Девушка всерьёз задумалась над ситуацией, что-то однозначно случилось, иначе отец не разыскивал её по всему городу.
– Вот, – протянул Никита ей одежду и обувь, – купил тебе в магазине спортивный костюм на свой вкус и кроссовки. Конечно, это не та одежда, к которой ты привыкла…
– Нет, нет все прекрасно, Никита. Сколько я тебе должна?
– Нисколько, это мой подарок тебе на день рождения, ведь этой ночью, ты считай, родилась заново.
– Мне все нравится, не думай, что я постоянно одеваюсь только в дорогих магазинах, – предупредила она все его дальнейшие разговоры на эту тему. – Я вообще за простую и качественную одежду, эта как раз идеально подойдёт. И вообще я решила распродать большую часть своих вещей и перевести в папин фонд поддержки особенным детям.
– Я кое-что слышал от Леры и, сказать по правде, был удивлён…
– Аааа… кажется, я поняла, ты считаешь, я только и способна, что разъезжать на дорогой машине, купленной моим папой, и напиваться до усрачки, прожигая свою жизнь в кабаках? Так?
– Ну…
– Ты ошибаешься, понял! А теперь вышел отсюда, я хочу переодеться! Видеть тебя больше не могу и хочу быстрее уйти из этого дома и не видеть больше никогда твоего лица!
Никита не стал больше пререкаться и оставил эту бешеную блондинку, которая явно встала не с той ноги, одну. Это все нервы, девушка пережила большой стресс, да и он тоже, им обоим надо успокоиться. Вася, не теряя даром время, стала в темпе вальса натягивать на себя штаны, футболку, кофту и даже носки, которые Никита не забыл ей любезно прикупить.
– Надо же какой внимательный, – не переставая, недовольно бурчала она. – Даже с размером угадал.
Из-за отсутствия в комнате зеркала Василисе ничего не оставалось другого, как рассматривать себя с высоты собственного роста, отмечая про себя, что у Никиты есть вкус, и глазомер работает, как надо. Закрыв глаза от удовольствия, Вася погладила руками приятную на ощупь голубую ткань спортивного костюма, который очень ей шёл, оттеняя белизну кожи и глаз.
Она была сильно удивлена, когда вышла из комнаты и поняла, что дом двухэтажный и большой. Однако ремонта в нём требовалось очень много. Почти весь первый этаж представлял собой одну огромную стройку. Стены по большей части были просто обшиты гипсокартоном, потолок не подшит, а на полу, закрывая бетонную стяжку, пока гордо красовались куски картона и линолеума…
– Туалет там, если тебе нужно умыться, расчесаться и сделать пи-пи.
– Можно без подробностей, мне не пять лет, и я сама знаю, чем можно заняться в туалете!
Васю бесило, что он обращается с ней, как с ребенком, а его снисходительный тон окончательно выводил её из себя, ведь она себя считала взрослой самостоятельной девушкой. Найти туалет не составило большого труда, это единственная комната на этом этаже, которая была с дверью.
– Боже! – даже испугалась она, когда увидела себя в небольшом зеркале над раковиной.
Волосы торчали в разные стороны, как склеенные друг с другом антенны, косметика на лице растеклась по щекам, белки глаз покраснели, зато бриллиантовые сережки уже совсем не к месту сверкали в ушах и были единственной привлекательной вещью у неё в области головы. Выхода не было, пришлось воспользоваться косметикой Людмилы. И такой её видел Никита? Какой позор… Именно перед ним ей всегда хотелось быть безупречной и выглядеть неотразимо. Вышла оттуда только тогда, когда посчитала, что выглядит вполне сносно, сняв неуместные серёжки из ушей, положив в карман кофты под замок, чтобы не потерять подарок отца.
Никита всё это время терпеливо ждал, приготовив её вечернее платье и босоножки, аккуратно сложив их в пакет, чтобы Василисе было удобно нести вещи.
– Здесь платье и туфли, – протянул он ей одежду, – можешь проверить, всё ли на месте.
Их пальцы на долю секунды соприкоснулись, а внутри разлилось тепло. Даже такое невинное прикосновение перехватывало у Василисы дыхание настолько, что она не могла дышать. Чтобы скрыть свои чувства, она действительно залезла в пакет и стала рассматривать платье, обнаружив отсутствие на нём очень важной детали. Мамина брошка, которая была приколота к платью, исчезла, и почему-то Вася была уверена, что искать её в том ресторане бесполезно, время упущено, а самая любимая мамина вещь безвозвратно потеряна. Зачем она, глупая, её надела… Слёзы-предатели подступили к горлу. Она плакала, но совсем не из-за той причины, о которой сразу подумал Никита.
– Что с тобой? – испугался он и, приобняв девушку за плечи, проводил к стулу, чтобы она присела. – Ты из-за платья расстроилась, из-за того, что оно испорчено? Зато босоножки целые. А хочешь, сейчас поедем и новое купим?
– Ты это серьёзно сейчас, Никит? Ты думаешь, я такая недалёкая и буду сидеть реветь из-за каких-то шмоток? – с укором посмотрела она на него, вмиг перестав плакать.
– Ну, это логично, если учесть, что это случилось сразу, как ты посмотрела на свои вещи. Что я ещё должен подумать? Даже известие, что тебя хотели убить, и все события этой ночи не вызвали у тебя даже тени страха или тому подобных эмоций на лице, а тут сразу целый бурный водопад…
Никита говорил, присев перед ней на корточки, поглаживая руки, которые держал в своих, в то время как сама Василиса ещё пару минут шмыгала носом, пытаясь побороть очередную волну слёз, которые были на подходе…
– Дай мне минуту, сейчас пройдёт… Я вообще редко раскисаю, обычно нос по ветру всегда держу, – в очередной раз смешно и мило швыркнула носом она.
– Это я уже понял, – улыбнулся мужчина, сильнее сжав ей руку.
Она выглядела сейчас такой ранимой и беззащитной, что он сам удивлялся таким в ней внезапным переменам и недоумевал, как в этой хрупкой женщине одновременно может сразу уживаться невинная нежная девочка и бешеная стервоза с горящими глазами, готовая разорвать его в клочья.
Поддержка Никиты помогла, очень быстро Вася успокоилась, убеждая себя, что это всего лишь вещь, хоть и очень дорогая её сердцу. Главное, она сама жива, а это благодаря Никите. Это был самый подходящий момент его поблагодарить за всё. Даже сейчас он сидит рядом, успокаивает её и занимается её проблемами вместо того, чтобы решать свои, вон хотя бы достраивать свой дом.
– Спасибо тебе, Никит, за всё… Ты столько раз спасал меня, а я не очень достойно всегда вела себя по отношению к тебе… Сегодня ты спас мне жизнь, а я опять тебе нагрубила. Прости… от меня одни неприятности… Надеюсь, у тебя все в порядке и я не доставила тебе лишних проблем? – намекала она на Людмилу и своё такое здесь неуместное появление.
Какой жене понравится, когда появляется другая женщина в её доме.
– Я рад, что ты здесь, ты вовсе мне не мешаешь. Сама как себя чувствуешь? Сейчас в аптеку заедем, купим по списку препараты, что Анна прописала, пролечишься. Выглядишь бледноватой, кожа вон на лице прям прозрачная, такое чувство, что сейчас в обморок упадёшь.
– Нормально, это переживу, больное горло тоже не смертельно, а кожа у меня всегда бледная, не обращай внимания. Я расстроилась из-за другого, – опустила она вниз глаза. – У меня на платье брошка была из белого золота в виде голубки… Это была любимая вещь моей мамы и дорога мне как память. Мама погибла в автокатастрофе десять лет назад, все ее украшения перешли мне по наследству… Все они хранятся в сейфе, а это было особенное. Я её единственную только забрала из тайника и иногда надевала на важные мероприятия. Брошку подарил маме отец на первую годовщину свадьбы, он тогда ещё не был богат, как сейчас. Время было тяжёлое, ему пришлось полгода копить, тайком откладывая деньги, хотя цены росли каждый день…
– Почему именно голубка? – поинтересовался Никита.
– Ты не поверишь, это удивительная, даже немного невероятная история… Когда они с мамой только познакомились и стали жить вместе, к ним на балкон залетела раненая голубка, у которой было повреждено крыло, и она не могла летать… Мама уговорила папу выходить её, и он согласился. Целый месяц белая голубка жила у них на балконе, мама тогда уже была мной беременна, но не знала об этом. Но самое удивительное то, что один и тот же обычный серый голубь каждый день прилетал к ним на балкон. Сначала родители не придавали этому значения и не обращали внимания, а потом всё поняли. Он переживал за свою голубку и прилетал справляться о её здоровье. Удивительно, да? Если честно, я до сих пор думаю, что это просто чудесная сказка, которую придумал мой отец.
