Припарковавшись далеко за остановкой, он сходил на остановку в киоск «Союзпечать», где кроме газет и журналов продавали сигареты и зажигалки. Купил и то и другое, вернулся обратно, сел в машину и, приопустив стекло двери, закурил.

Мелкий дождь забивал через щель в салон, поэтому покурив, он поднял стекло, опустил спинку сиденья и, надвинув на глаза козырёк бейсболки с буквами «NY», «прилёг покемарить». Мелкий дождь шуршал по крыше и застилал каплями окна машины, преломляя проезжавшие мимо машины. Солнце, скрытое сплошным серым маревом, даже не проглядывало.

Тридцать минут после разговора с нохчами прошли. Скомканная газета лежала на указанном месте. Её увидел Субботин, когда проходил к остановке и обратно. Что странно, при небольшом ветерке газета не улетала с места, а лишь слегка «трепыхалась».

– «Грамотные ребята, – подумал Мамаев. – Чем-то закрепили. Наверное, пришпилили палаточным крюком. По крайней мере, я бы сделал так. А как иначе?» Мамаев мысленно хмыкнул, отстранённо наблюдая за происходящим. «Своё» тело он почти не контролировал. Да, он мог поднять руки, передвинуть ноги, но ему этого не хотелось. Его воля была подавлена. Мысли о весьма вероятной гибели жены протекали, тревожа, как солёная вода рану.

Он пытался размышлять о том, как он её будет выручать, но мысли расплывались, как чернила на воде, растворяясь в разуме старшего Субботина, который мыслил рационально и чётко. С его планом Мамаев согласен не был категорически, но своего придумать не мог, а потому и повлиять на ход событий не мог.

В окно постучали. Субботин «открыл» глаза и мазнул по слегка запотевшему стеклу рукой.

– Слыш, браток, не подкинешь до Зари? – спросил молодой парень лет двадцати съёжившийся под струями мелкого дождя и прячущий голову за поднятым воротником черной болоньевой куртки.

Субботин посмотрел на наручные часы и отрицательно покрутил головой.

– Не-е-е… Человека жду. На десять часов договорились. Вот-вот должен подойти. Не успею вернуться.

– Таксуешь?

– Деловой партнёр! – серьёзно ответил Субботин.

– Да, уже двадцать минут одиннадцатого. Он уже не выйдет.

– Значит отпишется.

В это время мимо машины проехали известные Мамаеву три джипа «Мицубиси Паджеро», а следом звякнул сигнал пейджера. Субботин вынул прибор из ременного крепления и, прочитав, хмыкнул, крутнув головой.

– Вот козёл! – сказал он. – Точно не выйдет.

Субботин посмотрел своими голубыми до синевы глазами в глаза парня, подумал и сказал:

– Садись. Но только до Зари, окей? Потом я разворачиваюсь и еду на Тихую.

– По делу?

– Живу я там, – хмуро буркнул Субботин.

– Окей! – обрадовался парень и, оббежав машину, провалился в глубокую лужу, образовавшуюся в яме у кромки тротуара, и забрался на левое переднее сиденье спиной вперёд и выливая воду из обуви.

– Вот, блять! – выругался он. – Кроссовкам писдец!

– В сапогах ходить надо, – мрачно сказал Субботин, глянув на свои берцы.

– Военный, что ли? Офицер? – спросил пассажир, тоже глянув на обувь водителя.

– Офицер, – буркнул тот. – Бывший.

– О! И я! Где служил?

– Государственная тайна.

– Да, ладно тебе! Где оно, то государство? При СССР ещё клятву давал, наверное.

– Какую клятву?! Что я тебе, пионер, что ли. Присягу, блять, мы давали! Присягу Родине, блять!

Субботин играл роль рассерженного человека, расстроенного сорвавшейся встречей с «деловым партнёром». Он не знал, случайный ли это «попутчик», или специально подосланный для проверки человек, поэтому обыгрывал ситуацию добросовестно.

– Да, ладно тебе! Присягу! – вроде как обиделся пассажир.

– Слышь? Будешь писдеть, высажу, нахуй!

– Да я и сам выйду! Тормози! – сказал вдруг «пассажир».

– Да и писдуй, – спокойно отреагировал Субботин и прижался к тротуару.

Пассажир вылез из машины, и, поблагодарив словами: «Да и пошёл ты нахуй, патриот советского союза, блять!», с силой захлопнул дверь.

– Щас ебало разворочу, – крикнул Субботин, приоткрывая дверцу и делая вид, что вылезает из машины. Но отвечать за сказанное в интересы бывшего пассажира, видимо, не входило, и он быстро метнулся в сторону остановки «Молодёжная».

– «Понятно, засланный казачок», – сам себе сказал Субботин, прикрыл дверцу машины и повёл её в сторону швейной фабрики «Заря».

В сообщении, пришедшем на пейджер, было сказано: «Остановка «Магнитогорская» в сторону центра. Я буду с книгой, обёрнутой в газету».

– «Шпионы, блять!» – подумал Мамаев, когда Субботин прочитал сообщение.

Субботин же на сообщение не отреагировал никак. Он тогда играл с мнимым пассажиром. А сейчас не стал ехать за своими джипами на Зарю, а нырнул под мост на Моргородке, сбрасывая, таким образом, вполне вероятный «хвост».

По логике Субботина джипы, после того, как возьмут связного, поедут на Тихую. Не станут нохчи возить женщину по городу. Везде стоят милицейские посты. Машины останавливают и осматривают. Субботинскую «Карину» два раза остановили. И если бы не его милицейский «вездеход14» и милицейские же документы, выданные Кобелевым, то трясли бы его, как липку.

Документы были «выданы» Главным управлением по организованной преступности МВД России на имя Мамаева Олега Ивановича.

Субботин решил ехать на Тихую не через Снеговую и Баляева, где в это время дня можно было ожидать пробку, а через центр по улице Светланской. И, так и сделал.

На Магнитогорской сотрудники ЧОПа и загримированный под «Абдулу» Саша «Башкир», который сейчас был больше похож на «Абдулу», чем сам Субботин в своём обновлённом теле, взяли на борт «связного» и, передав щелчками рации, что едут на Тихую, поехали туда, как и было оговорено, через Снеговую.

Как и ожидалось, Субботин «долетел» до предполагаемого места передачи заложницы буквально за тридцать минут, припарковал машину у рынка и двинулся вдоль рядов. В надетых на его голову наушниках, плотно облегавших уши, громко звучал тяжёлый рок.

Он поболтал со знакомой Мамаеву продавщицей колбасного киоска, которая его, естественно, в парике и с коричневыми линзами, не узнала, но откликнулась на правильно названное имя. Мало ли кто её знает из постоянных покупателей, подумала она. Субботин купил кольцо «краковской» и холодец с горчицей. Рядом в киоске «Владхлеба» он купил булку «Подольского» и пройдя по рядам китайского ширпотреба двинулся в сторону дома, где держали Галину.

Он до сих пор не знал «её» адреса, а Кобелев всё не звонил и не звонил.

* * *

– Юра, у вас без него ничего не получится, – в который уже раз говорил Кобелев. – Назови адрес.

– Мне оторвут голову, Слава. Это не моя операция. Неужели ты не понимаешь? – устало проговорил Старовойтов.

– Вы запорете дело. Машины, которые ведут Субботина, вычислят на раз два. Ты же заешь, у нас всего две дороги. Они сейчас погоняют Субботина по кругу и всё поймут. Не будет встречи. У конторы сегодня в наличии только три машины. Все остальные заняты на контрразведовательных мероприятиях. Это мне лично Коля Соцков сказал, Юра. А они же отказались от ваших топтунов?

– Отказались, – признался Старовойтов.

– Они запорют дело. Дай адрес. Никто не узнает, Юра.

– Да, зачем ему адрес, если он катается по городу? – грустно хмыкнул Старовойтов.

– Ты его недооцениваешь. Он сейчас должен быть рядом с адресом. Он ждёт моего звонка.

Старовойтов посмотрел на Кобелева сквозь выпущенный им клуб дыма.

– И какой у него план? Что он сможет один?

– Он просто постучится в квартиру, Юра. И выведет оттуда Мамаеву.

– Они убьют его.

– Другого варианта нет. Будем надеяться, что он сможет договориться.

Старовойтов покачал головой.

– Это безумие.

* * *

Субботин стоял возле киоска с шаурмой и аккуратно, чтобы не изляпаться, поедал мясоовощную смесь, завёрнутую в лаваш, когда в его наушниках вместо музыки раздался писк рации.

– Абдула? – спросил голос «военного инженера».