И так получилось, что именно в эту пору пассажиров в аэропорту было немного и билеты на самолет продавались свободно.

Была бы нехватка мест – Володька ни с чем бы домой и воротился, а так он билет купил и в Москву полетел. Вот некоторые жалуются, что на самолет билеты трудно взять. А я так скажу: хорошо, что трудно, сколько из-за этого плохих дел не совершается, и еще подумать надо, стоит ли вообще улучшать обслуживание или, может, наоборот.

Но не в этом дело. Прилетел племянник в Москву, взял такси и поехал по известному адресу. Приехал, надел на лестничной площадке белые перчатки, открыл ключом дверь и давай все в чемоданы складывать.

Он и раньше в этой квартире бывал и очень хорошо знал расположение денежных мест. Поэтому он брал только дефицитные вещи, а именно деньги. А кроме того, он не брезговал кольцами, мехами и облигациями.

Единственное, что он из ценных вещей не взял, – это столовое серебро и китайский сервиз. Ему очень нравилось, будучи в гостях у дяди, есть из китайского сервиза за этим самым столовым серебром. И он не хотел себе отказывать в этом маленьком удовольствии. Ведь он не собирался ссориться с дядей, а, наоборот, намеревался и в дальнейшем приезжать в гости и дружить. Больше того, он даже хотел впоследствии, когда дядю постигнет удар в смысле пропажи ценных вещей, помочь ему деньгами.

И вот взял Володька все это в два чемодана, которые здесь же, в квартире, и нашел. Один чемодан черный, а другой коричневый. Я давно о таком мечтаю, но не знаю, где его купить. А вот дядя знал и купил себе.

Ну вот, уложил Володька все в чемоданы, посыпал квартиру дешевым табаком, а потом позвонил по телефону 225-00-00 и вызвал такси.

А пока такси не подъехало, Володька вынул из холодильника бутылку вермута и немножечко выпил. Потом надел на нос очки, приклеил себе усики и вышел из дома с двумя чемоданами.

Сел в такси и поехал на Казанский вокзал. По пути он снял с себя ботинки и незаметно выбросил их в окно. Естественно, потом надел на ноги другие туфли, потому что в одних носках ходить неудобно и бросается в глаза.

Приехал, значит, Володька на Казанский вокзал, расплатился с таксистом, дал ему на чай – немного дал, чтобы в глаза не бросалось.

А то некоторые своруют что-нибудь и начинают деньгами швыряться – тут их и накрывают. А Володька, он же профессионалом себя считал, ему это ни к чему – деньгами швыряться, поэтому он тридцать копеек отстегнул, так сказать, ни нашим, ни вашим.

Вышел он из такси, подождал, когда машина уедет, и тут же в другое такси сел, на котором и покатил в аэропорт. По пути рассказывал таксисту, что приехал из города Казани и едет по бесплатной тридцатипроцентной путевке в Крым отдыхать. Вот такой нахал. Ему государство бесплатную путевку дает, а он, понимаешь, квартиры грабит.

Но не в этом дело. А в том, что приехал Володька в аэропорт, а билетов на Одессу нет. Вот такая метаморфоза. Из Одессы – пожалуйста, а в Одессу – извините-подвиньтесь.

Но он же профессионал, он сразу к кассирше. То, се, третье, десятое, дескать, за нами не пропадет, – короче, дала она ему билет, а он ей за это шоколадку «Аленка» подарил за рубль двадцать копеек. Надо бы, конечно, рубля за два, а он, видишь, и здесь решил, что так сойдет.

Короче, прилетел он в Одессу в пять утра, а в семь уже в постели лежал.

Утром просыпаются они с дядей, и дядя, что характерно, рассказывает Володьке, что он плохо спал, какие-то кошмары ему снились из жизни древних греков, а Володька, наоборот, говорит, что спал отлично и снилось ему всю ночь Черное море.

А дальше дядя начинает обделывать свои дела в городе Одессе, а по вечерам Володька водит дядю по ресторанам и всюду платит за него, потому что по-своему его любит и ничего плохого ему не желает. Просто он профессионал и не удержался от такого прекрасного дела.

Но он, в свою очередь, хочет, чтобы дядя надолго запомнил эту поездку в Одессу, хотя дядя и так никогда потом в жизни этой поездки не забывал.

Короче, кончается срок дядиной командировки, возвращается он домой и видит, что творится в его квартире. Он, конечно, тут же падает в обморок, нет, сначала звонит в милицию, а уже потом падает в обморок.

Милиция приезжает и не находит никаких следов. Нет следов, и все. И никто этого вора не видел. И все бы так и закончилось, но Володька не учел, что есть на свете профессионалы почище, чем он, а именно следователь, который занялся этим делом.

Володьке и в голову не пришло, что этот следователь обойдет все таксомоторные парки и опросит там всех на предмет этих двух чемоданов. И надо сказать, что среди шоферов были как раз те двое, которые везли Володьку.

Причем, что знаменательно. Первый, который вез Володьку на вокзал, ничего вспомнить не мог, кроме тридцати копеек. А второй, который вез Володьку от Казанского вокзала в аэропорт, вспомнил оба чемодана, и особенно тот, коричневый.

Он еще сказал, что сам мечтал о таком чемодане, но не знал, где он продается. И заметьте, что значит профессиональная память, шофер через два месяца не только чемоданы вспомнил, но и усы вспомнил, и очки, и даже то, что от Володьки пахло итальянским вермутом.

Вот что значит профессионал.

А дальше следователь нашел и кассиршу, которая Володьке билет выписывала. Она тоже профессионалкой оказалась. Вспомнила человека, который ей «Аленку» подарил. Потому что за такую услугу, если хотите знать, ей в прошлом году один артист бутылку коньяка поставил, а этот, понимаешь, «Аленкой» ограничился. Короче, запомнила она и Володьку, и «Аленку», и Одессу.

Ну а там уж дело совсем простое было. Подняли корешки билетов и разыскали родственничка.

Надо сказать, что дядя очень удивился, когда вором Володька оказался. А Володька тоже расстроился, потому что не мог уже дяде очки втереть, не мог он ему сказать, что едет на Север работать.

И к неприятности с кражей добавилось еще огорчение, связанное с родственными чувствами, а именно с тем, что не смог Володька скрыть от дяди свое неэтичное поведение.

Потому что Володька по-своему очень любил своего дядю, о чем свидетельствует и его последнее слово на суде. Он так прямо и сказал в нем: «Дядя, прошу вас, не обижайтесь на меня. Потому что я все равно люблю вас как родного, но ничего с собой поделать не мог. Не обижайтесь на меня, дорогой мой дядя. Я больше не буду».

Она: Вот честно скажи, ты меня любишь?

Он: Честно?

Она: Честно.

Он: Честно-честно?

Она: Честно-честно.

Он: Люблю.

Она: А за что ты меня любишь? Только честно.

Он: Честно-честно?

Она: Честно-честно.

Он: Не знаю.

Она: А ты мне когда-нибудь изменял?

Он: С кем?

Она: Не знаю. Я просто спрашиваю вообще: ты мне изменял с кем-нибудь?

Он: С кем конкретно?

Она: Ну, вообще, ты мне изменял?

Он: Когда?

Она: Ну, никогда, всегда?

Он: Честно?

Она: Честно.

Он: Всегда не изменял.

Она: А никогда?