— Скоро. Если ты забыл, то напоминаю, свадьба, на которой ты согласился быть моим шафером состоится ровно через неделю. — Торжественно объявил Чижиков.

— Такое не забудешь, ты прав, — задумчиво ответил я, глядя, как офицеры настоящие и будущие быстро покидают столовую. И тут мой живот напомнил, что ещё ничего не ел со вчерашнего дня. А тут как раз стол накрыт. Нет уж, я не уйду отсюда, пока нормально не поужинаю.

— Как это странно, — проговорила Нина, жена второго офицера, который как раз женат. — Остаться за столом с мужчиной, в то время, как его жену подняли по тревоге. Вам не кажется, граф, что в этом есть что-то неправильное, я бы даже сказала извращённое.

— Нет, — я взял в руки вилку и нож. — Маше нравится, пускай развлекается. Я же человек богемы. Сибарит и бонвиван. Я обожаю хорошую еду, изысканное общество, особенно общество очаровательных женщин. Дамы, вместо того, чтобы страдать по бросившим вас посреди ужина солдафонам, предлагаю накормить бедного художника, который, если бы не дед и помощь всего клана, уже давно бы по миру с протянутой рукой пошёл. Рисовать шаржи на базарных площадях, например.

— Вы прибедняетесь, граф, — мило улыбнулась Нина. — Я была в Петербурге и видела вашу картину. Это… словами этого точно не передать. Так что, не думаю, что вас обидели при вознаграждении.

— Картина была принесена в дар, — ответил я абсолютно серьёзно. — Она мне слишком дорого обошлась, чтобы просить за неё деньги. Конечно, его величество вознаградил меня за неё, но это вознаграждение невозможно оценить в деньгах.

Женщины смотрели на меня очень задумчиво. Я же плюнул на все условности и принялся накладывать еду в тарелку.

— О, какой знакомый вкус, — протянул я, пережёвывая очередной салат. — Только не говорите, что всё здесь заказали в моём кафе, — я посмотрел на Катерину.

— Не всё, — она покачала головой. — Только салаты, закуски и выпечку. Горячие блюда делала наша кухарка. А в вашем кафе действительно делают прекрасные блюда.

— Вы мне сейчас покажите пальчиком, какие именно сделаны на заказ, я хоть попробую их как следует. И, мои комплименты вашей кухарке. Надо бы мою к ней на стажировку отправить, — я улыбнулся и вернулся к поглощению пищи.

Вечер прошёл довольно интересно. К скользким темам мы больше не возвращались, и домой я отправился в прекрасном расположении духа. Ночь оказалась на редкость тёплой. Я шёл, не спеша, искренне наслаждаясь прогулкой, стараясь не думать о Маше в вечернем платье на плацу. Надеюсь, ей найдётся во что переодеться, иначе, клянусь, Пескарёв будет свадьбу дочери ещё долго вспоминать и вздрагивать при этом.

Невдалеке послышался шум, характерный для велосипеда. Наверное, один из мальчишек-разносчиков едет. Надо бы подумать о том, как они будут по форту передвигаться, когда снег пойдёт. Люди к хорошему быстро привыкают. Совсем немного времени прошло, а уже доставкой кто только не пользуется. Всё-таки нужна машина. Мальчишек на зиму домой, и посадить за доставку Кузю. Машина у меня здесь имеется, но я практически не пользуюсь ею. В крайнем случае, Машу высажу. Один-два раза пешком в училище сбегает, или тот же Кузя отвезёт. Всё равно по утрам доставки нет.

Я размышлял про то, как продолжать бизнес, который, судя по всему пошёл в гору и скоро надо будет выходить в реальный мир и расползаться со своими коробками с довольной рысью по империи. При этом невольно прислушивался к звуку велосипеда. Приближался он так медленно, словно парень не ехал на нём, а пешком шёл, и вёз велосипед перед собой.

Невольно нахмурившись, я ускорил шаг. Уже очень скоро увидел мальчишку, который действительно толкал впереди себя велосипед. Присмотревшись, я даже узнал его. Правда, для этого мне пришлось зрение перестроить. Зато, когда я опустил руку ему на плечо, парень сначала вздрогнул, а потом по желтому свечению в глазах признал своего графа.

— Ты возвращаешься, или так сильно спешишь последний заказ доставить? — спросил я у него.

— Да заказ последний. Никто не хотел его брать. Мне жребий достался, — нехотя признался мальчишка. — Ваше сиятельство, я сейчас быстро отвезу, вы не волнуйтесь.

— Я и не волнуюсь, Вася, — я задумчиво смотрел на него. — К кому заказ?

— Да к ведьме этой бешеной, к Перепёлкиной, — ответил парнишка и опустил взгляд.

— Вот как, — я опустил руку на руль велосипеда. Мадам проживала неподалёку, вполне можно было прогуляться. — Снимай куртку и давай мне коробки. Я сам даме отнесу заказ с наилучшими пожеланиями.

— Да, как можно, ваше сиятельство… — кажется Василий даже испугался подобной перспективы.

— Давай-давай, не перечь, — я скинул пальто и протянул его Ваське. — Отвези его домой.

Натянув его рабочую безразмерную куртку, я схватил три небольшие и довольно лёгкие коробки и быстро пошёл в сторону дома Перепёлкиных. Минут через десять я уже был на месте. Посмотрев на свет в окнах, решительно шагнул к двери, но тут у меня на пути возникла довольно массивная фигура. А позади отход заблокировала ещё одна. Напрягшись, я приготовился отшвырнуть коробки, чтобы дать отпор вероятному нападению.

— Не стоит этого делать, ваше сиятельство, — довольно мягко проговорил тот амбал, который стоял напротив меня. — Не надо вам марать руки о дурную бабёнку.

— Кто вы такие? — процедил я сквозь зубы, не расслабляясь и призывая дар. Я его, конечно, здорово потратил, но на меч меня хватит.

— О, разрешите представиться, младший агент Канарейкин. Мы с напарником в ведомстве Дмитрия Фёдоровича Медведева служим.

— Вы что следите за мной?

— Нет, как можно, — Канарейкин всплеснул руками. — Просто, Дмитрий Фёдорович предположил, что вы можете прийти под видом курьера и наделаете глупостей. Так что, давайте ваши коробочки. Мы сейчас всё госпоже Перепёлкиной объясним. Особенно, объясним, как нельзя себя вести. И с мужем её поговорим по душам. Что же он так жену распустил, не порядок это. Давайте-давайте, — он протянул руку, больше похожую на лопату. Канарейкин, мать его. С такими лопатами он Мамонтов должен быть, как минимум. Покачав головой, я отдал ему коробки. — Вот и славненько. А вы ступайте домой ваше сиятельство. Поздно уже, — он повернулся к напарнику. — Сеня, вперёд.

И они пошли к светящемуся всеми окнами дому. Я посмотрел им вслед и сплюнул. Ну, Медведев. Не зря он свой хлеб с икрой и геморроем есть, ох, не зря. И развернувшись, я пошёл домой. Посмотрим, как они сумеют её заткнуть. Уже завтра весь форт знать об том будет.

В последнее время слово «свадьба» прочно ассоциируется у меня с чем-то не слишком приятным. Может быть мне просто не хватает положительного опыта? Что моя собственная свадьба была образцом нервозности и примером «как не надо выбирать себе ближайших помощников». Так и эта свадьба только укрепила меня в мыслях, что все свадьбы — это зло. И не надо вестись на провокации и наступать на очередные грабли, соглашаясь в свою очередь стать шафером жениха.

Началось всё буднично. И примерно дней за пять до непосредственно свадьбы. Просто однажды утром Чижиков притащился ко мне в Академию, чтобы рассказать о грандиозной идее, которая им с невестой пришла на ум. Точнее, он притащился к Архарову, ну и меня выцепил, заодно.

Академия изящных искусств — это не гарнизон, и при большом желании сюда может прийти каждый. Один-единственный охранник в холле, конечно поинтересуется, куда посетитель направляется, но на этом всё. И это при том, что охранник вообще будет на месте, а не уйдёт на осмотр территории. Правда, часто осмотр заканчивался классом-студией, где художники и молодые скульпторы пытались изобразить обнажённую натуру, близко похожую на хорошенькую девушку-модель, стоящую на возвышении в чём мать родила. Так что охранник частенько приобщался к прекрасному, стоя в дверях и глядя на модель. До тех пор, пока его не замечал преподаватель и не просил закрыть дверь со стороны коридора.

Так что нет ничего удивительного в том, что Чижиков, поплутав по зданию, нашёл меня в классе Архарова, расположенном в подвале.