Шишмарев возвращается со свитой, настроение у всех повышенное, должно быть, достали овес.
— А теперь у меня совещание, — обращается Шишмарев к мальчику. — Ты хоть не мешаешь, а не полагается.
— Пойду читать, — обиженно отвечает тот и тут же исчезает.
— Хороший мальчишка, — слышит он вслед.
Он уже у себя, в соседней комнате, на маминой кровати, с книгой в руке, прильнул ухом к стенке.
Он слышит, как собираются офицеры. Здороваются. Шишмарев молчит, и все молчат. Дожидаются.
— Я пригласил вас, господа, с тем чтобы сообщить вам пренеприятное известие… — Так или почти так. — Из штаба дивизии получено оперативное указание. Если командование армии примет решение отойти, ни в коем случае не стремиться к линии железной дороги, двигаться на Малоархангельск и дальше полевыми дорогами…
Слышно не очень ясно, Слава сам составляет фразы из отдельных слов.
— Простите, — перебивает кто-то из офицеров. — Я не понимаю: мы наступаем или отступаем?
— Пока наступаем, но… есть опасение, что наступление может захлебнуться. Не думаю, что имеется в виду общее отступление. Тактический маневр, с глубоким отходом от Орла, Курска.
— И даже Курска?!
— Попрошу к карте. Пока что идем вперед. Но если не удастся взять или обойти Тулу… Прошу проследить путь. Это оперативная карта. Прошу точно придерживаться…
Слава не очень-то хорошо разбирается, о чем идет речь, деникинцы наступают, о каком движении на Малоархангельск — непонятно…
9
Еще рано, еще рано за реку, но Слава уже собирается, страшновато, а собирается…
Вот дом Заузольниковых, у них квартирует Шишмарев, вот исполком, вот огород, почтмейстерская капуста, зеленые шары благоденствия, почта — и аллея. Сколько пар бродило по этой аллее! Направо Семичастная, а налево, налево долг, секрет, обман, слава и страх!
Куда Кудашкин приведет Гарбузу, известно, но вот откуда придет Быстров… Он всегда появляется неожиданно, и в этом прелесть приключения. Вчера прелесть, а сегодня смерть. Задача непосильная для ума Славы. Быстров явится на свидание как ни в чем не бывало — и Гарбуза тут как тут! Слава тоже должен явиться… С Быстровым надо обязательно повидаться, и в то же время нельзя, чтобы он появился на условленном месте. Задача: предупредить, увидеться и не попасться. Сколько прочитано книг, и ни в одной подходящего рецепта!
Все, казалось бы, просто: на определенном месте и в определенное время должны встретиться двое…
Кудашкин, случайно увидев на опушке Быстрова, сообразил, что тот появился неспроста, и донес, а Шишмарев поручил дело одному из своих приближенных…
Как быть? Местонахождение Быстрова неизвестно. Наблюдение за условленным местом установят заранее. Пойти раньше? Сразу вызовет подозрения, в лучшем случае его прогонят, а то и заберут. Не пойти — заберут Быстрова. Пойти в условленное время — заберут обоих. Пожертвовать собой, криком предупредить Быстрова… Но ведь Быстров является не минута в минуту и то с одной, то с другой стороны. Орать в пустоту? Выдашь себя, и неизвестно, предупредишь ли Быстрова. Предупредить надо заранее и так, чтобы деникинцы не могли предотвратить предупреждения. Голова раскалывается от предположений. Как быть? Как быть?..
Может быть, костер… Разжечь костер, и такой, чтоб не загасить, и так, чтоб не навлечь подозрений… Костер… костер! Вот когда пригодилась читанная-перечитанная приключенческая литература!
Прежде всего Петя, младший брат, у Пети качество, которое никогда не подведет: Петя любит Славу. Просто любит. Значит, не предаст. Тех, кого любят, не предают. И Кольку можно. Колька хитрый и до того ненавидит всех богатых, что просто страшно, ненавидит всех, кто защищает это богатство. Колька подходит. Кроме того, он дружит с Петей. И кто-то еще… Андрей! Он подойдет — Андрей Терешкин. Андрей тоже смышленый…
Сложно все придумать, а иначе нельзя, и перепутать нельзя. Сперва Федосей, работник Астахова. Федосею Слава украдет табак, они друзья, Федосей уважает Славу за то, что тот грамотный, а держится с Федосеем на равной ноге.
Федосей чистит коровник. Лопатой шлепает навоз на носилки и волоком тащит за ворота, подводы на четыре уже навалил, поедет на хутор и заодно прихватит навоз.
— Федос Федосыч…
Уж ежели не просто Федос, а Федосыч, значит, Славе что-то нужно.
— Чаво тебе?
— Табак весь скурил?
Федосей поднимает голову.
— Выкладай, выкладай, чаво тебе?
— Ключ от мазута у тебя? Набери два ведра, Федосыч, а я тебе, честное слово, связку табаку украду.
— Мазут-то на что?
— Обещал отцу Валерию, он книги дает, а я мазут обещал.
— Отцу Валерию? — Федосей воплощение сарказма.
— Ну, Федосыч…
Уломать Федосея не такой уж большой труд, Федосей набирает два ведра, ставит их за амбаром позади пасеки.
— Не видел и не слышал, попадешься Павел Федорычу, отпирайся сам…
— Спасибо, спасибо! Табак за мной…
С Петей и Колей более сложные переговоры.
— Петь, а Петь, отнесите ведра с мазутом. Но так, чтоб никто не видел. Будто Павел Федорович послал. Сперва огородами до Тарховых, оттуда через парк к Андрею Модестовичу, оттуда к запруде через речку и оставьте в кустах.
— Что ты надумал?
— Так нужно…
Упросить брата и его приятеля труднее, чем сговориться с Федосеем, тот проще, а эти хотят что-то знать. Приходится намекнуть: работники исполкома, мол, те, что скрываются по деревням, сегодня ночью, возможно, вывезут из народного дома все имущество… Вот и нужен мазут, скрыть следы.
Верится не вполне, но мальчики принимают объяснение.
С этой минуты Слава чувствует себя настоящим вожаком.
— Возьми веревку, — приказывает он Андрею.
— Веревку-то зачем? — пугается тот. — Нету, у нас веревки.
— По воду ходите?
— Мать голову оторвет…
— Обратно принесешь.
Слава велит Андрею намотать веревку на себя под пиджак.
— Я выйду, а через пять минут — ты.
Часов у них нет, а время идет, и вечер уже не за горами, надо спешить.
— Встречаемся в парке, на главной аллее, у скамейки.
…Встречаются у скамейки. И тут Слава принимает гениальное решение, он не знает, что оно гениальное, что в нем спасение, выдумка продиктована озорством, все-таки ему четырнадцать лет, а не двадцать.
— Ты знаешь в Семичастной Кудашкина? — осведомляется Слава.
— Какого еще? Их там несколько.
— Захара. Противный такой. Тлю-лю-лю, тлю-лю-лю. Знаешь его избу?
— На взгорке?
— Сходи, хорошенько приметь — и к запруде.
— Зачем?
— Это же план, план, я все делаю по указанию…
Андрей скрывается в сторону Семичастной, Слава спускается к Озерие.
Запруду разворотили — когда девки купаются, они всегда все переломают, — перебрался по камням, промочил ноги, сразу к кустам… Есть! Молодец Петя: скажет — сделает. Всю жизнь таким будет, до самой смерти. Два ведерка… А вот и Андрей!
— Скорее! Еремеев ждет, велел взять ведра и наверх… Нашел избу?
— Чего ее искать!
Вот и лужаечка, место встреч с Быстровым, здесь его и будут ловить.
— А где Еремеев?
— Так он и будет сидеть ждать кого-то… Ты не понимаешь конспирации! Лезь на березу.
— Зачем?
— Еремеев сказал.
Андрей лезет, береза удобная, ветвистая.
— Спускай веревку.
Слава подвязывает ведро.
— Тяни!
— Я же перемажусь…
— Отмоешься. Мне нельзя.
Времени в обрез, но две березы успели облить мазутом.
— Видишь? Все портки измазал, пиджак…
— Отмоешь, я тебе потом скипидару дам. Крути веревку обратно. Теперь забирай ведра — и в Семичастную. Брось во двор Кудашкину и домой. На всякий случай переоденься…
— А ты?
— У меня есть еще дела, Еремеев велел дождаться его… Иди, а то еще поймают!
— А ведра — обязательно?
— Указание!
Вот-вот упадут сумерки, и Гарбуза придет в секрет. Скорей бы разжечь костер, костры разжигать он умеет, научился в ночном, тем более что спичек можно не жалеть.
