– Я еще с ним ехать не хотела! – засмеялась Люся. – Мне в собесе как раз повышение обещали и зарплату повысили.

– На сколько? Скажи, Масянечка.

– На пятьдесят гривен! – захохотала Люся.

Вася обнял жену и потянулся губами почмокать ее в щеку. И все мои подозрения сразу рассеялись. Счастливая пара оказалась. Все у них хорошо – бизнес на взлете, новоселье на носу. Остался один нерешенный вопрос – дети. Васе и Люсе было под сорок, они привыкли жить вдвоем, и никаких детей рожать не собирались.

– Но, вы знаете… – Вася немного замялся, – иногда становится неудобно. Где-нибудь спросят, а как ваши дети? И сразу начинается такое удивленье… «Как? У вас нет детей?»

– Да глупости! – это я говорила. – Кому какое дело?

– Ну-у-у знаешь, – Васю чужое мнение беспокоило. – Неприятно. На тебя глядят как на инвалида. Неудобно, неудобно… Иногда, в незнакомой компании, приходится даже… – он поводил глазами, подбирая словечко, – немножко… да, да, да, приврать.

Люся покосилась на Васю с некоторым опасением, и тему закрыли. Мой муж сообщил, что тут неподалеку на канале он нашел рыбное местечко. «Щука прет!» – сказал муж. А я пошла в тополя сломать себе погуще веточку, потому что с лиманов налетели комары.

Азовские комары были в два раза крупнее городских обычных, они не просто так случайно кого-то покусывали, а специально охотились на человека. Вылетали с девяти до одиннадцати, нападали организованно, густыми тучами.

Почему из нас четверых им больше всего понравился Вася – неизвестно. Его окружили сразу несколько темных клубков. Он отбивал атаку, разгонял один отряд, но за ним тут же налетал другой. Комары садились к нему на голову и на плечи, так что даже не было видно, какого цвета на нем куртка. Тут хоть отмахивайся веточкой, хоть не отмахивайся, а нужно срочно драпать.

– В следующий раз поедем в Осетию! – Вася припустил к своему домику. – Там нет комаров! Там такие эквалипты (sic!)…

– Что-что? – переспросил мой муж, прикрывая щеки от укусов.

– Эквалиптовые рощи! – повторил Вася и запищал: – Да что ж это делается! Они меня догоняют!

Эти мелкие поганцы сбили с Васи всю импозантность. Он прыгал по песку, высоко поднимая коленочки. Гоп-гоп-гоп! Чина гоп! Он заскочил в свой домик первым, Люся кричала у него за спиной:

– Не включай свет! Вася, не включай свет!

А ко мне опять вернулись подозрения. Меня смутили «эквалипты». На моей памяти мужчины, которые коверкали слова, зачастую во многих делах проявляли такую же небрежность. Они не выполняли обещаний, опаздывали, создавали видимость работы, лишь бы только не напрягаться, меняли на сто восемьдесят градусов свои решения и активно распространяли непроверенную информацию. Если им попадался незнакомый термин, они в жизни не утруждались сбегать за словарем и уточнить: «эфкалипты», «эвкалипты» или «эквалипты». Все, на чем спотыкался язык, они заменяли междометием, каким-нибудь «т-т-т» или старались проговорить незнакомое слово быстро, невнятно, чтобы никто не заметил ошибки. И даже если им было известно правильное произношение, они никогда не заставляли себя переучиваться и не думали менять деревенское «дражниш» на словарное «дразнишь».

Но я не всерьез, только мельком это заметила. Мне некогда было впадать в лингвистическое занудство, комары догоняли. Я быстро захлопнула дверь и в потемках искала розетку, включить фумигатор. За стенами звенели комариные полчища, страшное «ззззззззззз» раздавалось со всех сторон: у двери, за окнами, с крыши. Это был не писк, а настоящая угроза. Два часа это злое громкое ««зззззззззззззз» было слышно по всему побережью. А мы сидели носами в телевизор и не высовывались.

В общем, отдохнули прелестно. Подружились, как сказал Вася, домами. Утром он съездил с моим мужем в лиманы на щуку, и хотя у него не клевало, про скидки, отсрочки и кредитный лимит мужчины договорились.

Мы нормально работали. Никаких диверсий Вася нам не учинял, пакостил в рамках приличия, так что обижаться на него было не за что. Иногда он рассказывал кому-то из общих клиентов, что свои «железяки» наш завод покупает в Китае, и только у Васи можно найти оригинальную деталь. При этом он торопил своих грузчиков, чтобы они быстрее отпускали клиента, пока он случайно не заметил на Васином «железе» наше клеймо. Иногда он запускал утку, что мы обанкротились, и тогда наши линии загружали звонки с соболезнованиями. Из независимых источников поступала информация, что пару раз он срывал «откатами» наши договора. Частенько, пользуясь нашими скидками, он ставил клиентам цену ниже нашей, и говорил, что не мы его поставщики, а он наш поставщик. Но все это мелочи, нашей дружбе они не мешали.

Клиенты циркулировали из офиса супругов Натыкач в наш. Они же и сообщили самую громкую сенсацию – Люсю видели в комбинезоне для беременных. И сами тут же отмахивались:

– Да ну! Не может быть. В сорок лет бизнес-леди решила родить?

Все было верно, комбинезон действительно был, а вскоре и Вася объявил всему городу: «У меня будет наследник».

Короче, жизнь удалась! Вася купил машинку для счета денег. Две тысячи седьмой, восьмой, девятый и десятый – наши самые урожайные годы были удачными для всех. Крестьяне стали убирать по семьдесят центнеров пшеницы с одного гектара. А кое-кто и по сотне! Люди, если вы не понимаете, о чем речь, сравните – в девяностые в центральном Черноземье неплохим считался урожай в двадцать центнеров.

На Кубань потекли инвестиции. Крупные заводы, промышленные холдинги, американцы, немцы и наши собственные бандиты вкладывали деньги в сельское хозяйство. Банки выдавали крестьянам дешевые кредиты, и все они скорее, скорее, пока не отменили льготные проценты, бежали закупаться техникой и запчастями. И большим, и маленьким фирмам на южном рынке доставалось свое место. Обанкротиться было невозможно, все, кто хоть немного шевелил ластами, оставались на плаву.

До самых родов Люся Натыкач рулила в обычном режиме. Несколько раз она приезжала к нам в офис посмотреть, что я такое наворочала с дизайном. Увидев мои салатовые жалюзи и красный кафель в туалетах, сказала:

– Смело, смело.

Чисто машинально она проверила пыль у нас на стеллажах. Потом заметила голую спину нашей любимой секретарши и наклонилась ко мне:

– А вот эту звезду нужно срочно уволить.

Энергии у Люси было как у Буденного, ей хватало сил и на свои дела, и на чужие. Она была полна идиллических надежд, что и потом, после рождения сына, сможет брать документы на дом и приезжать в офис на несколько часов. Но как только младенец родился, Люся тут же забыла про семейный бизнес.

Вася перенес свои канцтовары в кабинет жены. Люсин кабинет был просторнее и больше подходил директору. Стол внушительней – настоящий директорский стол с модной отделкой из кожи и металла. Кресло помягче, брифинг подлиннее, и сейф, и бар – все было там.

Сотрудники привыкли обращаться к Васе через Люсю и первое время немного побаивались настоящего директора. Кто-то вроде бы даже уволился… Кажется, снова еще один менеджер от них ушел и утащил с собой клиентскую базу. Эту базу регулярно вышвыривали на рынок уволенные сотрудники супругов Натыкач. Коллеги тут же звонили Васе, и тогда он преображался. У него появлялась тема для беседы.

– Да как он мог! Ушел, когда я весь в цейКноте? Он же серость! Офисная мышь!

Вася регулярно называл цейтнот «цейкнотом», и удивлялся, почему же ему так везет на мерзавцев. «Бухгалртеша наколдовала», – он предполагал. И эта его особенность притягивать ненадежных людей мне, разумеется, тоже показалась подозрительной.

Его машина часто появлялась у нас на базе. Он забегал по делам к моему мужу, а через пять минут садился передохнуть в клиентском зале. Наша собака, в то время у нас был толстый ньюф, валялась тут же под кондиционером. Иногда пес вставал, чтобы поздороваться с людьми. Кстати, к Васе он никогда не вставал, только лениво поворачивал голову и широко и громко зевал. И вот это, конечно, снова пробудило у меня подозрения.