В «Трёх пескарях», он ежедневно и без выходных – встречался, выслушивал и высматривал интересы, сводил покупателей с продавцами, договаривался о встречах, передавал сторонам условия предполагаемых сделок, а по окончанию переговоров получал свой гешефт.

Сегодня, в этом закрытом клубе, хозяин встречался со своим близким товарищем по имени Тимофей Палинский. Они беседовали в кабинете при кафе. Кабинет небольшой – в нём только стол в виде буквы «Т», за верхней перемычкой которой восседает сам Пал Палыч, а у вертикального основания размещаются пришедшие к нему в гости. В обязательном порядке, на столе – вазы со свежими фруктами, выпечкой и разносортицей орешков. В углу кабинета – столик с чайным сервизом, ложечки, ножи и пирамидка цветных банок с разными сортами чая.

Несколькими годами раньше собеседники вместе работали на бывшем машиностроительном заводе, попавшем в банкротство. Гергиани тогда выполнял функции основного помощника арбитражного управляющего, а Тимофей был его замом – он трудился там уже давно, ещё до банкротства, и хорошо знал хозяйство внутри периметра. За это время их отношения из рабочих переросли в дружеские, и Палинский автоматически получил членство в закрытом для посторонних клубе.

У бывшего шефа он появлялся регулярно – атмосфера в «Трёх пескарях» располагала к отвлечённости и отдыху от ежедневной рутины, да и Пал Палыч всегда был интересным собеседником.

Разговор шёл об общих знакомых – кто и чем занимается сейчас, и что делал в прошлом. Что называется – «ни о чём».

Тимофей неожиданно вспомнил, как он сегодня проезжал по району под названием «Городище», и взгляд его, в который уже раз упал на старинный дом, который давно пустовал – до сих пор никто не затеял там никакого дела.

Этот сектор города в давние времена представлял из себя культурный и деловой центр. Тут находились театр, банк, а также разные деловые конторы, была гостиница, и много магазинов. Кирпичная архитектура времён позапрошлого века неизменно впечатляла любого наблюдателя своим неповторимым изяществом, сложностью фигурной кладки, и особой атмосферой района – некой альтернативной реальностью, неожиданно возникшей из прошлого.

В последние годы, новые хозяева этих чудом сохранившихся реликтов, очистили их наружные стены от многослойных побелок, отреставрировали снаружи и внутри, и активно использовали в прежнем качестве – магазинов, различных учреждений, ресторанов и даже гостиницы. Только это здание – единственное из подобных, до сих пор стояло пустое.

*****

Тимофей делился с Пал Палычем своими эмоциями:

– Пал Палыч, такой домик симпатичный, на видном месте находится, а никто так и не взял в хозяйство! Как мимо еду, всегда взгляд на нём останавливается. Я как-то слышал, что там, вроде бы собирались устраивать семейное кафе, или вип-ресторан. Место тихое, уютное. Пустует уже давно – лет двадцать. Похоже, конфликт на почве собственности возник, и до сих пор идёт тяжба. А место хорошее.

Хозяин кабинета живо отреагировал:

– Да нет никакого конфликта по этому дому – там просто чёрт живёт!

Гость недоумённо посмотрел на него:

– Какой ещё чёрт?

Палыч ровным голосом ответил:

– Ну обычный, с рогами да хвостом – чёрт он и есть чёрт! Шайтан! Из-за этого никто и не покупает. Было-б всё нормально, давно уж кто-нибудь с бизнесом затеялся – совсем рядом уже три подобных едальни открылись. У тебя в чашке, однако опустело? Зуля, подойди пожалуйста!

Во время разговора собеседники пили чай, пробовали сладости, фигурно разложенные в вазочках заботливой женской рукой. На столе стояли вазы с фруктами – яблоки, киви, груши, виноград, разные орешки. Хозяин кабинета всегда был хлебосольным – любил потчевать гостей разными вкусностями. За столом Пал Палыча ухаживала дородная узбечка Зульфия. Он же обращался к ней проще – Зуля. Женщина меняла посуду, приносила салфетки, следила за наполнением ваз. В кабинете не присутствовала, а только изредка мелькала в дверном проёме, вопросительно взглядывая на шефа. Если ему требовалась помощь, он кивал головой, и молча показывал указательным пальцем на «вопрос» ­– пустеющую чашку гостя, возникшую необходимость в блюдце для скорлупы от орешков, отсутствие у гостя нужных приборов, или просто «маячил» рукой – «нож принеси». Помощниц у Пал Палыча было двое – на кухне требовалось постоянное присутствие. Для появляющихся посетителей обильный обед готовился каждый день.

Зуля налила в две чашки свежего, янтарного цвета чай, и беседа продолжилась. От слов Пал Палыча про чёрта Тимофей зашёлся в смехе:

– Там что – гостиница для бесов? А в домах рядом, чертей нет, да?

– Тимоха, что ты смеёшься? Говорю же тебе – в этом доме живёт чёрт, и не хочет, чтобы у него появились соседи. А в соседних если и есть черти, то они, значит, не против. Ну или там таких жильцов нету. Вот и всё.

– Пал Палыч, а вы откуда про этот дом знаете?

– Да весь город про это знает. Мне Лёха Афанасьев рассказывал. Он как раз и есть собственник.

– Афоня? Я его знаю, учились в одной школе, он помладше года на три.

– Ну вот ты у него и спроси подробности, если интересно. Хватит уже про этот чёртов дом, лучше расскажи, как у тебя дела.

– Да всё нормально, ровно и одинаково. День за днём. Стабильность – признак мастерства, вы же знаете.

– Всё шутишь.

– Да нет, я серьёзно – день за днём, и все одинаковые. Знаете, всё сливается в цепочку пятниц.

– Это как?

– А вот пятница заканчивается, затем – чик, следующая пятница, чик – опять пятница, потом тебе сообщают – С Новым Годом! И опять пятницы пошли.

– Это точно, – улыбнулся Палыч, – такая же история, уже шестьдесят с лишним лет, – и, помолчав немного, добавил, – вообще, как один день прошли. Тимоха, а ты Ахмеда давно видел?

Тимофей задумался не мгновение, затем кивнул:

– Да пару недель назад, наверное. Ехали по спуску на Пойму, а он справа по тротуару поднимался, я ещё подумал: «Что-то Абдулаевич пешком наладился, видать машина на мойке», а что?

– Да на какой мойке? Этот дурак решил недавно, что у него не автомобиль, а подводная лодка, и поехал по луже на Петровской, а там воды было по самый радиатор, ну и движок хлебанул! Гидроудар! Представляешь? Всё! Теперь мерседес в ремонте – надо дви́жку новую искать! Жизнь прожил, а дураком остался!

Палинский покачал головой:

– Вроде же недавно тачку взял?

– Конечно недавно – только лето и проездил! Теперь киргизов попросил двигатель с разбора поискать, сотки две точно отдаст. И где, думаешь, он деньги будет искать? Кредит-то ему никто не даст! Ну вот точно говорят – «Человек-беда»! Жигуль зимой на крышу положил, летом – «мерина» утопил! Ну что за идиот такой?

– Думаете к вам придёт?

– Ну а куда же ещё? Конечно! Куда ж ему ещё идти-то? Кто ему даст?

Проболтав таким образом ещё почти час, Тимофей засобирался:

– Пал Палыч, ну я пойду уже.

– Куда ты? Посиди ещё! Сейчас Зуля самсу свежую принесёт, с печенью, оставайся, покушаешь!

– Да не, Пал Палыч, пойду. И так уже почти полдня просидел.

– Ну смотри, Тимоха, как знаешь. Не забывай старика, появляйся. И в любое время, когда захочешь.

– Хорошо, понял, появлюсь обязательно.

Друзья обнялись, и Палинский вышел из кабинета.

*****

Когда он оказался на улице, в глаза ярко резануло летним солнцем, Тимофей зажмурился, и вдруг вспомнил о своей старой знакомой: «Марго! Надо с ней пообщаться. Вот она мне точно скажет, в чём там дело! Это её тема. Как же я про неё забыл? Да и зайти узнать, как дела, всё равно собирался. Сейчас и двину. Решено!» – и заспешил на остановку.

Его старая знакомая проживала не так недалеко от «Трёх пескарей», можно было прогуляться по Петровскому бульвару, но он давно собирался вечером погрузиться в чёрно-белые «заросли» старых фильмов – Тимофей обожал эти более чем полувековой давности картины, и совсем недавно скачал в сети «Десятку лучших» из пятидесятых годов, до которых так и не добрался в повседневной суете. Но этим вечером поставил себе целью начать просмотр. Первым номером наметил «Филадельфийскую историю». Так что тратить время на прогулки совсем не хотелось, и подходя к автобусу, подумал, – «Минут тридцать точно выиграю». Выйдя, до нужного дома дошагал за пару минут. У подъезда остановился, вытащил телефон, и набрал её номер: