«Драконы… Что можно сказать о них? Ведь все знают, что они величественные хищники, когда-то единовластно занимавшие вершину пищевой цепи (до того, как человек освоил ремесло, выстроил города и собрал армии). Что они хорошо летают и это не мешает им быть грозными бойцами на суше. Что своим пламенем они могут уничтожить противника даже не касаясь его. Что один их вид заставляет дрожать от страха, или восхищения.

Всё это правда, но её недостаточно, чтобы сформировать правильный, правдивый образ крылатого теплокровного ящера.

Встретившись с несколькими лицом к лицу, я поняла вот что: драконы такие же живые существа, как например, орлы, лошади, медведи, или мы – люди. Никакой магии, о которой рассказывают на пьяную голову в тавернах. Чтобы дышать огнем, им необходимо употреблять в пищу определенный вид травы, который еще наши предки прозвали «огненной». Чтобы хорошо летать, им приходится тренироваться с младенчества и поддерживать свою физическую форму всю последующую жизнь. К слову, драконы, взращённые в неволе, обычно не познают, что такое полет, а еще им не нужно бороться за добычу, поэтому они никогда не становятся такими же сильными и жизнеспособными, как их дикие собратья.

Драконы не такие крупные, как их иногда представляют. Обычно они чуть выше взрослой ездовой лошади. Такой размер позволяет им быть чудовищно сильными по сравнению с человеком и при этом оставаться удивительно проворными. Их скелет очень легок, большая часть веса приходится на мускулы. Благодаря такому сочетанию самый обыкновенный дикий зеленый дракон в одиночку без труда может расправиться с целым отрядом вооруженных солдат.

Их чешуя весьма прочна. Некоторые исследователи сравнивают её с качественным ламеллярным доспехом. У этого телесного доспеха есть слабые места, о которых сами драконы знают и инстинктивно защищают.

У крылатых есть одна очень любопытная деталь, делающая их похожими на нас. Это развитый интеллект. Даже наблюдая за поведением диких драконов, возникает стойкое ощущение, что они иногда мыслят. Пусть и не так, как мы, но мыслят! Они по-настоящему испытывают эмоции: злятся, скучают, радуются, а при контакте с нами (если они не голодны, конечно) смотрят так, словно пытаются понять, о чем думаем мы, люди. Часто бывали случаи, когда дикие драконы прилетали просто понаблюдать за рабочими на стройке или за крестьянами на полях.

Драконов, выращенных и воспитанных в неволе даже удавалось научить словам. Мало того, они не просто повторяли за наставниками, но постепенно понимали суть. С ними можно говорить.

Жаль, мне так ни разу не довелось встретить такого…»

– А про королей, которые хотят воспитать себе непобедимых бойцов, или даже сделать из них армию есть что-нибудь? – спросил солдат, подглядевший в дневник Макалин через её плече, – Или о таком не принято писать?

Женщина закрыла дневник и молчаливо повернулась к нему, размышляя: стоит ли говорить?

Они ехали верхом через узкое ущелье вдоль быстрой горной реки. По бокам вздымались громадные, в несколько верст, заснеженные пики. Впереди безжизненный выветренный ландшафт простирался до самого горизонта. Они преодолевали Великий горный массив или, как называют его жители прилегающих территорий – Северный хребет.

Позади тихонько поскрипывали две телеги с припасами, запряженные в четверки, которые сопровождали еще дюжина солдат. Все были тепло одеты. Для защиты от пронизывающего ледяного ветра лица почти до самых глаз закрывали высокие воротники, подшитые серым мехом.

Макалин – худощавая женщина лет тридцати пяти на вид, с суровым взглядом, выдающим в ней большой жизненный опыт. Сопровождающие удивились, когда увидели её при подготовке к путешествию. Женщину-ученого они встретили впервые. Да не просто ученого, а исследователя драконов.

– Я пишу о драконах, а не о королях, – устало сказала Макалин и протяжно зевнула, – О королях и их планах пусть пишут исследователи королей.

Солдат усмехнулся.

– За всю дорогу вы мне и слова не сказали, а тут вдруг заговорили. Устали молчать, Эмвор? – продолжила она, – Или это серые унылые скалы так на вас действуют?

– Не знаю, право, что больше, – судя по глазам, Эмвор улыбался всё шире, – То, что вы написали – правда? По-настоящему разумного дракона Вам еще не приходилось встречать?

– Один зеленый с трудом просил еды и воды. На этом его успехи заканчивались. Остальные были просто дикими, выловленными для самоутверждения напыщенных вельмож. А взрослого дикого летуна научить чему-либо почти невозможно, – женщина грустно вздохнула, – Здоровье у них в неволе хуже с каждым годом, хотя по признакам они вполне молоды. Некоторые дуреют и становятся очень агрессивны ко всему сущему, даже к своим собратьям. Другие же наоборот: словно смиряются с происходящим и становятся безразличны ко всему, что не причиняет им боль. Что те, что другие выглядят не слишком вдохновляюще, если речь идет о разуме.

– Значит Вам ничего не говорили о жильцах Арбион?

– Зеленый, которого прозвали Гувинерт. Слышала, он сообразительный и весьма спокойный. Правда, давно слышала.

– Действительно давно. Он был стар, оттого и спокоен.

– Был?..

– Его похоронили неделю назад. Помер, пока меня не было.

– Погодите, погодите! Тогда ничего не понимаю. Если крылатый скончался, я-то зачем вам?

– Гувинерт был не один в нашем «монастыре». Есть вторая особь, – Эмвор многозначно посмотрел на исследовательницу, – Гораздо более интересная особь.

Макалин была заинтригована. Она спрятала свой дневник и с подозрением глянула солдату в глаза.

– Ты ведь не просто так спросил о разумных драконах?

– Конечно.

Женщина потрепала лошадь за гриву и рассмеялась.

– Что такое? Я вас так удивил? – спросил он.

– Да я мечтала о такой встрече! Какое удивительное стечение обстоятельств. И кто же эта «особь»? Да и кто, собственно говоря, ты в Арбион? Не думаю, что простой солдат.

– Я раньше был в Отряде, что охотился на драконов. Один из тех, кто вылавливал их «для самоутверждения вельмож» … или королей. И, как ни странно, меня наняли в Арбион в роли наставника.

– Для дракона? В самом деле?!

Эмвор кивнул.

– Верно. Сказали, что у меня есть характер, необходимый для… – он начал жестикулировать руками, подбирая нужное слово, – Точно! Для качественного взаимодействия. Что я не боюсь крылатых и могу как бы стать для них авторитетом в человеческом обличии. Это что касается меня. А вот насчет дракона…

– Дайте угадаю: самка зеленого лесного?

– Да, но… нет.

Макалин нахмурилась.

– Не зеленая, – подсказал наставник драконов.

– Южная?

– Снова мимо.

Теперь глаза женщины округлились от удивления.

– Остается только серая северная, или как называют некоторые, «горная». Но этого быть не может!

Эмвор пожал плечами.

– Они ведь жутко неуживчивые, редкие, своенравные, крупные, сильные… В общем: одни проблемы для добычи и содержания. А гнезда, – от волнения она сорвалась с официального языка, – хрен найдешь!

Он не ответил.

– Значит вы всё-таки нашли гнездо. И смогли воспитать зверя?

– Это было тяжело, но у нас кое-что получилось.

– Кое-что…

– Её зовут Акариэль и она Вас удивит. Помяните моё слово.

Дорога плавно сворачивала в сторону. Через несколько верст конвой вышел из ущелья к подножью гор и начал спуск по серпантину. Вокруг, куда не посмотри, простирался темно-зеленый хвойный лес. Вдали чащу покрывала широкая белоснежная полоса, бравшая начало от горизонта – путь, которым недавно прошло дождевое облако. Еще пару недель и снег укроет все здешние окрестности. Близится зима.

Увидев сверкающий шпиль посреди леса, Макалин вздрогнула.

– Красиво здесь. От простора дух захватывает, – она указала рукой в сторону шпиля, – Это и есть Арбион?