесие и буквально начинает падать назад. Разумеется, я не дал ей упасть, обхватив крепко за талию свободной рукой. Странно, но висящий за спиной триммер, мне в данный момент не помешал.

Оказавшись в моих объятиях, Катя мгновенно замолкает. Сначала она с ужасом в глазах рассматривает мое лицо. Потом начинает негодовать, поскольку понимает всю пикантность получившейся позы.

А поза получилась самой лучшей. Как раз для первого секса. Забористого такого… Спровоцированного лютой ненавистью друг к другу. Не знаю, как Катерина, а я вот четко ощущаю ее промежность своим членом. С трудом сдерживаюсь, чтобы не вызвать соответствующего стояка. Здесь хоть страсть, хоть чистое механическое трение, а член затвердеет быстро. Так можно и на статью нарваться. За покушение в изнасиловании.

— Отпусти меня! – вырывается из моих рук с силой, хотя я не собирался ее удерживать.

Удержать можно было. Сказать ей еще что-нибудь едкое. Но свидетелями нашего конфликта стали наши матери. Одна стояла возле дома, но из зарослей ей было все хорошо видно. Вторая с открытым ртом и испугом возле забора, разделяющего наши участки. Вчера я выяснил, что это две одноклассницы, хорошо общающиеся в школе. Наверное, поэтому Любовь Михайловна не смотрит на нас, как на врагов. Это не может не радовать. Хоть кто-то просто поздоровается утром. Что сразу же и происходит…

— Здравствуй, Андрей! – кричит Любовь Михайловна, стоя возле дома. – Как дела?

Катя хоть и вырвалась, но продолжает стоять рядом и буравить меня глазами. Вот-вот взорвется в очередной раз. Но Любовь Михайловна забирает удар на себя. Катерина еще раз выпускает пар через ноздри. С поджатыми губами и со злостью в глазах оборачивается к матери. Но ничего не говорит ей, а, только посмотрев в очередной раз на меня с ненавистью, быстро уходит в дом.

— Здравствуйте, Любовь Михайловна, — не повышая голоса, здороваюсь с ней. – Наверное, и не отдохнули толком ночью?

— Да вроде нормально все, — тушуется женщина. Ей явно стыдно за поведение своей дочери. – Тимурик, как ни странно, всю ночь спал.

— Это потому, что смеси наелся, — встревает в разговор уже моя мама, стараясь сгладить ситуацию, и подойдя ко мне ближе. – Любочка, если что нужно будет, заходи. Не стесняйся.

— Хорошо, — кивает Любовь Михайловна и уходит в дом.

— Вот тебе и Катюша.., — задумчиво произносит мать.

Видя, что я вновь запустил триммер, спрашивает:

— Ты будешь дальше косить? – смотрит на меня с удивлением.

— Да, — быстро киваю ей головой.

Мать немного мешкается с моим ответом, но собравшись уходить к себе, все же спрашивает:

— Может тебе чего принести?

— Принеси. Водички. А то что-то после криков в горле пересохло.

— Ааааа! – кричу сразу, как только влетела в дом.

Это от гнева и одновременной безысходности. Я просто не могу повлиять на ситуацию. Я с силой выгнала его с нашего участка, но он как клещ вцепился в ситуацию, и теперь будет делать все, чтобы вывести меня из себя. И самое ужасное, что моя мать всячески его поддерживает!

— Катюша…

Слышу тихое за спиной. Рывком поворачиваюсь. Это мама. Она тихо вошла и просто сетует на мое поведение.

— Я тебя так не воспитывала…

Мама смотрит на меня с укором. Ей неудобно за мое поведение. Но по-другому я не могу. А при взгляде матери полного разочарования взрываюсь в очередной раз.

— Мам! – только и могу крикнуть я, потому как эмоции настолько зашкаливают, что мысли в голове путаются, а язык не поспевает за ними.

— Тихо, — говорит мама чуть строже, — Тимурика опять напугаешь. Я от тебя такого не ожидала. И очень огорчена.

Это весь нагоняй, который мама мне всегда устраивала. Она давно поняла, что лучшая «порка» ребенка – это далеко не крики и нотации в его адрес. Даже не битье ремнем. А провоцирование у него чувства вины. Да еще и глазами осуждения матери. Мама нередко манипулировала мной, когда ей хотелось повлиять на ситуацию. Уж лучше бы она так себя повела при моем решении выйти замуж за Рустама. Не знаю, послушалась бы я ее тогда, но сейчас хоть знала, что она не одобряла мой брак и оказалась права.