– Что? Какой пояс «шахида»?! – спросил Мамаев, вскрикнув, но, не успев нажать на клавишу рации. Оттого его вопрос не был услышан собеседником и Старовойтов продолжил.

– На ней прикреплена взрывчатка. Слышишь меня?

– Слышу, – мрачным тоном произнёс Мамаев.

– Готов себя отдать вместо Галины?

Юрий помолчал.

– Приём! У нас мало времени.

– Готов. А ты готов защитить её, когда меня не станет? – спросил Мамаев.

Помолчал Старовойтов.

– Обещать ничего не могу, – наконец сказал он. – Сейчас главное её спасти, чтобы дети мать не потеряли.

Он сделал паузу и добавил:

– Как недавно потеряли отца…

Мамаев так сжал зубы, что раздался хруст.

– Адрес какой? – наконец спросил он.

– Дом рядом с кинотеатром «Союз» на Тихой12. Номер тебе знать не надо. Думаю, где-то там будет и встреча.

– Это, где рынок?

– Сейчас везде рынок, – вздохнул Старовойтов.

– Ждём звонка?

– Ждём.

– На чём поедешь?

– Мне тут «каринку» старую подогнали. На стоянке у дома стоит. На ней поеду.

– Не думаю, что они вычислили адрес, в котором ты сейчас находишься. Можно подобраться поближе к предполагаемому месту встречи.

– Зачем?

– Чтобы не пилить через весь город, – сказал, усмехнувшись, Старовойтов.

– Выпасли мой адрес?

– А ты думал…

На самом деле Старовойтов не знал адрес, где укрылся Субботин, но по укоренившейся в нём оперской привычке «прокусывать» собеседника, скрывающего о себе информацию, загнал Мамаева в ловушку.

С Эгершельда, действительно, выбраться было проблематично, и Мамаев согласился.

– Логично. Подъеду куда-нибудь поближе.

У Субботина были неплохие отношения с Сергеем Трифоновым, контролировавшим район улицы Спортивной с рынком на стадионе ТОФ и прилегающим к нему рынком на улице Клубной, вот он и решил заехать к нему «в гости».

Сергей Трифонов не был братом или родственником недавно убиенного Субботиным Юрия Трифонова. Он был бывшим спортсменом и относился с уважением к Бауловским «партнёрам по бизнесу».

– Отбой связи? – спросил Старовойтов.

– Отбой, – согласился Мамаев.

Он наскоро принял душ и переоделся в чистое: свободные джинсы-бананы, джинсовую рубашку и кожаную куртку-косуху. Под рубашкой на майку он надел «бронежилет». Мысленно он постоянно представлял, как Галина подходит к нему и они вместе взрываются. Если это произойдёт, то от них, скорее всего, мало что останется. От понимания этого Юрия колотил озноб, и он никак не мог успокоиться.

Он набрал номер телефона пейджингового оператора.

– Оператор Марина. Слушаю вас.

– Марина, для абонента семь четыре пять шесть один… Сообщение. Надо встретиться

– Принято, – сообщила оператор и отключилась.

Через пять минут звякнул пейждер и Юрий прочитал: «Приезжай на Спортивную к десяти». На часах было «восемь тридцать».

* * *

Кобелев позвонил Старовойтову.

– Как ситуация?

– Развивается. Ждём.

– Помощь нужна?

– Пока нет. Подстрахуйте его, когда он поедет. Или хочешь, мы возьмём его машину под контроль. Только скажи, откуда?

– Ты думаешь, что твои дуболомы справятся с наружным наблюдением? Или тебе дали «семёрочников»13УВД?

– Не дали. Конторские готовы взять объект под наблюдение. Только они не знают, где твой Субботин.

– Хрен им. У меня есть пара своих человек «оттуда», знающих, как водить. Всё равно им делать нечего.

– А ты думаешь, что их самих не поведут? – сказал, хмыкнув, Старовойтов. – Ох, эти ваши прятки с догонялками. Когда уже наиграетесь? Ладно! Всё! Поступай, как знаешь, только смотри…

– Смотрю-смотрю. Всё, отбой!

* * *

В десять часов звякнул «Кенвуд». Мамаев нажал кнопку приёма.

– Говорите, слушаю, – сказал он осторожно.

– Абдула? – спросил голос.

– Да.

– Готов встретиться?

– Готов.

– Деньги за товар приготовил?

– Ещё вчера были готовы.

– Ну, тогда едь к нам.

– Куда, «к вам»?

– Не знаешь? А это не твои люди по нашему дому всю ночь туда-сюда лазили? Нам отдыхать мешали.

У Мамаева душа ушла в пятки.

– «Неужели нохчи заметили движение вокруг дома?» – подумал он.

– Слышь, ты, чучело черномазое?! Я сейчас положу болт и на тебя, и на ваш товар, который мне, если честно, на хер не сдался, чтобы за него свою голову подставлять. Понимаешь, ты, овца чеченская?! Я сейчас лягу на дно, и буду убивать вас по одному и группами. Всех подряд. Не разбирая, взрослый или ребёнок. Я же вас всех по именам знаю, ваших баб и ваших детей. И здесь, и в Краскино, и даже в вашей ебаной Ичкерии. Услышал меня? А теперь иди нахуй. Не хочу с тобой, клоуном, разговаривать.

Мамаев говорил не очень спокойно, но ровно и уверенно. Он отключил связь и перевёл дыхание. Теперь надо было ждать. Они обязательно должны были позвонить. Им, почему-то, был нужен он, а не Галина. Всё плохое, что могло случиться с женщиной, уже случилось. Да и пояс шахида не для того крепят, чтобы его снимать. По сути, его бывшая жена была мертва.

Юрий знал, что с чеченцами договариваться бесполезно. Это он знал и по военному опыту, и по опыту Субботина старшего, память которого вдруг всплыла вплоть до двадцать третьего года. Ни одна из Владивостокских преступных группировок не смогла договориться с ними. Чеченцы предпочитали сразу убивать.

Например, в Находке до сих пор продолжались убийства то чеченцев, то местных «авторитетов». Война началась с девяносто первого года, и закончится, «помнил» Субботин, лишь к две тысячи десятому. Но в Находке чеченцы столкнулись с группировкой «Давыдкина-Вытирайлова», поддерживаемых, как знал Мамаев, милицией, а именно управлением по организованной преступности, действующим по иезуитскому девизу: «цель оправдывает средства». Сейчас группировки были фактически ликвидированы. Многие члены убиты, некоторые арестованы и осуждены. Лидеры находились в розыске. Однако выстрелы и взрывы ещё случались.

Своим хамством Мамаев показал, что похищенный чеченцами «товар», его не интересует на столько, чтобы из-за него рисковать жизнью и здоровьем. Он не хотел давать похитителям рычаги влияния. Что-то они, о том, что Субботина интересует Галина, как женщина, наверное, знали. У чеченцев разведка работает очень неплохо. А Субботин мог и проговориться кому-нибудь о своих чувствах.

Потому того Галину и похитили. И если бы Субботин сейчас раскис, то из него бы «свили верёвку», а Галину всё равно бы не отпустили. Скорее всего, она видела похитителей и смогла бы их опознать.

Всё это понял Мамаев, когда проснулся. Он даже подумал, что пока он спал, разумы Субботина младшего, и Субботина старшего «посовещались» и сделали вывод. Вывод Мамаеву не понравился, но ему пришлось с ним согласиться. Согласиться с тем, что Галину ему не отдадут. Или отдадут, но только лишь для того, чтобы взорвать их вместе.

Звякнула рация.

– Ты, что, охренел? – спросил чей-то голос. – Ты что творишь, Субботин? Если по твоей вине сорвётся операция по освобождению заложника, мы тебя в землю зароем!

– Ты кто? – спросил Мамаев.

– Конь в пальто! – сказал голос. – ФСБ…

– Ну, так вот, конь в пальто ФСБ, скачи и ты нахуй, – сказал Мамаев и прервал разговор.

Он прошёл на кухню и, открыв ящик стола, увидел пачку золотого кофе «Лавацца».

– Хорошо живут, – сам себе сказал Мамаев, имея ввиду разведку генштаба вооружённых сил России.

Сам он это кофе не пробовал, но снова всплыла память Субботина, пришедшего из две тысячи двадцать третьего года. Он, кстати, чувствовал, что сейчас Субботин старший доминировал в теле, потому, что Юрий видел всё окружающее, словно со стороны и, что главное, чувства его притупились. Притупились настолько, что возможная гибель его жены уже не казалась ему катастрофой. В голове даже возникла неприятная для Мамаева мысль, что из их двоих: Юрия и Галины, надо спасать того, кого спасти легче. Нельзя оставлять двоих маленьких детей без обоих родителей. И хоть Мамаев в теле Субботина никак не может сойти за их отца, но посвятить свою жизнь им он в состоянии.