Я в нём вовсе не чужая. Я как ствол берёзы той, что ветвями дождь встречает. Наша бочка Дождь по крыше, по трубе наполняет бочку. Утром глянешь – на тебе! Разошёлся ночью через край, и ручеёк светит вдоль дорожки. Что с собой принёс поток? Жёлтые ладошки жухлых листьев, их сорвал ветер, друг ненастья – близкой осени сигнал. А бывало… Здрасьте! В мае жёлтая пыльца на зеркальной глади. Липовых семян тельца – то июль наладит. Глупых золотых жуков из воды спасали. Словом, в бочку всех даров летних набросали. Если надо что полить, в глубь ныряет лейка. У неё такая прыть: дно скребёт злодейка. А к зиме перевернут бочку. Нет её, хотя и тут. Точка. Гладиолус Он выстроил защиту: листья – сабли иль шпаги, непреклонны и остры. К ним смело льнут цветы в холодных каплях дождя, будто склонённые мосты. Цветки в накидках чёрного атласа. Погасшие ночные фонари? Или головки в горе сникли разом? Кого-то не уберегли… Стряхнула влагу. Вздрогнули, взглянули. Огнём гранатовым запламенел их взор. И тут случилось – солнце полоснуло сиянием в их сумрачный костёр. Гляжу в лицо цветка заворожённо. На чёрном фоне сине-красный свет являет золотых крупинок лоно, хозяйке медных гор свой шлёт привет. Цветет на столике в моём дому. Мне что-то говорит, а я – ему. Осень-скоморох Октябрь. Весёлый, крепкий ветер дорвался, листьями сорит. Порыв – их стая норовит устроить догонялки детям, прохожим залепить лицо, к стеклу приклеить письмецо. Одушевлённая природа нередко потешает нас, как скоморох, того же рода, в осенний, хоть и грустный час. Когда же иней заискрится на жёлтых листьях, на ветвях, под тяжестью его, как птица подбитая, падут во прах лист за листом, в тиши шурша, как будто тяжёло дыша. Такую музыку несёт замёрзший лист, его полёт. И обнажится догола златого клёна голова. Виноград в Подмосковье На салфетке как явленье – винограда кисть. Ягод плотное сцепленье. Может, аметист? Дым сиреневый окутал каждое звено. Нет, не камушки на прутьях. Вызрело оно, это чудо, мокрым летом на моих глазах, словно долгая пропета песня. Слышь, лоза? Как ты выбросила кисти, как они цвели, сея инеем на листья волоски свои. Дни встречала, да и ночи, с ветром и дождём. Неприютно было очень, лопотала: «Ждём- пождём тепла!» Созрела поздно, в октябре. Так что песнь свою допела в неживой поре. Гроздья полные снимала трепетной рукой. Вот ещё, ещё. Немало! Праздник твой и мой! Май бушует То венчального звона пора – бело-розовое цветенье, взлёт весеннего вдохновенья, разудалой природы игра. По садам – хороводы невест: пышных яблонь, тоненьких вишен. Хор венчальный? Слышен он, слышен! Соловьи распевают окрест. В эту пору беда не беда. Май бушует в зелёных садах. Лето покатилось Вот и радость: в начале июня щебет ласточек ловит мой слух. Лето, лето звенит в этих струнах, вьётся в сини небес птичий круг. Прилетели! И лето запело, заиграло, заплыло травой. Отворились земные пределы – катит валом зелёный прибой. Не весенняя нежность и слабость – всё могучею силой полно. Кисть сирени к земле свою тяжесть клонит – душных созвездий руно. И листва не сквозит – облаками тёмной зелени ввысь поднялась. Зародилась и зреет над нами тайна – лета заветная власть. |
