— Пытать меня будут, а я боль совсем не умею терпеть! А применят эликсир правды — и вовсе смолчать не смогу!

— Ты правду говорить будешь! — Осенило меня. Дядя Мирон рассказывал, что можно обходить такие вещи, попросту умалчивая о незначительных деталях. — Ну видел девицу в замызганном платье и что? В кустики отошел? Отошел! А вернулся — коня и нет! Помогал девице? Нет!

Мужик призадумался.

— Прошу, мне срочно надо сбежать! Я заглянула в комнату, а он… они… прям в храме… — я стала всхлипывать и размазывать по лицу и так уже размазанный макияж.

— В самом храме богини Любви и Цветов… Вот уж грех! Ладно! Ничего не видел, ничего не слышал… — мужик вздохнул и пошел в сторону сада. — Удачи вам, леди…

— Спасибо! — взвизгнула я и кинулась осматривать лошадей. Так, очевидно, что нужно освободить самого первого скакуна… И за что мне дергать?

— Самое время помочь… — бубнила я, дергая за ремни. Белый конь беспокойно переминался с ноги на ногу и громко всхрапывал. — Эй, голос, ты где?

Как назло, голос молчал. Я уже начала психовать, но еще через пару секунд заметила странную конструкцию. Вот оно! Потянув за рычаг и отвязав веревку с ремнем, конь сделал пару шагов вперед, отлично!

Как же мне повезло с дядей Мироном! Я всегда любила этих благородных животных, но уверенно держаться верхом на коне научил меня именно он. И не важно было — на голой спине или в седле. Каждый день мы с дядей или конюхом Тисом объезжали окрестности. Я могла даже встать босыми ногами на спину гарцующего коня и стоя ехать на нем, удерживаясь лишь за поводья. Благородной леди не пристало владеть такими навыками, но уж очень мне были по душе такие прогулки.

Я схватилась за короткостриженую гриву и оттолкнувшись от земли, вспорхнула на спину коня и ударила пятками по покатым бокам. Конь сорвался с места, и мы помчались навстречу неизвестности.

Ветер шумел в ушах, сердце, от бешенной скачки, выпрыгивало из груди. Азарт и адреналин зашкаливал. Вот так поворот судьбы! Час назад я могла бы стать завидной женой единственного самого мощного архимага на всем Белом Континенте, а сейчас я сбегаю со своей свадьбы из-за голоса в голове.

Белые туфельки, обшитые бисером, я прижимала одной рукой к груди, иначе точно бы потеряла. Из-за страха быть пойманной моя голова без конца поворачивалась назад в поисках погони. Я почти пропустила момент, когда мы ворвались в портовый город.

Город Нобелль жил своей жизнью. Улочки, вымощенные брусчаткой, поблескивали аккуратными квадратиками. Красивые двухэтажные коттеджи радовали глаза теплыми тонами. Везде царил шум и гам. Маленькие палатки с разным товаром раскинулись вдоль улицы.

Люди, снующие везде и вечно куда-то спешащие всегда вызывали у меня какое-то непонятное жизнерадостное чувство, но сейчас ловя на себе удивленные взгляды, я ощутила досаду. И чего им всем дома не сидится? Лишние глаза мне ни к чему. Создать портал в любую точку Белого континента для архимага не представляло большой сложности, он мог перемещаться за считанные секунды. Археон уже мог поднять на уши всю стражу. Мне срочно нужно переодеться. Пришлось спешиться.

— Порошок из печени глубоководного удильщика! Панацея от всех болезней!

Меня передернуло. Удильщики обитали в самых глубоких впадинах океана. Эти рыбы были поистине огромными и уродливыми. Их вылавливали контрабандисты, рискуя жизнями, потрошили и каким-то образом умудрялись продавать на черном рынке. Дальше части тела рыб проходили необходимую обработку и расходились по всему континенту и пользовались бешенным успехом у лекарей и их пациентов.

— Тетя, ты что, коня украла? — Чумазый мальчишка лет десяти на вид проницательно меня разглядывал, округлив темные брови.

— Ты что? Дома проблемы у меня, вот и сбежала. — Поцокала я языком. — Ты иди куда шел, иди.

— Ну и платье у тебя… У моей мамы чище, а живем мы не богато… — Присвистнул мальчишка. — Продай коня, тетя? Тридцать золотых.

— Тридцать? — Ахнула я. — Да такой жеребец на сто шестьдесят тянет!

— Краденый на тридцать! — Упрямо заявил маленький наглец.

— Да тише ты! — шикнула я. — Что ж ты такой громкий?

— Девушка, коня продаете? — К нам присоединилось третье лицо интеллигентной наружности. Старичок поправил на носу узкие очки и подозрительно скривил губы. — Краденый что ль?

— Да не краденый! И не продаю я его!

Пришлось замахать руками для убедительности. Мальчуган пожал плечами и пошел прочь. Еле дождавшись, когда старик скрылся с виду, я кинулась за мальчишкой.

— Эй, пацан, стой! Пятьдесят золотых и забирай коня!

— Тридцать!

— Сорок пять и это окончательная цена!

Для убедительности я уже было развернулась, но мальчишка схватил меня за руку.

— Ладно! Иди за мной, батя мой отдаст деньги. — Мальчишка шмыгнул носом и потянул меня в сторону переулка.

— Ага, в подворотню меня тащишь… А если меня там обворуют? Я сирота! Пропаду иначе! — Я пустила слезу уж совсем натурально, наверное из безысходности и абсурдности ситуации. На другом конце Нобелля стоит наш с дядей Мироном особняк, заваленный моими платьями, а податься мне туда — означает смерть. Археон ну точно поставил там охрану на случай, если я вернусь.

Мальчишка вытаращил глаза. — Да ты что… Да я никогда! Слово чести!

Он даже прижал кулак к груди, вытянувшись во весь рост.

«Иди уже» объявился угрюмый голос в моей голове.

— Наконец-то! — воскликнула я. Уже решила, что сошла с ума и мне это всё почудилось. — Как тебя зовут?

— Я Кади! — воскликнул мальчишка, решив, что вопрос адресован к нему. Мне пришлось прихлопнуть язык. Я действительно безмозглая рыбина! Надо поменьше на людях болтать с голосом в голове, не то сочтут сумасшедшей. — Пошли быстрее, тут стражники ходят уже.

И правда, на другом конце улице замаячили серые латы. И что стражи порядка делают в этом престижном районе? Может меня ищут? Страх снова забился во мне птицей, и я быстро зашагала за мальчишкой, ведя сноровистого коня следом.

Петляли мы не долго. Улочки между домами становились уже, а домики стали явно беднее. Мусор под ногами заставлял меня брезгливо сморщивать носик. Выйдя к серому одноэтажному домику, мальчишка прыгнул в приоткрытое окно, предварительно велев мне ждать снаружи.

Не прошло и минуты как до меня донеслись ругающиеся голоса. Женский и мальчишечий. На крыльце появилась дородная женщина, обмахиваясь просаленным полотенцем.

— Ох ты! Конь-то краденый, проблем оберемся! — Женщина перевела взгляд на меня. — Точно краденый. Кади! Я же тебе говорила, прохвост, не влезать в дела без братьев!

И замахнулась на него полотенцем. Тот ловко уклонился и прыгнул ближе ко мне.

— Я уже взрослый, ма! Перепродадим Пауку, он быстро сбагрит коня из города! Всё на мази будет! Зато купим тебе швейную машинку, шить сможешь!

Женщина вздохнула и промокнула глаза полотенцем. — Что ж делать то… Ты откуда взялась-то на нашу голову?

Я втянула голову в шею. Врать не хотелось, но про бред вроде голоса в голове мне лучше никому не рассказывать. Поэтому выложила историю про изменщика-жениха и свой побег с храма, умолчав, естественно, кем является мой жених. Женщина поохала и приложила крепким словцом негодяя, я покивала и снова пустила слезу.

— Сорок пять дорого. Тридцать золотых сейчас наскребу, больше не смогу. — Женщина сложила руки на груди.

— Согласна! — закивала я. Уже на все согласна. Я уже должна давным-давно быть в порту и искать нужный корабль. — Мне бы еще одежду раздобыть, это платье больно в глаза бросается.

Мои собеседники бегло осмотрели несчастную меня и покачали головой.

— А платье-то дорогое. Обменяемся? Дочка моя давно с нами не живет, но некоторые вещи ее остались. Я тебе одежду дам, а ты платье мне свое! Я его потом постираю, подлатаю и продам, ужин хоть на что будет своим приготовить!

— По рукам! — обрадовалась я.

Мать Кади приобняла меня за плечи и повела в дом. — Стой на шухере, сын! Да коня заведи за дом, чтоб в глаза не бросался. А ты не переживай, донька. Мужа с сыновьями сейчас дома нет, спокойно переоденешься. Меня можешь Марфой звать.