Я выключила магнитофон из розетки и убрала его в рюкзак, затем достала фотоаппарат. В нем использовалась тридцатипятимиллиметровая пленка, я с такими раньше не сталкивалась. Еще там был встроен датчик света, и, когда нужно было снимать со вспышкой, начинала мигать красная лампочка.

Пока я вставляла пленку, спустился мистер Вуозо, уже нарядившийся в зеленую форму, такую же, какую я видела у него в шкафу вместе со стопкой “Плейбоя”.

— Ну, как я выгляжу? — поинтересовался он.

— Нормально, — ответила я, захлопывая заднюю крышку фотоаппарата.

— Нормально, — повторил он и засмеялся: — Ого.

— Пойдемте на улицу?

Он кивнул:

— Пошли.

Выйдя на крыльцо, мы увидели Мелину, которая сидела на лужайке перед домом, вытянув и скрестив ноги. С того момента, когда мы видели ее в последний раз, она уже успела немножко передвинуться в сторону.

— Привет, — сказала она. — Как прошло интервью?

— Э-э… — произнесла я, немного удивившись. — Хорошо.

Мистер Вуозо ничего не сказал, только посмотрел на нее секунду и пошел к флагу, который развевался на противоположном конце лужайки.

— Мне еще надо мистера Вуозо сфотографировать, — добавила я.

— Конечно-конечно.

— Джасира, тут хорошо? — окликнул меня мистер Вуозо, позирующий прямо перед флагштоком.

— Да, смотрится отлично! — отозвалась я.

— Какой хороший фотоаппарат, — заметила Мелина.

— Это мне в школе одолжили, — объяснила я.

— Здорово, — кивнула она.

Я пошла в сторону улицы и переступила через бордюр, чтобы в кадре уместились и мистер Вуозо, и флаг.

— На счет “три”! — крикнула я и начала считать.

На счет “три” мистер Вуозо выглядел точно так же, как и на “один”: руки по швам, рот сжат, ноги сдвинуты вместе. Я сделала пару снимков, а затем вернулась на лужайку.

— Все, я закончила.

Мистер Вуозо сразу расслабился, и я пожалела, что не могу снять его таким.

— Спасибо, — сказал он и повернулся, чтобы идти в дом.

— До встречи, Трэвис, — попрощалась Мелина, все еще восседая на лужайке.

Мистер Вуозо остановился и посмотрел на нее сверху вниз.

— Я могу вам чем-нибудь помочь? — поинтересовался он.

— Я жду Джасиру, — объяснила Мелина.

— Я сейчас, мне только магнитофон надо забрать, — поспешила сказать я.

— Не торопись, мне все равно без посторонней помощи не встать.

Мистер Вуозо направился к входной двери, а я проследовала за ним. Как только мы вошли, он, разъяренный, повернулся ко мне.

— Да что с ней, черт возьми, такое? Ты что, ей что-то рассказала?

— Нет.

— Тогда какого хрена она меня преследует?

— Я не знаю! — воскликнула я.

— В твоих же интересах ей ничего не рассказывать, — предупредил он.

— Хватит на меня орать!

Он умолк.

— И ничего я ей не говорила, — продолжила я, — я никому не говорила. Могла бы, но не стала. И вы не имеете права на меня кричать.

Мистер Вуозо вздохнул и потер лоб.

— Конечно, — произнес он, — извини.

— Я иду домой, — сообщила я, укладывая фотоаппарат в рюкзак.

— Эта сука все портит.

— Она не сука! — возмутилась я.

— Натуральная.

— Она мне нравится, и мы с ней дружим, — добавила я.

— У нас с тобой совершенно нет возможности побыть наедине, — пожаловался он. — И вот представился такой шанс, а она все портит.

Я взглянула на него:

— А зачем вы хотите быть со мной наедине?

— О господи, — вздохнул он. — Я не знаю.

— Чтобы опять сделать мне больно? — предположила я.

— Нет, конечно, нет.

Мне сразу стало хорошо. Оттого, что он понимал, насколько плохо поступил со мной. Я захотела сделать ему что-нибудь приятное и поэтому сказала:

— В марте мой папа уезжает на мыс Канаверал.

— Правда?

Я кивнула.

— И что, ты совсем одна останешься?

— Судя по всему.

— Ну, ты тогда совсем, значит, взрослая будешь.

— Я и так уже взрослая.

Мистер Вуозо промолчал.

— Помните? — спросила я.

— Да, — тихо произнес он. — Тысячу раз да.

— Мне пора, — сказала я, подхватывая сумку. — Спасибо за интервью.

Мы стали смотреть друг на друга, очень долго, как будто играли в гляделки. В конце концов он снял свою шляпу и стал комкать ее в руках.

— Надеюсь, меня не призовут до марта, — сказал он.

— Я тоже на это надеюсь, — ответила я, развернулась и ушла.

Как я и предполагала, Мелина ждала меня на лужайке.

— Вот видите? Я же сказала, что выйду через минуту.

— Помоги мне встать, — попросила она.

Я бросила сумку на землю, чтобы схватить ее за обе руки. Когда я потянула Мелину наверх, на какую-то долю секунды мне показалось, будто сейчас мы обе рухнем на землю, но вместо этого нас просто покачало немножко, как ваньку-встаньку. Я поднатужилась еще немного, или, может, это Мелина постаралась, но, как бы то ни было, она поднялась.

— Спасибо, — поблагодарила она, отряхивая попу от пыли.

— Пожалуйста.

— Я тут долго сидела, — поделилась она.

— Ну, не так уж и долго.

— Мне показалось, что очень.

— Ну, — решилась я, — мне пора. Ко мне скоро гости придут.

— Кто, Томас? — поинтересовалась она.

— Нет, Дениз.

— Здорово, — произнесла она. — Девочка.

— Ну, пока, — попрощалась я и пошла к дому.

— Какого бреда он тебе наговорил? — поинтересовался папа, как только я вошла в дверь.

Он сидел в кресле перед столиком и ел орехи.

— Не знаю, — ответила я. — Я просто задавала ему вопросы, а он мне отвечал.

— Дай мне кассету, — потребовал папа, — я хочу послушать.

— Что?

— Хочу услышать, что за лапшу он вешал тебе на уши.

— Нет, — возразила я, — нельзя.

— Это еще почему?

— Потому что, — объясняла я. — Потому что это частная запись.

— Частная? У тебя не может быть ничего частного.

— Это конфиденциально, — заявила я, — вот что я хотела сказать. Я ведь журналист.

Папа рассмеялся:

— Ты не журналист. Ты ребенок. Так что давай сюда кассету.

Я взглянула на сумку. Невозможно было даже представить, как папа отреагирует на эту запись. И дело даже не в том, что я говорила. Дело в том, как я обращалась с мистером Вуозо. Как будто бы я им командовала.

— Неси сюда, — велел папа, отодвигая орешки на край стола. — Тут и розетка есть.

Когда я так и не сдвинулась с места, он отставил столик подальше и начал вставать с кресла. Я сделала шаг назад, и тут вдруг раздался звонок в дверь.

— Я открою, — быстро произнесла я и пошла вместе с сумкой к двери.

Звонила Дениз.

— Привет, — поздоровалась она, — не страшно, что я так рано? У моей мамы кое-какие дела возникли, так что она подбросила меня к вам.

— Нет, — сказала я, — все в порядке.

Дениз стояла на ступеньках с маленьким рюкзачком в руках. Мне нравилось, что она всегда использовала косметику: румяна, помаду и тени для глаз кремового оттенка. А карандаш для глаз она всегда наносила так, чтобы между синей подводкой и краем века оставалась тонкая полоска кожи. Кажется, она так делала специально, но я не очень понимала зачем.

— Заходи, — пригласила я, отступая вглубь дома.

— Спасибо.

— Пап, — позвала я, закрывая дверь, — это Дениз.

— Привет! — поздоровалась она, махая рукой.

Папа все еще стоял посреди гостиной, ждал, когда я отдам ему сумку.

— Очень рад с тобой познакомиться, — сказал он и изобразил улыбку, какой я у него еще ни разу не видела. Как будто он пытался выглядеть таким же жизнерадостным, как и Дениз.

— Можно мне стакан воды? — попросила Дениз, оборачиваясь ко мне. — Я только что с пробежки и пить хочу ужасно.

Только я хотела сказать “конечно”, как папа меня опередил, воскликнув: “Разумеется!” — и отправился на кухню. Когда он вернулся и передал Дениз стакан с водой, та осушила его за один глоток. Я заметила, что ногти у нее покрашены в такой же кремовый оттенок.

— Спасибо, — поблагодарила она, возвращая стакан папе.