Поезд не едет дальше.

Ты от тепла отвык —

столько наелся фальши.

Только в один конец

этот билет. Последний.

Где-то в спине – свинец:

кто-то стрелял намедни.

Друг это был иль враг —

мерой какой измерить?

Кто я тебе – никак

вычислить. Только – верить.

Пьяной отравой снов

долго болели. Надо

не надевать оков

на долгожданных… Рядом,

если им надо – быть

и исчезать с радаров,

если не с нами жить

выбрали. Контрудары —

не наносить: свои ж —

пусть как хотят, но – живы!

Я – твой вокзал. Стоишь…

Нервно танцует жила.

Хочешь, найду билет —

втридорога – обратно?

Что ты, конечно, нет:

я – навсегда, понятно?

Жизненный мой тупик —

дальше. Причём – намного.

Просто – сорвал ручник,

чтоб скоротать дорогу.

Ты – мой вокзал…

Память моя давно Мёртвого моря горше —

сколько бессильных слёз высушено на дне,

сердце черным-черно, только не плачет больше,

и не пьянит вино – истина не в вине.

Сколько таких, как ты, мне повстречалось? – Мало.

Сколько таких, как я, встретил ты? – Ни одной.

Помнишь, как нам с тобой – воздуха не хватало?

Помнишь, казалось всем – нас не разлить водой?

Мы так спешили жить – опыт, ошибок трудных

сын, к нам пришёл потом, сразу и навсегда…

Мы так хотели жить – вкусно, в запой, не нудно,

но не срослось – облом, вместо вина – вода,

вместо "люблю", "хочу" – вечное злое "надо",

только кому, зачем надо – ответа нет.

Счастья былого свет вновь провожаем взглядом:

встретились вот. Стоим. Просто: "Привет!" – "Привет…"

В сердце твоём расту —

свежей на пепелище

зеленью. За версту —

видно, но ты не ищешь

свежих побегов стрел —

может, уже не веря,

что этот артобстрел

чувств – не принёс потери.

Только всегда весной

я прорастаю снова —

скоро дурман-травой

будет замаскирован

наших пожарищ вид —

чёрный и неприглядный…

Только былых обид

дай разрядить снаряды…

Я тобой не напрасно встречена,

ты ведь знал это, ты ведь знал?!

Только с гордостью не излеченной

в счастье сам себе отказал.

Заливались другие – тенором,

только ты один – стороной,

а ведь не открывала тендера

я – я верила, что ты – мой.

Эти свадьбы собачьи глупые,

что двоих окружали нас,

никому не нужны, но спутали —

сбили с толку, укрыли с глаз,

как любили с тобой друг друга, но

только с детства очередей

не терпели… Теперь поруганны —

наши души – угля черней.

И седьмой стороной – далёкою —

обхожу тебя, не держу,

и в глаза твои – с поволокою —

даже издали не гляжу:

ни дай боже – скомпрометировать,

ведь известно, нам лучше врозь;

улыбаясь всем – комментировать,

что не пара мы, не срослось,

принимать от других неискренне

и признания, и цветы…

Только ты один – богоизбранный

был мне нужен всегда. Лишь ты.

Я тобой не напрасно встречена,

ты ведь знал это, ты ведь знал?!

Только с гордостью не излеченной

в счастье сам себе отказал.

А ты думал, их только три –

роковых, что судьбу ломают?

Я – четвертая, посмотри:

настоящая, не играю!

Я на край тебя приведу

и поставлю спиной к обрыву,

чувствуй бездну спиной… В Аду

не бывал ещё? Хочешь прыгнуть?

Хочешь, встану спиной сама?

Доверяя, глаза закрою?

Я давно бы сошла с ума

в одиночку, но нас ведь – двое.

Мы играем в одну игру:

кто кого победит, кто главный?

Ты умрёшь, если я умру.

Или – наоборот. Забавно.

Мы сегодня, как инь и ян,

плюс и минус, чей модуль равен:

я – трезва, ты – привычно пьян,

я – смиренна, ты – своенравен.

Но – один на двоих обрыв:

небо, ветер, крутые скалы,

три аккорда – таких больных,

да охрипших стихов оскалы…

Я так тебя люблю, что просто глохну

и слепну, если просто рядом ты,

а без тебя так плохо – легче сдохнуть,

но как же мир без этой красоты?

Отращиваю волосы, и жопу —

качаю, смех счастливый берегу…

Но мой воздушный лайнер жизни – в штопор

вошёл, и я – хочу, но не могу

исправить ничего тут, горизонта

к хвосту стремится линия, земля —

летит навстречу, даже по дисконту

гроша не стоит жизнь сейчас моя.

Но на себя штурвал тяну в надежде,

что – выровняю, вырулю, смогу,

что – выживу, и буду вновь, как прежде,

от счастья улыбаться на бегу…

А я про любовь к тебе

не буду писать признанья:

я – третья в твоей судьбе,

не лишняя – запасная,

спасательный круг в беде,

когда твоё судно – тонет…

Я сердце своё в узде

держу, и рука не дрогнет.

Я ангелами стою

за левым плечом – охраной…

Хотела с тобой – семью,

но – поздно теперь, и – рано

нам было любить тогда:

мы молоды были, глупы,

упрямились иногда

баранами просто тупо,

ты – с этой, а я – с другим,

как лихо мы порознь – можем,

но как я несчастна с ним,

и как ты несчастен тоже…

И вновь – на девятый круг

заходим мы (Рая? Ада?):

так много людей вокруг,

но нам никого не надо.

Весна нам прописала поцелуй,

а я к тебе сегодня без рецепта:

люби меня, бери и салютуй –

мы оба слишком долго ждали это.

И нам решили Ангелы помочь,

назначив нам нечаянную встречу,

а ты – как много лет тому, точь-в-точь,

а время от любви – увы! – не лечит…

А у меня, как косы, по спине

струятся без тебя пустые ночи,

ты столько лет так сильно нужен мне —

и был, и есть, и будешь. Очень-очень!

И я – твоя, и ты – не прекословь! –

навеки мой: глаза твои и руки…

Травматики – мы дуем на любовь,

обжёгшись нелюбовью и разлукой…

Встретились души взглядом –

сил нам обоим, боги,

ухнуло вниз домкратом

сердце куда-то в ноги,

всё, что на нём держалось:

спины, характер, воля –

рухнуло вниз, распалось

от нестерпимой боли.

Памятью так накрыло –

тяжесть невыносима,

думала – разлюбила,

верила – Хиросимы

выключен, обезврежен

и не течёт реактор,

враг обесточен, свержен,

только упрямы факты:

встретились взглядом души –