К тридцати годам, к моменту появления Стефани на свет, я уже лучше заботилась о своем теле. Избавилась от болей в тазобедренных суставах, которые оказались симптомами хронического деформирующего остеоартроза, подтвержденного рентгеном. А ведь мне был объявлен вердикт: «Пожизненно». Хорошо, что я уже была врачом и понимала, как надо относиться к таким приговорам.

Медицинский институт (университет, академия – я оканчивала Сеченовскую) не учит, как быть здоровым. Смертность среди медработников по разным причинам самая высокая в сравнении со смертностью среди работников других специальностей. Тридцать лет назад нам давали знания о человеческом теле, его устройстве и о том, как оно функционирует. Мы все изучали отдельно: химию (всякие органические-неорганические соединения), физику и, конечно же, историю КПСС, философию, атеизм – куда без него. И еще – всевозможные болезни всех систем и органов, симптоматику и лечение принятыми «традиционными» способами.

Даже под профилактикой болезней подразумевались своевременные диспансеризации и медосмотры, но не процедуры, предотвращающие болезненные состояния. О здоровом образе жизни тоже не припоминаю специальных курсов и лекций. Считается, что в мединституты идут люди без вредных привычек, но на самом деле – любой подтвердит – пьют и курят студенты-медики очень много. К тому же у многих проблемы со здоровьем, с детства. Видела такое часто.

То есть о здоровье в мединститутах не говорят. Задача врачей – лечить уже имеющиеся болезни. А кого лечить, если все возьмут ответственность за здоровье на себя и перестанут болеть (как в Древнем Китае, когда врачу платили, если на вверенной ему местности никто не заболевал). Уверена, что будущее медицины именно за этим. Хотя, конечно же, совсем не отрицаю, что среди медиков много профессионалов высочайшего класса и глубоко порядочных людей.

До сорока лет я почти ничего не знала о воде. Какую пить, сколько, зачем?.. Понимая, что нужно укреплять тело, продолжала танцевать, следила за питанием. Худенькой я была всегда, но именно что худенькой. И физически слабой. Помню, мама, когда меня мыла, приговаривала: «С гуся вода – с Иринушки худоба». То же я приговаривала и моей доченьке. Худоба, хвороба точно никому не нужна. Тело должно быть стройным, сильным, гибким и выносливым, а еще красивым и здоровым. А на четвертом десятке у меня был выраженный дерматит, переходивший в мокнущую экзему, я страдала от запоров и периодических болей в пояснице. Как выяснилось, это были приступы острого пиелонефрита и, судя по анализам, больше пятнадцати лет непонятное творилось с кровью (крайне низкое количество лейкоцитов и эритроцитов). Хорошо, хоть от деформирующего тазобедренного остеоартроза избавилась за год до рождения дочки, вопреки пожизненному приговору.

Я следила за питанием, изредка ходила в фитнес-клуб – в основном на танцы и йогу. Работала очень много, целыми днями. И естественно – сидя, что здоровья не прибавляло.

Этими жутковатыми рассказами хочу подчеркнуть, что именно с появлением гимнастики в мои сорок лет мое тело и здоровье стали улучшаться. В один прекрасный миг одним из моих любимых утверждений – аффирмаций стала универсальная фраза Эмиля Куэ[5], которая может заменить многие: «Прямо сейчас и во всех отношениях мне становится все лучше и лучше». Я повторяла (и повторяю) ее многократно, когда в голове вдруг появлялись негативные мысли, когда что-то вдруг начинало побаливать, делилась этой фразой с дочерью, близкими и знакомыми. Фраза удивительно помогает всем. И проверьте, теперь могу сказать: «Да! Я ппрактически здорова!» Сейчас четко понимаю, что слова – это код: слова – даже непроизнесенные, сказанные про себя – формируют реальность, закладывают будущее. (Несколько лет назад узнала, что в веками существовавшей славянской Буквице гораздо больше букв, чем в современном алфавите. Буквиц сорок девять, и за каждой – образ. Надо думать перед тем, как подумать. Отменять и «переписывать» все, что не на пользу тебе и миру.)

Но тогда, в начале нашего пути в гимнастике, я многого не знала. Как, собственно, и сейчас. Многое еще предстоит узнать!

Как же интересно жить! Столько открытий впереди!

Мир гимнастики кардинально все поменял: от места жизни до образа жизни и понимания, кто я и зачем я здесь, на этой планете. Гимнастика реально улучшила мое здоровье, изменила мое отношение к жизни не на «розовое», но на позитивное, расширила мое представление о себе, о мире вокруг. Я смогла взять ответственность за свою жизнь. И она засверкала радужными красками. Стали случаться новые, интересные, чудесные и захватывающие события.

Но обо всем по порядку…

Итак, о Стефани.

В документах она записана как Стефани Эн Шерлок. Имя я выбрала далеко не сразу (нравилась присказка о яхте, которая плывет согласно названию). Много думала до рождения дочери о красивом звучном сочетании имени с фамилией Шерлок, доставшейся ей от биологического отца.

Из русских имен мне очень нравилось Лада, как у славянской богини, – красивое, сильное и нежное. Если бы у девочки была русская фамилия, например моя, то, возможно, именно это имя я бы и выбрала.

После тщательных и долгих переборов ярких и подходящих к фамилии имен остановилась на Стефани. В то время так звали принцессу Монако, хотя имя ее матери мне нравилось больше, но с фамилией Шерлок имя Грейс не сочеталось. А «Стефани Шерлок» я уже представляла на афишах… Каких? Театральных, наверное. Тогда даже подумать не могла, что по этому имени мою дочь станут вызывать на международную спортивную арену. И все будут видеть ее имя бегущей строкой во время выступлений.

В то время я работала врачом УЗИ, поэтому почти наверняка знала дату рождения и пол ребенка. Проверила по православному календарю, чье имя в святцах прославляют в первых числах сентября, и увидела, что 9-е число – день рождения Анны, матери Иисуса – Марии. Поэтому второе имя Анна, или Энн, определилось само. К тому же в имени Стефани внутри есть «Ани».

Тогда, в 1996 году, в России это была первая Стефани. Вскоре у певца Дмитрия Маликова родилась дочь, и назвали ее Стефания. Очень быстро это имя стало популярным в России, особенно в Москве.

В садике и начальной школе все знали и называли мою дочь Анной Шерлок. А всё – с легкой руки моего папы, который приехал помогать мне с дочкой. Когда ей исполнилось полгода, я вернулась в поликлинику, где работала до ее появления на свет врачом УЗИ. На прогулке в парке наш дедушка кому-то ответил, что она Анечка, да так и стал ее называть. «Анечка так Анечка», – подумала я. Это ведь тоже ее имя, и оно ей тоже подходит.

Даже на первых соревнованиях в спортивной школе в Москве, в десять лет, дочку тоже называли Анной Шерлок. Правда, иногда в фамилии почему-то ставили ударение на второй слог, и это было смешно.

В одиннадцать лет дочка перешла в среднюю школу, где уже по всем документам значилась как Стефани и представлялась только так. Когда я вдруг забывалась и называла ее по-старому, она говорила: «Ну какая я тебе Анюта?» К тому времени она уже была зарегистрирована в Ассоциации британской гимнастики именно как Стефани Шерлок. И, конечно, полет фантазии, связанный с этим фактом, у каждой из нас был свой. Но это отдельная история. А пока о том, как спорт, а именно художественная гимнастика, вошел в нашу жизнь.

В Советском Союзе фигурное катание для многих было одним из любимых видов спорта. А историю советской фигуристки Ирины Родниной, трехкратной олимпийской чемпионки, знают почти все. В детстве она была очень слабенькой, часто болела, и родители отдали ее в спорт, чтобы укрепить здоровье.