– Да ладно тебе, взрослые люди.

– На кого дочка похожа?

– На тебя.

– Ты с ума сошла! Так не бывает.

– Вот я тоже так думала. А увидишь – в обморок упадёшь.

– А что твои?..

– Ничего, тебя же никто живьём не видел.

– А мама?.. Она ведь приезжала на родительский день.

– Точно! Как я могла забыть… И ничего мне не сказала ни разу… Да всё равно теперь, мужу всё равно, родителям ещё ровней. Только мне… И я не горевала. Я всегда тебя любила… Права была твоя мама, ты дурак.

– А что сейчас?

– Закончится командировка, ты уедешь и будешь помнить меня всю оставшуюся жизнь. Как я тебя.

– Может, что-нибудь поменяем?

– Зачем?.. чтобы всё испортить?

– Уходи…

– Ага, сейчас… бегу и тапочки оставила… Я отпуск просто так брала?

– Завтра уезжаю в Новокузнецк, к родителям.

– Вот и хорошо. На поезде, надеюсь?

– Какая разница… На поезде.

– Утром соберу вещи, заеду за дочкой.

– Ты с ума сошла!..

– Саш, если помнишь, в тебя были влюблены все девочки нашего отряда. А достался ты мне, ещё тогда… Не спорь, прошу, едем вместе. Хочу познакомиться с твоей мамой.

– Здравствуйте… Аня.

– Очень приятно… Ирма Андреевна.

– Саша, поздоровайся с бабушкой…

– Александра… Вы мама Саши?

– Да, я его мама. А ты давно с ним знакома?

– Мне мама про него рассказывала, когда я была маленькая.

– Проходите в дом, сейчас на стол соберу… Сашенька, ты не устала?.. может, попить с дороги хочешь?

– Я потерплю… А где Сашина комната?.. Можно я там посижу?

– Можно, конечно, девочка моя… проходи…

Мамины глаза надо было видеть. И мои тоже. Это у нас семейное.

– Ань, что это было?

– Это жизнь, Саша… Можно водички?

– Идём.

С ночной рыбалки вернулся отец, запахло удочками и сапогами. Красные от бессонницы глаза, но весёлые, почти радостные. Зная папаню не один десяток лет, предположил, что скучно не будет никому.

Скучно не было.

– Ну, молодёжь, за вас! Чтоб у вас было всё, чего не было у нас.

– Спасибо, пап, и за вас тоже, всенепременно.

– Мать, покажи девочкам фотографии, мне с сыном потолковать надо. Ты меня поняла?

– Рассказывай.

– Что именно?

– Всё. По порядку.

– У меня командировка, выдалась свободная неделя. Побуду с вами и назад, в Ленинград.

– Побудешь или побудете?

– Это второй вопрос?

– И второй, и третий.

– Понимаешь, пап, Аня моя старая знакомая, десять лет назад…

– Так, стоп! Та самая Аня?..

– Откуда ты знаешь!

– Сын, ты дурак?.. У матери от меня секретов нет.

– Почему ты мне тогда ничего не сказал!

– Зачем?..

– Ну… не знаю…

– Точно дурак… Саша твоя дочь?

– Нет, конечно. Ей пять, а с тех пор мы не виделись.

– Хм… странно…

– Что?

– Да так… мысль одна…

На кухню прибежала Александра.

– Сашенька-Саша, смотри, у бабушки Ирмы есть мои фотографии. Только они испортились.

– Можно глянуть?..

Со всех пожелтевших от времени детских фотографий на меня смотрела Александра. Я не мог поверить своим глазам. Вот и доверяй после этого медицине… или генетике.

Потом гуляли по вечернему городу. Сашка щебетала без умолку. Слава Богу, родители остались дома. Не представляю, как бы они чувствовали себя в этой ситуации.

А мне хотелось называть её дочкой. Ума хватило. Не сорвался ни разу.

Следующий день оказался шкатулкой с сюрпризом. Главный корень в слове – сюр.

Мама подбила девок, и они на два дня уехали в Малышев Лог, где у нас когда-то была дача на берегу Кондомы.

Дачи давно нет, но у родителей там осталось много друзей. А тут разные ягоды пошли, и мама решила побаловать ребёнка свежими витаминами. Она искренне считала Сашу своей внучкой. Разубеждать её было бесполезно – Саша была точной копией меня в её возрасте.

Папа же решил поправить линию судьбы. Как всегда неожиданно и радикально.

– Саш, надо поговорить…

Не сын, а "Саш"?.. Предчувствие не обмануло.

– Тут такое дело… У тебя время есть?

– Смотря для чего.

– На сколько можешь задержаться?.. Давай сразу по максимуму.

– Пап, если по делу, говори сейчас.

– Я не по делу выступал?

– Ну хорошо… Две недели у меня есть. Но за две недели здесь я с ума сойду, не говоря уж об Ане с ребёнком.

– О девочках и речи быть не может, их надо отправить в Кемерово.

– Отвезу… Что по делу?

– Вернёшься – поговорим, не хочу, чтобы начал себя накручивать, девки почуют. Оно тебе надо?

– Да какая разница… почуют, не почуют…

– Дурак ты, сын, как есть дурак. Ты за них отвечаешь. Я же вижу, как Анька тебя любит… Ни черта не понимаю в вашей жизни… как такое может быть.

– Пап, сделаю. Когда они вернутся?

– Ждём послезавтра, потом за ними, если что.

– Одним днём тогда, туда и обратно.

– Неправильный ответ. Ты должен предусмотреть и то, что больше никогда в своей жизни их не увидишь.

– Мы потеряем время.

– Ты меня не слышишь. Делай, что говорю, капитан, приказы не обсуждаются.

Через два дня сюр продолжился.

– Мы никуда не поедем.

– Аня, думай, что говоришь.

– Саша, я всегда думаю, потом говорю. А потом делаю. Я тебе шоколадку до самой смерти вспоминать буду.

– Вот давай ты сейчас немного подумаешь о ребёнке.

– Останется с твоими родителями, если что. Ирма Андреевна, между прочим, души в ней не чает.

– Да что за дурдом-то такой!..

– Питаться надо было правильно, родной, и нас бы здесь не было. Никогда. Что, шоколадка боком вышла?

– Анюта, ну пойми…

– Ничего сейчас не хочу слышать. Всё, разговор окончен… Что сказал папа?

– Надо ехать.

– Куда?

– Часа два… два с половиной. Электричка, потом по городу.

– Я невнятно выражаюсь?

– В Прокопьевск.

– Ты раньше там бывал?

– Четыре года назад, с женой катались по разным достопримечательностям.

– Вот и меня прокатишь.

– Могут быть проблемы.

– Серьёзные?

– Скорей всего.

– Тогда мне сам Бог велел ехать с тобой. Я всё-таки врач.

– Но не военврач.

– Плохо ты меня знаешь… Там же больницы приличные есть?

– Не деревня, тем более, по слухам, одна из лучших в стране травматологических клиник.

– Хорошо. У тебя документы с собой?

– Служебные?

– Да!.. Какие могут быть ещё!

– Только журналистское удостоверение.

– Так ты у нас и журналист ещё, оказывается… Господи помилуй… Ладно, хоть что-то.

– Зачем тебе?

– А кто мне аптечку соберёт по списку безо всяких рецептов?

– На месте придумаем.

– Мама!..

– Что мама!

– Твоя мама нам поможет.

– Не хотелось бы её в это дело впутывать.

– Она врач, значит, она всегда в этом деле. Хоть у папы спроси.

– У моего папы.

– Какая разница, Жерново́… Всё, иди, решайте свои мужские вопросы. Мы займёмся женскими.

Ещё две безмятежные ночи… Первого августа на первой электричке мы выехали из Новокузнецка.

Аня пристроилась на моём плече, нашла удобное положение и быстро задремала. Со стороны мы выглядели как идеальная семейная пара. И вдруг защемило сердце. Я реально осознал, – не пройдёт и двух недель, как я всё это потеряю. Их обеих. Навсегда.

Всё-таки хорошо, что предупредила заранее. Я уже простился, только ещё об этом не знаю. Это хорошо… это очень хорошо…