Весёлый гам таверны обрушился со всех сторон, а хмельной запах солода, казалось, впитался в кожу с самых первых секунд. Шумные компании землян играли в кости, хохотали, за какими-то столиками игроки сдавали карты и увлечённо спорили, перешучиваясь. Мы, казалось, растворились в повисшем вдоль стен полумраке — никто не обращал и малейшего внимания на меня и на командира. За тёмным столиком в углу нас ждали два неясных силуэта, капюшоны скрывали их лица. Но стоило одному из них завидеть нас двоих, как он стянул капюшон, а в следующую секунду на меня уже смотрели яркие глаза Октавии. Вторая фигура так и сидела с опущенной головой, будто шероховатости заляпанного деревянного стола были действительно интересными. Я озадаченно опустилась на стул, Линкольн встал за моей спиной, отчего сердце вновь забилось испуганной птицей.

— Привет, Кларк, — тихо поздоровалась землянка, я едва расслышала её сквозь очередной взрыв хохота.

— Октавия, — кивнула я. Её открытости сложно было не симпатизировать — и у неё не было во взгляде той скрытой угрозы, от которой я покрывалась мурашками при взгляде на Линкольна.

— Ты прямо сейчас направляешься на встречу с главой Совета матерей и просто немного задержалась, — поставила перед фактом она, пододвигая ко мне кружку с пенящейся жидкостью тёмно-янтарного цвета. — А если тебе интересно, зачем Линкольн привёл тебя сюда, то…

Вторая фигура оторвала взгляд от поверхности стола, подняла голову, и я встретилась взглядом со светло-серыми глазами Аарона. Ахнула и оторопело уставилась на горца, не в силах поверить своим глазам.

— Что происходит? — только и смогла выдавить не своим голосом.

— Земляне наконец-то решились меня казнить. Все, кроме этих двоих, по крайней мере. Эти тайно вывели меня из темницы, чтобы мы с тобой могли поговорить. Рад, что ты в порядке, — слишком спокойно для приговорённого говорил Аарон. Я бросила беглый взгляд на Октавию, но она ничем не выражала своё несогласие. — Они хотят помочь тебе сбежать, и я думаю, что тебе стоит принять их помощь. Других вариантов у тебя всё равно нет.

— Что? Почему именно сейчас? И… Почему они решили от тебя избавиться? Ты ведь тоже разбираешься в технике и знаешь достаточно… — испуганно бормотала я, но он меня оборвал:

— Я — горец, и ненависть ко мне у них на генетическом уровне. Не забывай об этом. Вы нас не оставите на несколько минут? — обратился он к наряжённым Линкольну и Октавии. Те, казалось, от его просьбы напряглись ещё сильнее и даже не шелохнулись. Линкольн так вцепился в спинку моего стула, что та аж заскрипела. — Я понял. Тогда слушай. Я хочу, чтобы твои люди нашли моих. Для этого вам понадобится радиопеленгация сигнала на определённой частоте. Нужно будет провести триангуляцию с помощью двух-трёх радиомаяков, думаю, ты понимаешь, о чём я говорю. Назови моё имя, возьми с собой друзей, расскажи им то, что я рассказывал тебе, и есть определённый шанс, что тебе поверят и не расстреляют у самого входа, как всегда происходило с землянами.

Он уже смирился с перспективой неминуемой гибели. И это вообще меня не устраивало! У меня ещё было столько вопросов, столько планов, и теперь — один последний разговор в таверне. Всё сыпалось сквозь пальцы.

— Нет, нет, нет, — замотала головой я и посмотрела на Октавию. — Мы должны спасти его. Я должна сбежать вместе с ним, иначе ничего не сработает.

— Либо казнят горца, либо кого-то из нас выгонят из города за то, что отпустили его. Меня, Линкольна или Беллами. Такое преступление никому не простят, — воительница склонила голову вбок, немного сощурившись. — Кого из нас ты выберешь? Кем пожертвуешь?

Она загнала меня в тупик. Ведь на самом деле выбора никакого не было. Задорная атмосфера таверны душила сильнее спокойного смирения в глазах Аарона.

— Что я могу сделать? Как могу спасти его? Октавия, ты ведь не такая, как эти твердолобые упрямцы. И вы, командир, тоже.

— Ты начинаешь всё портить, Небесная, — тихо, но угрожающе ответил Линкольн.

— Я борюсь за свой шанс выжить, — резко ответила я.

— Ты не осознаёшь, чем мы рискуем. Всем рискуем. А твои выходки подарят нам всем клейма изгнанников.

— Линкольн, — мягко возразила ему Октавия. — Давай дадим им попрощаться. Беллами просил нас об этом.

Я закрыла лицо руками. Сначала Уэллс, теперь Аарон. Союзники таяли быстрее надежд. Беллами и в самом деле решился меня отпустить вопреки воле глав Советов, а его друг и сестра делали для этого всё возможное. Но этого было всё ещё чудовищно мало.

— Эй, — окликнул меня Аарон, когда земляне отошли на несколько шагов. — Ты чего?

Очередной приступ веселья потряс компанию за соседним столиком. Я уставилась на пенящееся в кружке пиво, а затем подняла взгляд.

— Я найду способ вытащить тебя.

— Не трудись, я своё дело уже сделал, — усмехнулся он и, достав из своего тёмного балахона сложенный листок бумаги, протянул его мне: — Это координаты бункера и диапазон частот его радиомаяка. Для землян — просто бессмысленный набор цифр. Но ты понимаешь.

— Как мне заставить их поверить мне? — рука почти дрогнула, когда я забирала смятый листок.

— Скажи, что тебе помог Аарон Уоллес. Поверь, мои отец и брат не смогут остаться равнодушными, — в тоне горца слышалась горькая ирония.

— Они ждут тебя?

— Скорее известие о моей смерти. Но не переживай, — он опустил взгляд и поправил немного съехавший вбок капюшон, — тебя это никак не коснётся.

Я сцепила пальцы и сжала губы, чтобы не дрожали, пока Аарон в подробностях рассказывал, как добраться до «Маунт Уэзэр» из города землян и как найти его среди гранитных плато горного кряжа в нескольких сутках пути отсюда. Запоминала каждое слово, порой озираясь на Линкольна и Октавию, которые сплелись в объятиях и выглядели какими-то даже очень счастливыми.

— У меня есть последний вопрос, — я тяжко сглотнула. — Ответ на него ни на что не повлияет, но я хочу знать. Откуда взялся вирус?

Его лицо вдруг напряглось и приняло какое-то злобное выражение. Глаза сверкнули яростью, лоб нахмурился. Сердце пропустило удар: это было «да» или «нет»? Но горец ничего не ответил, уставившись куда-то за мою спину. Я обернулась — там, держась за руки, стояли Линкольн и Октавия, тоже явно заинтригованные вопросом. Аарон молчал.

— Нам пора, Небесная, — не терпящим возражений тоном сказал командир. — Анья тебя заждалась уже.

— Я отведу горца, — вызвалась Октавия. Линкольн нахмурился, но кивнул.

— Да встретимся мы вновь, — бросил мне Аарон, натягивая капюшон на лоб и опуская глаза.

— Мы непременно встретимся, — проглотила ком в горле я.

А затем послушно зашагала за Линкольном, всерьёз задавшись целью хорошенько поторговаться с Советом матерей. Возможно, мне было не под силу убедить их отпустить горца, но попытаться выиграть ему время я была обязана. Я никогда не прощу себя, если хотя бы не попытаюсь.

— Зачем вы так рискуете, командир? — неожиданно для себя подала голос я. Возможно, не следовало задавать этот вопрос, я нуждалась в их помощи как никто. Но удержать его в себе не было сил. — По вашим словам, Беллами уехал. Он никак не сможет всё испортить до своего возвращения.

Линкольн обернулся, впиваясь в меня резким взглядом.

— Ты предпочла бы гнить в своей комнатушке ещё три недели? Не всё так просто, — бросил он отрывисто. — Беллами безумец, но у его безумия есть основания. Я их вижу. Но не вижу, почему наша помощь тебя не устраивает.

Разговор был окончен.

Я ждала, что Линкольн приведёт меня в уже почти привычный зал советов, но Анья ждала меня в просторной городской библиотеке. Мне сразу же понравился запах — смесь ароматов древесины, бумаги и чернил, а под высокими сводчатыми потолками в окружении деревянных стеллажей дышалось даже умиротворённо. Под потолком тянулись провода и свисали лампочки, освещая путь. Мы нашли главу Совета в дальнем закрытом кабинете, она сидела, раскинувшись в кресле с изрядно потрёпанной книгой в руках. Настольная лампа с витражным плафоном отбрасывала на стены причудливые цветастые блики, освещая компаньонку Аньи — темноволосую женщину, которую я однажды видела на допросе в первый день здесь. Она казалась смутно знакомой, но я не могла понять почему.