– А то, что у вас на живот наложено, иначе я больше видеть вас не хочу и принимать экзамен не буду, пойдёте к Беловой Маргарите Геннадьевне. Она с вами церемониться вообще не будет, сдерёт три шкуры и только тогда успокоится.

Кристина специально упомянула этого преподавателя, которого боялись все студенты филфака и дрожали от одного её появления. Чтобы ей сдать, нужно было знать всё ОТ и ДО, и спрашивала она не только по билету, а гоняла по всему изучаемому материалу семестра.

– Имейте смелость сделать это! Уж если вы вообще на эту авантюру решились, то и это вам не составит труда. Я жду!

Марину зажали в угол, она встала и достала небольшую плоскую круглую подушку, подложенную под высокие плавки.

– Не стыдно, Мезенцева? Как вы вообще до такого додумались?

Это было впервые в педагогической практике Кругловой, такого беспредела она точно стерпеть не могла. Эту наглую заносчивую девицу нужно проучить, и как следует, это факт. Поэтому Кристина не нашла ничего лучше, как протянуть ей зачётку со словами:

– Идите, Марина, придёте на передачу. Сделайте выводы из того, что сейчас было, и возьмитесь за ум. У вас есть время, чтобы тщательно подготовиться к экзамену. И еще одно, – остановила она её гневным взглядом, – только попробуйте провернуть этот фокус на другом экзамене, я вас ославлю на весь университет и с родителями ещё пообщаюсь на тему вашего неподобающего поведения и полного отсутствия интереса к учебе. Это понятно, Мезенцева? Теперь свободны, не смею вас больше задерживать.

Оставалось ещё три человека, но Максим так и не объявился. Когда ушла последняя студентка с законной слабой троечкой в зачётке, плотину долго сдерживаемых эмоций прорвало. Кристина не выдержала этого напряжения и впервые за эти три недели без Максима расплакалась. Сидеть на одном месте больше не было сил, ноги сами понесли ее к большому панорамному окну во всю стену. Обняв себя за плечи, Кристина всхлипывала и периодически вытирала слёзы – свидетельство её слабости. Плакала она очень редко, это был чуть ли не единственный раз в жизни, по крайней мере, такой бурный и эмоциональный… Сколько стояла, столько ругала себя, дуру такую, что бегала от него и не дала им шанса на будущее… Как же Криси жалела о каждом в гневе сказанном слове и вечных упрёках, которые она периодически нескончаемым потоком обрушивала на голову Максима Чернышёва. И чего добилась? Да ничего, очередного одиночества и пустоты в душе…

Надо было уходить, уже час как пора, но она все надеялась, что вот-вот распахнётся дверь, а на пороге он… и весь принадлежит ей одной…

Пусто и тоскливо, слёз уже нет, силы покинули её… Это конец… Он не пришёл, и что делать – теперь она не знала, а выть уже нет сил. Утерев редкие остатки размазанной туши, Кристина всё же смогла заставить себя развернуться и сделать несколько шагов в направлении стола, взять сумку, чтобы с тяжёлым сердцем покинуть аудиторию, но уронила ключ. Наклонилась, чтобы поднять, и чуть не упала от резкого головокружения. Поймала край парты рукой, отдышалась и внезапно поняла, что уже не одна… В распахнутом дверном проёме стоял и пристально смотрел на неё весь взмыленный, уставший, но такой долгожданный Максим Чернышёв…

Ощущение было такое, что он бежал спринтерский марафон, бежал долго и очень боялся опоздать. Слезинки вновь заблестели на глазах Кристины, а губы предательски расцветали самой счастливой улыбкой на свете, и она не в силах была её скрыть.

– Кристина Валерьевна, я не опоздал? – дрожащим от напряжения голосом спросил он.

– Нет, вы как раз вовремя, Максим, – обрела дар речи Кристина. – Проходите, пожалуйста, давайте вашу зачётку, – протянула она руку, которая заметно подрагивала, как и её губы…

Куда делось былое самообладание Кристины, чувства брали верх, и она бессильна была хоть что-то изменить, да и не хотела больше бороться…. Не отрывая взгляд от своего преподавателя, Максим порылся в рюкзаке и протянул ей вышеозвученную синюю прямоугольную вещичку. Щёки девушки горели огнём под очень нескромным и горящим взглядом Чернышёва, который был настолько всепоглощающим, что Кристина чуть ли не теряла сознание, так плыло все перед глазами. Он здесь… рядом… живой и невредимый, значит, ещё не всё потеряно.

– Я уже поставила вам в ведомости отлично, осталось только чиркнуть автограф здесь, – и она взяла ручку, чтобы расписаться в зачётке, но Максим плавно накрыл ее руку своей тёплой ладонью и не дал этого сделать.

– Я буду отвечать наравне со всеми, мне не нужны поблажки! Не хочу, чтобы вы думали… – не договорил он фразу до конца, но Кристина поняла его мысль.

Парень боялся, что она подумает, будто он ухаживал за ней все это время из-за учёбы.

– Максим, я никогда бы так не подумала. Ты заслужил эту пятёрку, не пропустил ни одной лекции, ни одного семинара и коллоквиума, тем более, отвечал на каждой паре и у тебя одни сплошные высшие отметки.

– Вы же не ставите автоматы, я знаю это наверняка.

– А вот и неправда! Сегодня Катерине Светловой и Татьяне Авдеевой поставила и отпустила, они на равных с тобой пахали весь семестр, можешь у них потом спросить, если мне не веришь. И это справедливо, так что….

– Нет! – упрямился он, но лёгкая таинственная улыбка на губах этого красавчика не оставляла девушке сомнений, что он что-то задумал. – Я хочу тянуть билет!

– Хорошо, – согласилась Кристина, достала из сумки уже сложенные стопочкой билеты и веером в руках протянула ему.

Максим даже не взглянул в их сторону, не глядя вытянул первый попавшийся и только тогда оторвал взгляд от лица Кристины, чтобы прочитать.

– Билет номер семь… Вопрос первый. Многогранный образ Анны в романе Льва Николаевича Толстого «Анна Каренина», – тихо произнёс он.

Преподаватель вспыхнула ещё сильнее от воспоминаний о том дне, когда Максим впервые посредством интерпретации этого романа признался ей в своих чувствах и тот спор, который возник у них тогда.

– Можно я отвечу без подготовки, уважаемая Кристина Валерьевна? – блеснули его глаза, в то время как сама девушка чуть шею не свернула, пытаясь заглянуть в его билет, чтобы удостовериться, действительно ли по непонятной им обоим случайности ему выпал именно этот вопрос.

Но Максим виртуозно уворачивался, посмеиваясь над её неловкими попытками, которые только ими и остались. Ну не верила она в такие совпадения и больше склонялась к версии, что он сейчас намеренно вводит её в заблуждение, а вот зачем – это ей только предстоит узнать.

– Конечно можно, – сглотнула девушка и издала еле слышный стон то ли удовольствия, то ли нетерпения, но Максим услышал и придвинулся ещё ближе к своему преподавателю.

– Я придерживаюсь концепции самого писателя, что госпожа Каренина поступила дурно по отношению к своей семье, заставив страдать не только своего мужа, но и маленького сына, жертвуя ими в угоду своей страсти.

– И откуда такая резкая перемена во мнениях, Чернышёв? Не думали ли вы совсем иначе некоторое время назад, – еле слышно прошептала она, приятно щекоча кожу шеи парня своим дыханием. – Даже интересно, что так смогло повлиять на такие резкие перемены? Хотя можно угадаю, тогда вы считали, что я замужем, и свободные отношения были вам на руку. Отсюда ноги растут?

Кристина в открытую посмеивалась над ним, будучи теперь точно уверена, что в билете номер семь отродясь не было этого вопроса.

– Да, именно, догадливая вы моя… потому что я жуткий собственник, – придвинулся он еще ближе к ней.

Их губы почти соприкоснулись и между ними образовалось расстояние не больше пары миллиметров.

– И планирую в самое ближайшее время стать вам законным мужем, одним единственным и на всю жизнь. Вы моя семья, Кристина Валерьевна… моя тихая гавань… Я люблю вас всем сердцем и с этого дня хочу проводить с вами семь дней в неделе, не расставаясь ни на минуту…

– Как больно, милая, как странно,