Эти соседки ставили Васю в пример своим мужьям. Все мозги простучали: «Посмотри на Васю, посмотри на Васю…» Никто из мужчин не выходил на площадку со своим детенышем, после работы все падали на диваны, и только Вася каждый вечер гулял с коляской. И, кстати, это никому не показалось подозрительным. Никому, кроме меня.

Гулять с коляской скучно, это я знаю точно. Да-да, я слышала, в Европе, в Турции и в Греции, в Израиле, в Америке и в Аргентине мужчины с колясками на улицах не редкость. Но только не в России! У нас такие номера не прокатят. На моей памяти все молодые отцы старались избегать однообразного блуждания вокруг песочницы, они вообще отказывались делать то, что им не хочется. Если мужчина соглашался на компромисс, оставалось только догадываться, почему он это делает.

Но нет! Я ни в коем случае не хотела браться за старое. В конце концов, Васе исполнилось сорок, он так долго ждал малыша… Я откинула свои жалкие подозрения и пошла веселиться в холл вместе со всеми гостями. Люся включила музыку, и мы попрыгали немножко как на свадьбе, протряслись:

Гоп-гоп-гоп, чина гоп! А мы танцуем.

Гоп-гоп-гоп, чина гоп! А мы спеваем…

Из холла гости переместились в кухню, чтобы ребеночек мог спокойно уснуть. Белый кожаный диван, очень удобный, стоял уголком, и все дамы сразу закудахтали, запрыгали, оценивая мягкость, и засюсюкали:

– Ой, какой у вас чудесный диванчик!

И пока мы на этом диване допивали и курили, Люся с Васей перемыли всю посуду. Система была отработана: Люся моет, Вася протирает. Насухо, полотенчико скрипит.

Да-да-да! Помню, помню, я не хотела ни в коем случае снова пачкать себя подозрениями, но как только увидела Васю со стопкой чистых тарелок, черная мысль мелькнула: «За каждую, за каждую тарелку отомстит».

Вася присел, и за тортиком, за чашкой чая начал рассказывать, какие чудесные места есть у нас неподалеку на лиманах, и как там отлично ловится щука. Он хотел показать размер лиманской щуки и сделал широкий жест рукой. В руке у него была чашка, и он немножко расплескал себе на брюки. Люся кинула мужу салфетку.

– Пролил! – она запрыгала. – Пятно теперь останется! Лиманы! Щука! Как маленький облился!

Вася встал, промокнул свои штаны и почему-то очень сильно покраснел, расстроился не в меру из-за этого несчастного пятна.

– Да что ты там пролил-то? – успокаивали гости. – Сиди! Пятно какое-то… Не будет у тебя никакого пятна, усядься.

– Переоденься, Вася! – Люся вынесла ему новые штаны.

– Я в этих посижу, – он растирал пятно салфеткой, – я промокну…

– Снимай! Что ты будешь сидеть в мокрых штанах?

– Да пусть сидит!

– Мокрые штаны! Вася! Что ты как маленький? Иди, переоденься!

Он что-то буркнул нетрезвое, схватил у Люси чистые джинсы, повесил на плечо и пошел в свою спальню переодеваться, но обратно к столу не вернулся, вечер его утомил, он прилег на минутку вздохнуть и уснул. Гости разошлись без него.

Ночью Вася проснулся, вышел на улицу и сел в машину. В бардачке лежала фляжка с коньяком. Он выпил глоток, закурил и включил музыку. «Гоп-гоп-гоп, чина-гоп!» – жена ему этот диск поставила. Он его вытащил и выбросил из окна. В последнее время Вася полюбил шансон. «А белый лебедь на пруду… Ду-ду, д-ду, ду-ду-ду-ду» – это он стал слушать. И хотя я обещала больше не лезть со своими гнусными подозрениями, но не могу не заметить, что резкая смена вкусов – вещь очень-очень подозрительная.

Утром Вася уехал на работу, на месте его машины осталась полная пепельница окурков. За ночь он высадил целую пачку. Из-за этих бычков Люся даже немного поругалась с дворничихой. Нет, замечание ей сделать не успели, баба с метлой только вдохнула, не успела открыть рот.

– Женщина, метите молча! – Люся ее опередила. – Мы вам за это платим.

Мусор убрали, а на следующее утро все повторилось. Хотя лично я не вижу в этом ничего подозрительного. Лето было душным, смотаться из офиса не было никакой возможности, для бизнеса это был самый горячий сезон, мы все устали, ждали отпуск, и не только Васю, многих, очень многих тем летом мучила бессонница. Васе не спалось, поэтому он спускался в машину слушать ночной шансон и очень много курил.

Причина Васиной бессонницы открылась осенью, когда колхозники убрали урожай, и все торговцы сельхозтехникой подсчитывали денежки от этого сезона.

В пятницу после работы он поднялся к себе в квартиру. В одной руке у него была черная папка с документами, в другой – пакет из супермаркета.

В пакете был обычный пятничный набор: торт, коньяк, икра и фрукты, только вся эта потребительская корзина предназначалась не для жены, а для другой женщины. Пакет из багажника Вася дернул автоматически, по привычке, и только в прихожей сообразил, что закупил жратву не Люсе, а любимой секретарше. Жене предназначалась черная папка с документами.

Люся просмотрела протоколы и приказы по семейной фирме супругов Натыкач и глазам своим не поверила. Смысл всей этой документации сводился к одному – теперь у Люси нет бизнеса, и она сама собственноручно подписала акт о банкротстве. А заодно и приказ о собственном выходе из бизнеса, и передачу активов в новое ООО.

Когда, в какой день Вася подсунул ей эти бумаги, она не могла вспомнить. Может быть, в один из обычных семейных вечеров, когда они мыли посуду в четыре руки? Может быть, утром, когда он в спешке, убегая на работу, подкладывал ей на кухонный стол срочные бумаги? А, может быть, и в офисе, где она по привычке садилась за директорский стол, корзинку с младенцем ставила на брифинг и подписывала все, не глядя?

Там же в папке лежал и реестр, и акт о разделе имущества, в котором значилось, что Васю интересует часть мебели, включая белый кожаный диванчик, и, как ни странно, большая детская машина на радиоуправлении. Там же был договор с риелторской фирмой, которая взяла на себя обязательство продать квартиру супругов Натыкач. Последней бумажкой был стандартный бланк заявления о разводе, уже заполненный адвокатом.

Люся, конечно, в такие шуточки не поверила. Она претендовала на пятничный набор и потянула в кухню пакет из супермаркета. Там среди прочего она заметила пачку капсул для усиления потенции.

– А это зачем? – спросила Люся. – Ты понимаешь, что это вредно? Ты знаешь, сколько тут побочных эффектов!

Из детской выбежал ребенок. Он только что проснулся и выскочил к отцу из своей кроватки, вспотевший, босиком, в короткой майке… Ребенок поднялся на цыпочках, потянулся, чтобы Вася взял его на руки. Так было каждый день, когда Вася возвращался с работы: сын выбегал на голос встречать отца, отец брал на руки… Но в этот раз не взял. Вася спешил, сантименты разводить было некогда.

Он забрал свой пакет, секунду замешкавшись, выложил на тумбочку что-то детское, в баночках. Там же, на тумбочке, лежали ключи от машины, которую Вася подарил жене. От удивления шустрая Люся не успела схватить брелок, она не могла поверить, что Вася уедет на ее авто.

Она выбежала на балкон посмотреть, чем закончится этот спектакль. Вася спустился к машине, дверцу открыл, но за руль все никак не садился. Ему позвонили, и он отвечал раздраженно и быстро:

– Скоро! Сейчас, я сказал! Все! Не беси меня, Масяня! Я еду.

Держите меня, ничего не могу с собой поделать – люблю я толстых, маленьких и лысых. И чтоб глаза большие черные, а брюшко чтоб пушистое. И чтобы они мяукали, мяукали, мяукали… Мужчины-коты мне нравятся. Да, и нос должен быть длинным. Неважно, чей это будет нос, еврейский или грузинский, в данный момент меня интересует один турецкий нос. Только он заболел, к сожалению, у него температура и насморк. Вчера вернулся из России, вот у нас-то его и просквозило.

1

Господин Ахмет прикатил на свою фабрику в отвратительном настроении.

Как только он вышел из машины, старый охранник сразу это заметил: «Злой как шайтан». Догадаться легко, господин Ахмет запарковался нервно, резко завернул на свое место и остановился в одном сантиметре от высокого железного забора. А над забором – огромные золотые буквы. Перевести с турецкого мне сложно. «Плавильные печки. Серьезная фирма», примерно так это звучит по-русски.