– Глен сказал, что они, вероятно, отправились на север вдоль реки. – Тоби проводит указательным пальцем по линии на карте. – В такую погоду даже я несколько раз сворачивал с дороги, а уж этот район знаю как свои пять пальцев.

Бьерн хмурится, глядя на карту.

– А что насчет западного направления?

– Нет. В ту сторону им соваться запрещено. Там слишком легко заблудиться, даже в хорошую погоду, особенно детям.

– Значит, они поехали именно туда, – констатирует Бьерн.

Тоби хмурит брови.

– Келли всегда была послушной и не нарушала правил.

– Подростки не всегда делают то, что им говорят. Могу поспорить, они отправились на запад, – настаивает Бьерн.

– Мы не на скачках, – огрызается Джона, но обрывает себя, стискивая зубы, чтобы проглотить все то, что собирался сказать.

– Конечно, они могли поехать на север, заплутать и в итоге свернуть на запад, как те ребятишки несколько лет назад, – рассуждает Мюриэль. – Помните? Их нашли в тридцати километрах отсюда, обмороженных до чертиков.

Это не очень-то помогает, Мюриэль.

– Мы начнем с реки на севере, а потом разойдемся веером по этим тропам, – объявляет Джона, бросая на Бьерна разъяренный взгляд, словно приглашая его возразить, а затем поворачивается ко мне. – Ты останешься дома?

– Нет. Поеду с тобой.

Он качает головой.

– Эта ночь может оказаться очень долгой, Калла.

– Мне все равно. – Протягиваю руку и сжимаю его ладонь. – Если ты будешь там всю ночь, то и я тоже.

Он кивает.

– Хорошо. Но тогда тебе стоит утеплиться на пару слоев.

С курткой и шапкой в руках подходит Бьерн.

– Какую из машин я могу взять?

Джона хмурится – с удивлением или раздражением, не могу точно сказать.

– У нас нет свободных снегоходов. Их всего два, и один из них у Мейбл.

– А где мы можем раздобыть еще?

– Не знаю, у меня нет времени искать для тебя снегоход.

Это определенно раздражение.

– Тогда чем я могу помочь?

– Без понятия. Поддерживай огонь.

Бьерн мрачнеет.

– Но…

– У меня нет на это времени. – Джона натягивает шапку. – Калла, у тебя две минуты.

Я бегу наверх, чтобы надеть побольше теплых вещей.

Пока мы плывем по дороге к нашему дому, как можно плотнее прижимаюсь к телу Джоны, и это, я знаю, никак не связано с леденящим холодом, пробирающим нас до костей.

Мы не смогли отыскать ни Мейбл, ни Келли.

Я уже потеряла счет количеству людей, которые часами прочесывали местные тропы. Но девочки будто исчезли – непрекращающийся снег и порывистый ветер замели все следы, которые они могли оставить.

– Ненавижу находиться на земле в таком состоянии. Лучше бы я полетел на самолете, – рычит Джона, сдергивая шлем.

Сердце гулко стучит, когда мы поднимаемся по ступенькам. Руки и ноги совсем онемели от этой поездки. Раздается гул подъезжающих снегоходов. Я знаю, что приехали Макгивни, и сегодня ночью они не покинут нас, хотим мы того или нет. Это превращается в рутину – случается какая-то трагедия, и мы все вместе собираемся под одной крышей.

Я бы назвала это удивительным, если не вдохновляющим, но происходящее было при ужасных обстоятельствах.

Агнес ждет у двери. Судя по скорби на ее лице, она уже получила мрачные известия от полицейских штата – они прекратили поиски до утра из-за плохой видимости.

– Я сейчас заправлюсь и снова поеду на поиски. Один, – произносит Джона вместо приветствия.

– Нет, не поедешь! – отвечаем мы в унисон, и Астрид с моей мамой повторяют за нами.

– Сегодня никто никуда больше не поедет. Вы же совсем окоченели! – восклицает мама, снимая с моей шеи задубевший шарф, покрытый снежным налетом, словно доказывая свою правоту.

– А где-то там две девочки-подростка, и сейчас они замерзают!

– Джона! – бранится Астрид.

Он проводит ладонью по лбу и сбавляет тон.

– Мне очень жаль. Но я не могу сидеть здесь, сложа руки, пока она там.

– А я не могу допустить, чтобы вы с Бьерном оба пропали. – В голосе Астрид звучит отчаяние.

Глаза Джоны увеличиваются.

– Что ты имеешь в виду? Куда, черт возьми, делся Бьерн?

Он, как и я, обшаривает взглядом гостиную. Но там только изможденный Саймон, тихо расположившийся за обеденным столом при тусклом свете масляной лампы. Вся еда убрана, а на кухне царит идеальная чистота.

– Он обиделся, что его оставили дома, когда все ушли. – Астрид колеблется. – Ему важно быть полезным в подобных ситуациях, а вы заставили Бьерна чувствовать себя старым и беспомощным.

Лицо Джоны омрачает недоумение.

– Ты сейчас шутишь, да? Мне наплевать на эго Бьерна. И тебе тоже не стоит о нем так беспокоиться.

– Я просто объясняю, что произошло. – Астрид поднимает руку, чтобы пресечь дальнейшие разглагольствования Джоны. – Нам позвонила мать Келли, чтобы узнать, не слышно ли чего. На телефон ответил Бьерн. Она сказала, что не может поехать на поиски дочери сама, так как у нее дома еще двое маленьких детей. Тогда Бьерн спросил, может ли он одолжить ее снегоход. И она согласилась.

Джона выглядит так, будто собственная мать только что ударила его по лицу.

– Скажи мне, что ты не позволила шестидесятидевятилетнему старику из Норвегии отправиться одному в снежную бурю в дикую глушь на Аляске?

– Я пыталась остановить его, – начинает Астрид.

– Он не один. С ним Рой, – спокойно поправляет Агнес. Даже не знаю, как ей удается сохранять спокойствие в такой момент. – Рой вернулся примерно через час после того, как вы уехали. Он услышал шум моторов и решил, что это может быть как-то связано с Мейбл, поэтому зашел узнать новости. А когда увидел, насколько решительно настроен Бьерн, сказал, что поедет с ним. Рой отвез его к Причардам за снегоходом. Они начнут поиски оттуда.

Джона потирает затылок.

– По крайней мере, он не совсем один.

– Он в надежных руках, если он с Роем, – отзывается Мюриэль, входя в дом под конец разговора. – Рой уж точно позаботится, чтобы они вернулись в целости и сохранности.

Астрид благодарно улыбается ей.

– Они взяли с собой свитер Мейбл. Рой сказал, что Оскар прекрасно чует запахи.

– В такую-то погоду? – Джона проводит рукой по своим взъерошенным волосам. – Думаю, он сильно преувеличил.

– Вообще-то, я посмотрел в Интернете, и исследования показывают, что волки способны улавливать запах своей добычи с расстояния двух с половиной километров, даже если она погребена под несколькими метрами снега. – Саймон морщится. – То есть я не думаю, что они… – Он откашливается и объявляет: – Пойду поставлю чайник. – И отступает на кухню.

– Значит, эти двое уехали четыре часа назад? – Джона отдергивает рукав и смотрит на часы.

– Да. А ведь Бьерн не садился на такую штуку уже по меньшей мере лет тридцать. Не думаю, что ему сейчас комфортно, с его-то проблемами со спиной.

– Лишь бы его самолюбие не страдало, – сухо комментирует Джона.

Я прикусываю язык от желания заметить, что это очень похоже на самого Джону. Но об этом мы поговорим позже, когда все будут дома.

– Прости, мам, но мне нужно вернуться.

– Но что ты сможешь увидеть при такой-то метели? – умоляет Астрид.

– Не знаю, но я не могу сидеть здесь на заднице, пока Мейбл замерзает где-то там.

– Почему бы нам не взглянуть на карту и не отметить все, что уже успели проверить, пока мы не забыли? – Мюриэль жестом указывает на стол, где все еще разложена карта. – Попьем горячего чайку, а потом снова поскачем туда. Звучит неплохо, а?

Джона кивает, но складка между его бровями не разглаживается.

– Я бы тоже хотела поехать, – говорит Агнес, беспокойно потирая руки. – Больше не могу сидеть здесь без дела…

– Вот что, ты возьмешь мой снегоход, а я поеду с Тедди. Тоби, начинай отмечать карту.

По дороге она пожимает плечо Агнес – молчаливый жест сочувствия женщине, чей ребенок пропал, от женщины, чей ребенок потерян уже навсегда.