И бабка на следующий день принесла домой шарообразный аквариум, литров на пять, с золотой рыбкой. Рыбка была очень красивая – прямо как жар-птица, с ярким огненно-рыжим хвостом. Дед по началу отнёсся к этому скептически. Сказал, что это напоминает ему фильм «Полицейская академия» – там тоже у главы Академии Лассарда была такая рыбка.

Постепенно дед смягчился к новому жильцу. Даже сам стал кормить её и ласково называть Дусей. У старика появился новый собеседник. Дед читал ей вслух газеты и обсуждал с ней важные политические новости – бабка для таких серьёзных разговоров не подходила. А Дуся была полностью на стороне деда и со всем соглашалась.

Табуреточные приступы у деда, конечно же, не прекратились, но стали происходить гораздо реже, в чём, собственно, целиком была заслуга Дуси. И теперь, когда он вставал на табурет, то непременно брал с собой Дусю. Бывало, стоит посреди комнаты на табуретке, а в руках держит аквариум. Дед сопит, рыбка взад-вперёд плавает, а бабка всё это на телефон снимает. Ну просто идиллия! Красота и гармония в доме.

14 июня 2020 г.

Вдоль по шоссе Злоумышленников при полном отсутствии уличного освещения, в кромешной темноте неуверенно и робко продвигались Василий и ведомый им Стасик в поисках дома № 5, где по идее и должен был обитать таинственный Хозяин. Никому из них ранее и в голову не могло прийти о наличии такого адреса, его нет на карте, но идти всё-таки надо, время пришло. Ибо, по любому, людям, которые считают себя нормальными, рано или поздно потребуется предстать перед Хозяином, и никуда от этого не деться, особенно тем, кто претендует! На что именно претендует – не очень понятно, но претендует. Ходили-ходили – ну нет тут никакого шоссе, у всех спрашивали – никто не знает, где это. А место оное давно уже поросло в сознании некоторых шибко грамотных (или близких к этому) граждан ореолом таинственности и избранности. А почему? Не совсем ясно. Помнится, здесь были в девяностых какие-то хибары и заброшенные хозпостройки, дачные самострои и, кстати, кладбище, тоже где-то рядом. Прошло лет двадцать со времён студенческой рок-н-рольной юности, тогда им случалось бродить тут часами: рядом станция пригородной электрички, и частенько их тут высаживали как безбилетников, приходилось дожидаться следующей. Тут мало что изменилось с тех пор. Они долго плутали по тёмным полудорогам, попадались какие-то отдельные постройки, частные дома… И вот, наконец, вышли на более-менее нечто, похожее на улицу. Прямо за стихийной свалкой вдруг начиналась широкая дорога. По обе стороны асфальтированной трассы стояли тёмные, похожие друг на друга, как близнецы, одноэтажные деревянные дома. Не было ни фонарей, ни табличек с названием улицы и номерами домов, признаков присутствия жильцов тоже, кстати, не было. Ни в одном окне не было света. И тишина… Василий нутром почувствовал, что это где-то здесь, и они двинулись вдоль по предполагаемому шоссе.

В одном из домов путники заметили свет и, заметно повеселев, направились к нему. На доме была синяя с белыми литерами характерная табличка «Шоссе Злоумышленников, д. 5». Кроме этой особенности внешне он ничем не отличался от других домов. Калитка была не заперта, и путники вошли. Василий поднялся на крыльцо и постучал. Дверь открыл Он, он самый. Василий со Стасиком вежливо поздоровались:

– А вот и мы… Доброго времени суток, однако. – И оба заискивающе заулыбались.

– Вижу, что вы, а не кто-то другой, представляться не надо, мы же с вами взрослые люди. Меня можно называть Хозяин, просто Хозяин и всё. Ха-ха-ха! Ну, раз припёрлись, то уж проходите, пожалуйста, милости просим. – И Хозяин жестом пригласил их в дом.

Гости вошли, и он закрыл за ними дверь. Он провёл их в большую комнату, усадил за массивный деревянный стол, а сам встал напротив и бесцеремонно уставился на посетителей без тени каких-либо эмоций на лице. Так продолжалось до тех пор, пока оба не начали ёрзать на стульях, а Стасик даже невольно икнул. Первым затянувшееся неловкое молчание нарушил Василий:

– А скажите, те дома вдоль дороги, в них кто-нибудь живёт? Они чьи? Темно тут у вас, фонарей нет. И ещё: асфальтированная дорога начинается посреди пустыря, прямо от свалки и заканчивается за вашим домом… Внезапно обрывается кустарником и полем. Это как?

– Ну, наконец-то. А то я уже подумал-было, что вы помолчать пришли. Итак, по порядку. Все дома на этой улице и дорогу построил я. Вся эта улица принадлежит мне. Я назвал её Шоссе Злоумышленников по причине того, что подобных названий в нашем городе, да и в стране, в целом, нет. Не спутаешь. В домах никто не живёт – не люблю соседей, знаете ли. А так хоть создаётся ощущение, что не в лесу живу. Это всё элементы… иллюзия цивилизации, если хотите, и дорога – тоже отсюда. А фонари мне ни к чему – тут мало кто ходит. Никто не ходит, если честно. Ну, кроме вас, и подобных вам типов. Но это случается очень редко. Вот и сегодня пятка зачесалась – значит, жди гостей. Верная примета. – Хозяин заулыбался и с хитрецой в глазах поглядел на своих гостей. Те, в свою очередь, с плохо скрываемым восхищением закивали головами. Хозяин чем-то напоминал Евгения Моргунова из «Самогонщиков». Он был высокого роста, весьма плотного телосложения, с залысинами. На нём была грубая холщовая рубаха ниже пояса и меховая жилетка, а на ногах – старые армейские штаны и короткие валенки на резиновой подошве.

– Вы, наверное, голодны? Я – сейчас, – сказал Хозяин и удалился. Василий прошептал Стасику:

– Ничему не удивляйся, принимай всё как должное, доверься своей интуиции. И нечего смотреть на меня – я сам здесь в первый раз. Отступать-то всё равно некуда.

Спустя некоторое время Хозяин поставил перед гостями по пустой тарелке, принёс стаканы, пустую хлебницу и банку со столовыми приборами.

– Вот, угощайтесь, всё свежее, с пылу-с жару, так сказать. Прошу. – А сам, хитро улыбаясь, потирая руками, принялся наматывать круги вокруг стола. Стасик с Василием переглянулись, выдержали паузу и потянулись за ложками. Василий с энтузиазмом начал поглощать нечто невидимое, причмокивая и закусывая невидимым хлебом. Стасик последовал его примеру. И возле этой пантомимы услужливо засуетился Хозяин, наливая из пустого фарфорового чайника нечто воображаемое в пустые стаканы.

– Ох, горячий, зараза, смотрите не обожгитесь! Кушайте, не торопитесь, никто у вас не отнимает. У меня тут всё своё, со своего огорода. А то в магазинах-то сейчас всё дорого, особо не разгуляешься! – приговаривал он. А гости, опустив глаза, тупо продолжали стучать ложками о тарелки, обречённо имитируя трапезу. Василий решил, что вроде бы уже достаточно, по времени – уже пора заканчивать.

– Всё, – выдохнул он и отвалился на спинку стула, – славный у вас борщец вышел, однако, – наваристый! – Он смачно облизал ложку, положил её в тарелку, потом отодвинул тарелку с ложкой от себя, и придвинул стакан с «якобы чаем» поближе, тут же отдёрнув руку, – горячий, собака! – И с извиняющейся улыбкой благодарно посмотрел на Хозяина. Стасик тоже уже закончил трапезу и усиленно вытирал губы невидимой салфеткой. Но тут случился небольшой конфуз: в животе у несчастного громко заурчало, видимо, от голода и мыслей о еде. От неожиданности он даже икнул, густо покраснел и пошёл пятнами. А Хозяин тактично сделал вид, что не заметил. Не найдя ничего лучше, Стасик поинтересовался у него: где-мол тут у вас туалет. Хозяин указал направление, и Стасик встал из-за стола.

На двери туалета красовалась табличка, явно из поликлиники: «Приём анализов с _ до _ ». Когда Стасик вернулся в комнату, Хозяин раскладывал на столе толстенные папки для файлов. На одних были написаны года, на других какие-то непонятные каракули и даты. На груди у Хозяина висел фотоаппарат.

– Так, вас мы поместим сюда, – он открыл синюю папку, – пожалуйста, встаньте вот сюда, а вам, Василий, надо взять в руки канделябр, вот так, отлично, смотрим прямо в камеру… птичка… улыбочку… – Хозяин сфотографировал гостей и пригласил выйти на крыльцо покурить.