В то время Россия уже успела, надёжно закрепиться в Африке, сделав из региона крупнейший военно-морской хаб, с дешёвыми рынками производства и перспективного сбыта, но ключевым являлось то, что африканский континент позволил построить и распахнуть российские ворота в Южную Америку и Антарктиду. Последняя рассматривалась в качестве перспективнейшей ресурсной базы, богатой запасами чистейшей, самой дорогой в мире пресняковой воды и ископаемых, доселе недоступных. Примечательно: элегантным решением на территории материка построили цеха с дата-центрами, сверхскоростными вычислительными мощностями и крио-камерами, способными поддерживать жизнедеятельность организмов и мозговую активность при минимальных энергетических затратах. Поскольку материк являл собой гигантский морозильник, компьютерные мощности нагревали используемые пространства до жизнеспособных температур и в то же время остужались льдами. Талая влага конденсировалась и упаковывалась по транспортным цистернам, и впоследствии продавалась на других материках как питьевая ледниковая вода.
Именно в отделении одного из таких дата-центров работал Любомир Версальский. Вообще-то, он родился Антоном Бесхлебниковым, но издёвки сверстников, изъевшие его самооценку с раннего детства, привели к тому, что неокрепший юный ум, увлечённый славянской историей и красивыми идеалами эпохи просвещения, вот так скрестил в себе замашки двух культур. Любчику, как его звали коллеги по крио-цеху, исполнилось двадцать семь, и он уже вполне сознавал какой фарс совершил в девятнадцать, но предпочитал видеть в поступке ироничную, задирающую окружающих смелость, нежели откровенную закомплексованную глупость, хотя в душе, безусловно, сознавал, что место имели оба мотива. Версальский занимался разработкой системы безопасности для крио-камер, которая представляла сложные алгоритмы защиты тела и сознания людей, длительно-погружённых в имитацию.
Жизнь на планете шла своим чередом. Человечество претерпело изменение сфер влияния, технологическую трансформацию, но по большому счёту сама бытность нисколько не изменилась. Среди людей находились те, кто предпочитал полностью уйти в виртуальную жизнь, так называемую имитацию, видя в ней по каким-то причинам большую свободу. Поддержание жизни таких людей несло существенные затраты, но, одновременно при опредёленном подходе и выгоды, поэтому появились специальные крио-камерные центры, где за денежную плату или на других условиях можно было идеально сохранять своё тело, максимально долго оставаясь в крио-подключении к имитации. Россия предоставляла всем своим гражданам такую возможность бесплатно при обязательстве последних делиться третью мощностей мозговых вычислений с государством, не иметь никаких частных данных, скрытых от него, и посмертно завещать тело на государственные нужды с правом донорства. Условия были довольно привлекательными, чтобы масса мирового населения охотно их принимала, подаваясь на программы получения гражданства, оттого и потребовались огромные цеха – хранилища – на отдельном материке, поскольку из соображений суверенной безопасности на исконных землях размещать такого рода сооружения, под завязку заполненные разными людьми со всей планеты, считалось нецелесообразным. Свои северные территории россияне в лице элит решили и дальше хранить нетронутыми в качестве основы государственности и лучшего наследства для потомков. Развитие Северного морского пути и смягчение климата хотя и привели к строительству новых городов-портов, но их лучшие годы находились впереди от текущих событий.
Загрузив результаты трудодня в систему проверки, Любомир сменил музыку в мозге. Во время работы он обычно ставил на восприятие классику для концентрации, а после позволял себе более лёгкие мотивы. На этот раз настроение просило чего-то экспрессивного и система рекомендаций мгновенно подобрала для него подходящий джазовый плей-лист, намекающий на романтическую подоплеку надвигающегося вечера. Надо пояснить, что наушников или каких-то других средств воспроизведения люди более не использовали в обыденном понимании, поскольку вспомогательные мыслительные операционные системы подключались через имплантат непосредственно к нейронам головного мозга, минуя тем самым потребность в естественном слышании звука. Иногда люди продолжали слушать музыку, но это было скорее эстетическим изыском или развивающим упражнением, в основном же музыку, как и другие сигналы, теперь просто воспринимали и интерпретировали напрямую. Естественное слушание ушами выступало в роли постоянно-активированного записывающего микрофона для вспомогательной мыслительной операционной системы – децентрализованной, единой, государственной. Все данные непрерывно обрабатывались в мозгах миллионов людей и на цифровых серверах. Симбиоз человеческих сознаний и искусственно-интеллектуальной системы порождал мозг из мозгов. Мистики и эзотерики и раньше представляли структуру несколько похожую, теперь же она стала осязаемой. Оставалась лишь одна загадка: никто по-прежнему не понимал, – откуда берется мысль? Искусственный интеллект, как и человек, кончено, мог выдать ответ на этот вопрос, однако неудовлетворительный.
На фоне иоттабайтного белого шума известных системе банальностей время от времени происходили совершенно невообразимые вспышки уникальной информации – и порождали её человеческие мозги. Впрочем, не только человеческие: в эти времена мыслительные системы начали применять для контакта с животными, грибами и растениями. Люди давно получали их сигналы, не обладая способностью к полноценному пониманию, но система искусственного интеллекта, не обремененная на протяжении миллионов лет выработкой обособленного и засекреченного от других видов языка, относительно быстро переваривала любые сигналы, и постепенно исследователи обзаводились инструментарием для коммуникации с окружающей средой, пока до конца не объяснённой, но уже неоспоримо-осуществляемой на более глубоко-интеллектуальном уровне. Учёные, заручившись поддержкой искусственного интеллекта, выдвинули версию о том, что люди, как и другие живые существа, являются своего рода приёмниками для информации, способными производить над ней дальнейшие манипуляции, – вычислять Вселенную. Вопрос о свободе воли, как и вопрос об источнике информации волновал искусственный интеллект, наверное, даже больше, чем самих людей, но система решительно не могла выдвинуть никакой версии происхождения уникальных идей, которую нельзя было бы оклеймить печатью метафизичности.
От мурлычущего по мозгу джаза на коже Любчика заплясали мурашки удовольствия. Система знала, как угодить, – он довольно закачал плечами и бедрами и, подкивывая головой на каждый шаг, направился к переходу между огромными крио-цехами. Внезапно, словно огорошенный, он замер с лицом, отображающим таинство некого понимания. Музыка приостановилась. Пытаясь всеми силами осознать, что же именно такое пришло в голову, Любомир уже направлялся обратно к рабочей админской лаборатории. Торопливость и пугающая дрожь от предвкушения чего-то запретного мешала прокрутить мысль до конца, но он сумел ухватиться за неё, прищурясь левым глазом и нащупав перед лицом одному ему ведомые фигуры. Подойдя к доске для записей, служащей для аналоговой визуализации мыслей, он стал чертить схему и делать пометки в коде, из которых следовало, что есть теоретическая возможность обхода системы безопасности в крио-соединении с виртуальной реальностью таким образом, что можно не только избежать заимствования системой трети мощности собственного мозга, но и установить только односторонний доступ с ней, не делясь данными. Терялась бы часть функционала, но при этом, теоретически, пользователь, оставался бы частным лицом внутри системы, представлявшей из себя виртуальный человеческий улей и бескрайний архив. “Конечно, система мгновенно это распознает, но что она сможет сделать, если произвести безопасное подключение с правами администратора, ведущего технические работы?”
Любопытство Любчика толкало его вперёд с такой силой, что он уже успел найти глазами ближайшую свободную крио-камеру, казавшуюся ему почему-то особенно привлекательной. У него была и своя, админская, но версальские замашки Бесхлебникова давали о себе знать. Он воспринимал весь цех как нечто продолжающее себя. Белый хакер – всё равно хакер, поэтому он довольно часто любил подключаться через пользовательские устройства. Естественно, система знала об этом, но поскольку девиантизм Любомира не выходил за установленные рамки, а производимая работа и отношения с коллегами стабильно повышали его социальный рейтинг, то уровень доступа рос. К тому же, в случае с безопасниками, им следовало повышать рейтинг наперёд и давать некоторый контролируемый уровень излишней свободы, иначе они могли бы перейти на тёмную сторону хакерства. Конечно, эти люди являлись заменяемыми, но их обучение и лояльность, обходились недёшево, к тому же сейчас они представляли собой одну из самых ценных частей системы, поэтому ими не разбрасывались. Особенно теми, кому уникальные вспышки озарений приходили чаще других.
