Он уже очень старый, вот Король мечей как раз об этом толкует, и жить ему недолго осталось, судя по символике Десятки мечей. Но не уйдёт из жизни, пока не расскажет тебе тайну этого дома.

Посмотри – Четвёрка мечей, это он ожидает. Не тебя именно, а того, кто этим делом интересуется. Очень хочет поделиться этим знанием перед своим уходом. Оно очень важное. Ты обязательно его услышишь, но всё равно нужно поторопиться, если собираешься на самом деле про это место что-то уточнить. А теперь признавайся, Тимоха, зачем меня обманул? Ты что думал, я не узнаю?

Тимофей заёрзал на диване:

– Признаюсь – соврал. Но только потому, что пугать не хотел. Есть слух об этом месте, вроде как – городская легенда, которая утверждает, что там, в этом доме, ты не поверишь, Рита – чёрт обитает. Не больше, и не меньше.

Марго засмеялась:

– А чего мне чертей-то бояться? Я сама – чертовка.

Стасовав колоду, ещё раз разложила на столе карты:

– Насчёт информации о личности этого обитателя сложностей не будет, Король пентаклей, Восьмёрка жезлов уверяют, что так и будет. Ты всё узнаешь, и в подробностях. Другой человек, но уже твой хороший знакомый, всё тебе расскажет. И довольно подробно.

Гость кивнул:

– Уже даже знаю, кто это. На выходных хочу к нему добраться.

– Ну вот видишь. Слушай, вот очень интересно, а ты вообще, тут при чём? Вот почему это мне показывают? Ты точно, ничего не помнишь? С этим домиком никак не связан?

Тимофей развёл руками:

– Да нет, совсем никак. Когда учился в институте, там магазин был – вино-водочный. Пару раз с Бананом водку в нём брали. Помню, что он тогда побеленый красовался. Коммунисты на Народной все старинные дома, которые из кирпича, забеливали известью. На фига они это делали, не понятно. Здание, где наш факультет располагался, тоже грязно-белым сияло. Там недалеко, минут десять ходьбы. Да там, в Городище, все кирпичные дома, что до революции построены – белили.

Хорошо, что сейчас почти все уже пескоструем очистили – любо-дорого взглянуть. Сразу видно стало, что кирпичную кладку настоящие художники делали. Просто красота, а не дома! В том районе есть постройки уже новой эпохи, так это в сравнении с ними – небо и земля! Такое же убожество! Кладка кривая и косая, раствор кое-где соплями висит. Заметно, что пытались художественность изобразить, на карнизах, окнах, а получился такой колхозище – уму не постижимо! Может быть, поэтому и белили, чтоб в глаза сильно разница не бросалась. А что – всё ровно беленькое. Не дай бог, дебилы эти вернутся, опять ведь всё забелят.

Так вот, про домик тот – я там раньше мимо частенько проходил, когда учёба была. Целых четыре года. А сейчас он от побелки очищенный, и я не вижу в нём того магазина – облик совершенно другой, красивая кладка, окна видно. Ну совершенно не то здание! Кроме этого сравнения никаких больше ассоциаций не возникает. Всё. Больше в памяти ничего нет.

Марго покачала головой:

– И всё-таки, что-то нехорошее тебя с этим домиком связывает, сам посмотри – Повешенный выпал.

Тимофей округлил глаза:

– Может там кто-нибудь удавился?

– Тим, не сочиняй ерунды! Это же символизм. Таро – способ минимально визуализировать пространство и время, можно сказать – метод, который доступен обычному человеку, и глупостей тут не бывает. Проверено веками. Слушай, если тебя домик этот так уж беспокоит, ты доберись туда, взгляни толком, своими глазами. Только не из окна машины на ходу, а прямо подойди к нему близко, осмотри, может даже стоит стены потрогать.

Гость кивнул:

– Да я уж и сам тоже так думаю.

Маргарита вновь с укоризной посмотрела Тимофею в глаза:

– А с самого начала не мог по уму рассказать? Вечно прямо не скажешь, всё с какими-то обходными манёврами. В итоге ведь всё равно пришлось прямо объяснить.

– Маргоша, это воспитание виновато. Мне дома с малолетства всегда хитрить нужно было, ты ведь знаешь, я тебе часто рассказывал.

– Никак ты освободиться от своих призраков не можешь. Похоже, тебе уютно с ними.

– Да нет, конечно. Просто глубоко сидят.

– Знаешь, Тимоша, ко мне много людей обращается, я уже всяких историй наслушалась, но такого опыта, как твой, ни разу не попадалось.

– Так и родитель редкостный был экземпляр. Все свои таланты пустил на моё воспитание.

– А сейчас как думаешь, для чего это ему было нужно? Ничего в осознании не изменилось?

– А почему что-то должно в этом меняться? Тут уже ничего изменить нельзя – всё уже в прошлом осталось, в виде фактов. Думаю, что ему было нужно сломать личность для своего удобства, вот он этим ежеминутно и занимался. Абсолютная отчётность, абсолютный контроль, абсолютное подчинение. Он со всеми окружающими этим занимался, но это я понял, когда уже повзрослел. Только никто и ничего не замечал – все его за мудрого и заботливого принимали, а этому хамелеону самое главное требовалось – манипулировать. Методы использовал самые разные. И для чего это было нужно, можно только догадываться. Я стараюсь выкинуть это из головы – настроение портится. А ты что вспомнила?

– Не знаю, всплыло как-то само. Ладно, забыли. Чего теперь будешь делать?

Тимофей улыбнулся:

– Теперь пойду домой, кино буду глядеть. Давно уже собираюсь, но всё какая-то канитель мешает. Но сегодня точно устрою себе просмотр. «Филадельфийская история» называется. Вот благо, у тебя поужинал, значит готовить не буду ничего, только чай заварю, и – на диван! Включу телик, и всё, отправлюсь в иную реальность.

Маргарита засмеялась:

– Короче, уплывёшь в мир иллюзий! Тебе, наверное, в отпуск пора.

– Отпуск? Слушай, Ритуля, а это ведь хорошая идея! Точно – пора. Сейчас на работе полегче стало, дел поменьше. Я и в прошлом году не отдыхал. Наверно так и сделаю – пойду после выходных заявление напишу. Слушай, я тебя отвлекаю – вон звонят без конца, а ты не отвечаешь. Пойду.

Маргарита поднялась с кресла вместе с ним, заботливо посмотрела:

– Тимоха, ты не пропадай надолго, звони. Да и мне интересно тоже стало, что там в этом домике происходит. Расскажешь потом, как выяснится что-нибудь. Хорошо?

– Хорошо. Договорились.

*****

По пути к остановке Тимофей достал телефон – собрался позвонить Афанасьеву. Пока отыскивал в справочнике нужный номер, вдруг засомневался, что тот всё ещё им пользуется – последний раз встретились случайно в торговом центре, перебросились несколькими фразами, и он из вежливости спросил номер «на всякий случай». Лёха надиктовал. В справочнике на букву «Л» абонент отсутствовал. «Как же я его записал?» – недоумевал Тимофей, и зашёл в справочник снова, решив поискать по фамилии. Нужный номер сразу же нашёлся, записан он оказался проще некуда – «Афоня». Пока шёл процесс поиска, уже дошёл до остановки, и решил позвонить, не откладывая – автобуса пока не было.

Лёха ответил сразу, уже после первого гудка. Бодро поприветствовал:

– Тимоха, привет! Как дела?

– Привет, Лёш. Нормально. Ты меня узнал что-ли? Я уж приготовился объяснять, кто такой, и чего звонит, – ответил ему Тимофей, про себя удивляясь такой реакции.

– Да ты чего, память потерял? Мы когда в «Ленте» стыканулись, я тебе номер сказал, а ты для «верочки» набрал меня сразу. Я потом в справочник тебя и внёс. Так что, кто такой, объяснять не нужно, давай сразу ко второму перейдём ­– чего звонишь?

Тимофей всегда удивлялся скорости реакции приятеля, свойственной ему в разных обстоятельствах, и кажущейся простодушной прямоте, с которой тот общался, хотя его никогда нельзя было назвать простым человеком. И лукавить с Лёхой не «прокатывало» – он моментально «просекал» любые «обводки» в разговоре, поэтому Тим даже и не старался хитрить в разговоре:

– Лёш, встретиться хотел, поговорить нужно. Есть вопрос, на который только ты можешь ответить. Просьбы у меня нет никакой. Сможешь время найти?

– Ага. В воскресенье с утра буду на «Верфи». Подъезжай.