— Я в целом, — пытаюсь объяснить, но ком в горле застрял. И плакать не хочется, но говорить трудно. – Я резко реагировала на твое присутствие. Нельзя было так.

— Нельзя слушать чушь из уст дураков, — наконец-то он повернул голову в мою сторону. – Я давно в этом убедился. Вот и тебе советую.

Нетрудно догадаться, что речь идет о моих словах после первого свидания с Никитой, которое и свиданием нельзя назвать. Но было воспринято всеми именно так. Сказанное мною тогда было слегка преувеличено. Высказалась грубо, но по рассказам Никиты сложилось именно это впечатление.

— И за это прошу меня извинить, — выговариваю окончательное, ожидая его реакции. Жаждущая его прощения.

Андрей же просто отворачивается от меня, не меняя положения.

Не унимаюсь. Через некоторое время пробую еще раз.

— Ты знаешь, признавать свои ошибки очень тяжело, — начинаю я спокойно. – Еще тяжелее говорить их тому, кого обидел.

— Ты меня не обидела, — категорично заявляет Андрей, опять повернувшись ко мне.

Наверное, наш разговор слегка накалился, потому как Андрей в следующую минуту сразу же меняет интонацию разговора.

— Дай сюда, — протягивает он руки к Тимурику.

Я же, не ожидавшая подобной реакции, прижимаю сына к себе. Не боюсь Андрея. Знаю, что он не причинит ребенку вреда. Но что-то останавливает. Это не он сейчас должен нянчить моего сына. Не он должен качать качели. Да и качели должны быть не Е-ГО…

— Можешь мне довериться, — голос Андрея настолько успокаивающий, что я даже физически расслабляюсь под его взглядом.

Аккуратно передаю ему Тимурика. Мужчина с ребенком – это самое милое, что может быть в жизни. Широкоплечий и мускулистй, сильный и смелый, держит на руках маленькую крошку. Так и Андрей сейчас. Он так бережно относится к Тимурику, что я невольно заулыбалась. Хоть кто-то из моего мужского окружения проявляет заботу.

— Спи. Отдыхай, — тихо велит мне Андрей, отчего в груди что-то предательски колет, а уголки глаз начинает пощипывать.

От создавшейся милоты и спокойствия быстро успокаиваюсь, не показав своего настоящего желания заплакать, и просто проваливаюсь в сон.

Наверное, в этот момент между мной и Андреем зарождается хотя бы чувство уважения друг к другу. Но не могу это оценить, поскольку на следующий день он пропал.

Из виду.

Из города.

Из моей жизни.

— Нин, можно тебе вопрос задать?

Нина сюсюкает Тимурика и заливисто с ним смеется. Мы лежим на пледе во дворе нашего домика. Благодаря Андрею, здесь теперь выросла новая трава. Она сочнее и ярче. На ней теперь можно полежать и отдохнуть от муторного и трудного дня. Тимурику очень нравятся такие прогулки. Он начал переворачиваться в свои уже четыре месяца. Мне же легче за ним следить. Я спокойна, что мой сынишка не упадет с кровати или дивана. В тени под яблоней резвимся днем. Сейчас вечером, практически в сумерках, лежим, можно сказать, что в открытом поле. Испытываешь непередаваемые ощущения от происходящего.

Но хорошая и солнечная погода не может в полной мере меня успокоить. Последние недели я словно на иголках. Внешне стараюсь держаться. Внутри же полный сумбур. В душе, в голове. Не понимаю, чего хочу, зачем. Понимаю только, что я запуталась. И вроде путаться-то негде было. Во всяком случае, нет у меня толпы мужчин, которые за меня бы боролись и предлагали именно на него обратить внимание. Но сумбур в голове имеется…

— Задавай, — смотрит на меня лукаво и с прищуром сестра.

— Кто такой Андрей? – выпаливаю после непродолжительной заминки.

— Андрей? – Нина смотрит на меня с удивлением. – Я думала, ты будешь спрашивать про Никонова.

Я бы спросила и про Никиту. Это меня интересовало две недели назад. Мне хотелось узнать все и сразу про него. Я была бы даже не против познакомиться с его бывшими пассиями. Они-то больше расскажут о характере и особенностях поведения своего благоверного, который поматросил их и бросил. Но сейчас, после двух недель отсутствия Андрея дома, он интересует меня больше.

— А что Никита? С ним все понятно, — отнекиваюсь, хотя мне совершенно непонятно поведение Никиты, и с каждым днем или с каждой нашей встречей это непонимание становится все больше и больше. – А вот Андрей пропал куда-то. Уже две недели не видать его.

— Так почему ты не спросишь у его матери? – пожимает плечами сестра. – Это было бы разумнее, чем спрашивать у меня. Я же с ним в тесных отношениях не состою. Да и как друзья мы не общаемся. Так, привет-пока. Ну и в общих компаниях можем поддержать беседу.

— Не хочу с ней общаться, — просто отмахиваюсь от сестры, чтобы она больше не задавала мне вопросов на эту тему.

Я уже не настолько категорична к однокласснице мамы. По прошествии времени стала несколько спокойнее относиться к тому, что произошло. Ребенка не вернешь. Эта боль будет во всех нас до конца. Время не лечит. Если мне тяжело, я даже не представляю, каково сейчас родителям. Хотя нет. Представляю.

Кеша совсем слетел с катушек. Он стал выпивать, чем нервирует Олю. Беременная Оля была вынуждена отправить Ясю к своей сестре, чтобы девчушка не видела скандалов родителей и пьяного отца. Наша невестка старается всеми силами сохранить прежний быт. Старается быть спокойной и уравновешенной, но дается ей это тяжело. И пока я вижу картину такую, которая не будет радовать окружающих.

Несмотря на свое состояние, но именно Ольга пытается быть самой благоразумной. Она словно восстанавливает семью по крупицам. Возможно, проблемы между братом и невесткой начались задолго до гибели племянника. В чем причина, не знаю. Но понимаю, что если сейчас Оля вспылит и просто перестанет бороться, семья развалится. А держится невестка из последних сил.

За эти две недели мы с мамой несколько раз ездили домой к брату, чтобы привести его в чувства и утихомирить. Кеша устраивает скандалы, хотя и не кричит в это время на Олю. Ее он не трогает. Не оскорбляет, не винит. Но разбитая в доме посуда и техника не красит их семейную жизнь. Тетя Мила даже хотела забрать Кешу к себе. Родители очень обеспокоены поведением сына. Больше всего волнует состояние невестки Оли, которая к зиме должна родить сына.

— Катюш, она уже себя наказала, — начинает читать мне нотации Нина. – Если еще и мы будем на нее кидаться, она совсем сдаст. Того и гляди, руки на себя наложит. Так что…

— Я не кидаюсь на нее, — прерываю тираду сестры. – Мне просто не хочется говорить с ней о ее сыне.

— Аааа, — как будто что-то понимает Нина. – Ты в этом смысле.

Сестра слегка хихикает, но потом с улыбкой начинает объяснять мне:

— Знаешь, Кать, мы с мамой были шокированы, когда увидели его здесь на участке. Мы были уверены, что ты пинками его отсюда погонишь. Андрей – парень добрый и отзывчивый. Он всегда придет на помощь. Не оставит друга в беде. Да и врага, наверное, тоже. Но после развода с женой он будто совсем забыл о себе и своей личной жизни. Ему всего ведь тридцать. Он же мой одноклассник. Ну, получилось у него в жизни так неудачно, что ж теперь. Если жена оказалась распутной девкой, кидающейся на толстый кошелек, значит, и надо ее послать, а самому радоваться жизни. А он…

Нина пожимает плечами. Ей немного обидно за одноклассника. Мне почему-то стало тоже. Тоже обидно. Теперь понятно, почему про него так отзывался Никита.

— Понимаешь, Катюш, неудачи в жизни, включая и личную жизнь, — говорил мне тогда Никита, — влекут зарождение чувства зависти. К более успешным и богатым.

Тогда я немного не поняла его слов. Судя по дому, его семью нельзя назвать бедной. Возможно, конечно, он сидел на шее матери, а дом этот был построен его родителями и давно. Хотя я не помню в детстве эту постройку. Очевидно, что дом нестарый, но насколько.

— А тут еще и с детства проблемы, — продолжал Никита. – Отсутствие друзей и просто приятелей во взрослом возрасте… Это всегда плохо.

Вот мне и показалось, что Андрей – это типичный местный и нелюдимый человек. Которого в детстве недолюбливали, не брали в свою компанию. Сейчас он живет с мамой, является местным бирюком. Не кутит с друзьями в кабаках, которых здесь не так много. Не проводит время с женщинами. Ведь не просто так он тогда накинулся на меня с таким страстным поцелуем… Будь у него постоянные отношения, ну или хотя бы амурные развлечения по выходным, такого напора не было бы.