Выходили за час перед рассветом. Минут за пятнадцать до отъезда появился Лучков. С лайкой на поводке.

– Найда, – Юра кивнул на собаку. Та приветливо завиляла хвостом. – Найда, свои.

Лайка обошла по кругу всех присутствующих и присела рядом с хозяином.

Я отозвал его в сторону.

– Юр, всё хочу спросить, – как ты из Лучко превратился в Лучкова?

– Да проще простого.

– Зачем?

– Когда Оля помогла перебраться в Прокопьевск… в общем, подумал, – начинается новая жизнь. Из старой только фамилия.

– А дядька?

– Что дядька… Он мамкин брат, ему всё равно.

– Понял… Ну всё, бойцы, выдвигаемся без шума и пыли. А то знаем нашу доблестную милицию, не к ночи будет помянута, как бы отстреливаться не пришлось.

Меньше часа по грунтовке, и следов цивилизации как не бывало. Грунтовка превратилась в колею с зелёной порослью посередине. Минут двадцать как рассвело, все делали вид, что занимаются этим каждую неделю по выходным, а также в отпусках. Почти все. Аня была сосредоточена как никогда. Юра же как будто просыпался, верней было бы сказать, – в нём просыпался охотник. Никто из нас не думал, что обратно мы можем и не вернуться.

Лучков сделал стойку.

– Саня, приехали.

– Юр, чего Саня?.. Ты проводник, банкуй.

– Капитан, глуши мотор, приехали!

Машина замерла. Тишина была оглушающая. Потом прорезались птички, чуток шумнуло по верхушкам деревьев и затихло. Захотелось прилечь у обочины и больше не шевелиться.

"Лесовички не дурачки, толк в природе знают…"

– Юр, чего застыл, повторять?

Быстро раскидали упакованные накануне станковые рюкзаки. Машину загнали в едва видимый со стороны дороги просвет между деревьями. Наломали лапника и закидали передок по самый капот. Блика от стёкол здесь быть не могло, поэтому всё, что на метр выше уровня земли можно было не трогать.

Всё это время лайка радостно прыгала вокруг нас, не издав ни звука.

"Как это у тебя получилось, Юра?.."

– Ань, останься.

– Я боюсь.

– Ты обещала?

– А вдруг волки?

– Да какие волки! Посидишь в машине, не дует, еды полно, мы скоро.

– Ну уж нет. Я хочу своими глазами увидеть, за каким чёртом лысым я сюда притащилась.

– Вот! Сидела бы дома…

– Насижусь ещё, если повезёт.

– О чём ты!

– Отстань… ну почему ты меня тогда не нашёл…

– А при чём тут это!..

– Я бы ни за что тебя сюда не отпустила.

Аня вдруг обхватила меня за талию, уткнулась лицом в грудь и тихо заплакала.

– Анют… ну Анют…

– Всё нормально. – Она вытерла лицо платком и улыбнулась. – Я пошутила… Помоги надеть рюкзак.

"С тобой не соскучишься…"

Закинул станок на плечи, подтянул ремни, – перекосов не было. Можно было идти.

– Юр, как наши дела?

– По прямой восемь-десять километров, не больше. Но будут овраги и завалы, это неизбежно. Без ночёвки никак.

– Значит с ночёвкой… Ребята, вы как?.. Мы готовы.

Шли не спеша. Провизии было на трое суток, небольшой запас воды, по литру на нос, две бутылки красного вина для обеззараживания питья из водоёмов. Целые сутки в резерве, – беспокоиться было совершенно не о чем.

Юра вполголоса вёл монолог о нюансах жизни в тайге, отчего наш поход напоминал экскурсию по Эрмитажу, только без выставочных витрин и без Эрмитажа.

– …Вот смотрите, обрывки силков. В одном из них был заяц, в другом… похоже, тетерев. Кто их сожрал, не знаю, может лиса, а может и медведь.

– А может волки?

– …Аня, ну хватит уже тебе с этими волками!

– А что! Они тоже чем-то питаются.

– Нами не станут, поверь. И лучше помалкивай, береги силы.

– А Юра?

– Юра двужильный, а тайга для него дом родной.

– …Ребята, привал, есть идея…

– Я, сами понимаете, сержант, а вы тут все офицеры. Расскажите, что видели, о чём думали. Потом я выскажусь.

– Шергов, – я подал голос, – у меня самоотвод, я лицо заинтересованное и пристрастное.

– Отвык я, конечно, от пионерских походов с кострами, но что-то здесь неладно.

– Что думаешь, Иван Николаевич?

– Следы вроде есть, а вроде их и нет. В тайге так всегда бывает?

– Не бывает. Следы остаются долго, без дождей неделю, иногда и месяц. Дождей здесь не было дней десять точно. Следам около недели.

– А скажи-ка нам, Граница, почему люди не проверяют силки?.. Может, их шуганул кто?

– Или их здесь нет, и мы зря пришли.

– Тоже версия. Но ведь были?

– Были, можно не сомневаться. Промысловики такие силки не ставят, да и не сезон.

– Когда мы увидели первые?

– Около часа назад.

– А по следам что?

– Думаю, направление поисков было выбрано вами правильно. Или я ничему не научился за тридцать два года жизни… Отдохнули?.. Следующий привал через два часа, тогда и поедим.

– …А почему не раньше?

– Анечка, лишний час пролетит, и не заметишь, поверь.

– Спасибо, Юрочка… Мужчины! Что вы встали как вкопанные! Идите уже, не задерживайте.

– А теперь полноценный перекур.

– Вот прям именно сейчас?

– Костерок запалим, горяченького поедим. Так что и покурить можно, одно к одному.

– А кто нам раньше мешал!

– Сань, ты как неродной… До вершины метров двести пятьдесят… триста. На этой стороне точно никого нет, а с той нас никто не увидит.

– Караул надо всё-таки выставить.

– Слева-справа, прямо на вершину смысла нет, никакой дурак сверху не попрётся, скалы там. Да и собака у нас, а у них нет.

– Почему нет?

– Не знаю. Просто нет, Найда бы знак подала.

– Интересно… А про скалы?.. Ты говорил, что сюда не ходил.

– Не ходил. Один раз пришёл, посмотрел и ушёл.

– Там реальные скалы?.. как в горах?

– А мы где по-твоему!.. И скалы, и пещеры, теперь ещё и вурдалаки с упырями… Помоги валежник собрать… Иван Николаевич, если не трудно, присмотри место для палаток, сегодня дальше не пойдём, нет смысла.

– Юра, времени только за полдень. Так и будем ждать с моря погоды?

– Не будем, товарищ капитан, но сначала надо поставить палатки, поесть и немного отдохнуть.

– Смотри, Граница…

– А мне что, я смотрю… Найда, рядом.

– Наши скалы коварные. На мокрый мох ступишь, – можно поскользнуться. Сухой мох на подоснове еле держится. И улетишь потом чёрт те знает куда, костей не собрать. Так что умный скалы обойдёт.

– А мы, Юра, с твоего позволения пойдём… Найда, покарауль Аню… Не бойся, она не кусается.

– Я не боюсь.

– Знаю. И не кусаешься.

– Саша…

– Мы пойдём?..

– Ребята, фланги прикрываете, мы на мины.

– Дядя Ваня, ты дурак?

– Сань, не гони, простудишься… Прикинь, мы сверху точно никого не ждём. Неужели они такие тупни, что ждут?

– Вань, ты не поверишь, – я бы ждал.

– Хм… сурово… А почему Юру не поправил?

– А смысл!.. Юрка молодчина, нам повезло с ним капитально. Не надо его огорчать, он хороший человек, с судимостью.

– Шутишь?

– Нет. Одному ублюдку морду набил, двушку схлопотал.

– Ну и друзья у тебя… Хазарин такой же?

– Юра не друг, а одноклассник, ни разу меня не подставлял, а под меня подставлялся. А Хазарин не такой, он ещё хуже. Хазарин мент.

– Тоже сибиряк?

– Коренной ленинградец. У него родители оба блокадные дети.

– Сурово… Помню, пацаном читал книжки про блокаду, слёзы ручьём лились.

– У меня не лились… я просто падал в обморок.

– Саня…

– Что?..

– Тихо… замер… что-то есть…

– Движуха?

– Нет… на час вправо… что?

– Как будто строение…

– Вот-вот… Сколько, говорил Юра, километра два-три?