Грустный-грустный возвращался Ферда домой.

“Значит, рабовладельцы Отрокары — наши соседи, — размышлял он. — Какое несчастье! Мы должны быть очень осторожны. А что, если они вот тут притаились — за камнем? Что, если… Нет, лучше и не думать! Что, если они ворвались в домик к муравьиной маме?”.

Взволнованный Ферда поспешил домой, торопливо отодвинул камушек у входа и… Где же мама? Где мама?

— Мама! — позвал Ферда.

Но мама не отвечала. В домике никого не оказалось, всё было перевёрнуто, и посредине лежала куча глины.

— Где же мама? — воскликнул Ферда и прыгнул на кучу глины, чтобы как следует осмотреть всё кругом. Вдруг он провалился в какую-то яму, и там его крепко схватили и стиснули две большие руки.

“Пришёл мой конец! — простонал Ферда. — Отрокары!” — И он закрыл глаза. Но сразу же снова их открыл, услышав настойчивый голос мамы.

— Ферда, скорее! Я тут без тебя услышала, как нянечки из соседнего муравейника, пробегавшие мимо, кричали, что поблизости Отрокары. Мы должны устроить под землёй надёжные кладовые для яичек!

У Ферды свалилась гора с плеч, когда он понял, что перед ним мама. Он сразу принялся за работу и помогал маме до тех пор, пока кладовая не была окончена.

— Уф! — вздохнули оба.

Да, они как следует потрудились!

— Нам сразу станет легче, когда здесь появится много рабочих, — размечталась мама.

— А сколько их потом будет в муравейнике! — радовался Ферда. — Ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж-ж — вот там поволокут рабочие балки. Др-р-р-р-р-р — там покатят камни, — засмеялся он.

— А тут — топ, топ, топ — побегут нянечки с куколками на руках, — улыбнулась и мама.

— Раз-два, раз-два, раз-два — так будет маршировать стража, — показал Ферда. — Стража будет охранять всё — нянечек, дороги — и никого не пустит в муравейник!

И тут Ферда начал придумывать: “Знаешь, мама, нам надо будет устроить в муравейнике лифт. Детишки внизу заплачут: “У-у-у-а-а-а! Мы хотим наверх!” — а я за ними спущусь на лифте и подниму их. Или вот ещё: я сделал бы для детей ванны и душ, и знаешь… зайдет к нам кто-нибудь в гости, а мы ему скажем: “Посмотрите, как у нас тут хорошо!” — и вдруг — ш-ш-ш-ш! — окатим его водой”.

Тут Ферда сам себя остановил. “Нет, мы лучше так делать не будем, а то на нас еще станут сердиться. Знаешь, мама, мне хочется придумать для детей такую машину, которая бы сама каждого мылила, скребла, споласкивала и вытирала. А если кто-нибудь из детей не захотел бы умываться, мы бы ему сказали: “Посмотри, какие красивые колесики у машины. А ну, попробуй, поверни вот это, теперь это, а теперь вот это колесико!” Дети бы колесики вертели, вертели, машина бы их мылила, скребла, споласкивала, вытирала, а дети бы радовались, что можно вертеть колесики и что машина так хорошо бегает…”

— Ах ты, затейник, затейник! — перебила его мама. — Принеси-ка лучше яички; мы их тут в сухом месте как следует уложим.

— А для яичек мы сделаем сверху вниз жёлоб, и каждое новое яичко — фю-иииить! — так и покатится в свою кладовую, — пошутил Ферда и побежал за яичками.

Когда он понёс их вниз, три первых яичка уже шевелились, пытались вырваться, потому что это были уже не яички, а маленькие червячки-личинки, вылупившиеся из яичек. Мама, склонившись к ним, сразу принялась их чистить, ласкать и кормить.