Связка ошеломительного псионического удара и двух мощных парней, прыгнувших одновременно, сработала безукоризненно. Сергей сперва на секунду обмяк, прикрыв глаза, и тут же повалился на пол, сбитый Воинами. Только стул под ним, довольно крепкий, насколько я помню, жалобно хрустнул и развалился.

«Вырубить его! Не убивать!» — отдал я приказ.

Влад без раздумий стукнул пленника по затылку.

Поднялся со стула и под удивленными взглядами сокомандников подошел к бесчувственному телу товарища. Поймал укол совести, мол, нельзя так с друзьями, и тут же понял, что никакие мы с Сергеем не друзья. Более того, лежащий на полу мужчина лет тридцати пяти никак не мог быть моим одноклассником.

Этот факт очень быстро дошел до всех собравшихся. Несколько секунд назад ребята были уверены, что находятся среди своих, а «Сергея» считали лучшим и надежнейшим человеком в группе. Теперь же пришло отрезвление с осознанием.

Нам запудрил мозги сильный псионик. Тип на базе Наставника, но с уникальной мутацией, позволяющей ему выдавать себя за кого угодно. Внушать незнакомым людям узнавание, приязнь, даже подстраивать какие-то общие воспоминания. Парни, вон, были уверены, что они вместе тренировались, а я считал его своим лучшим другом.

И ведь как быстро он объявился! Теперь, свободный от его влияния, я понимал, что перед нами подсыл от Козырей. Шпион, отправленный выяснить, как группа школьников смогла справиться с отрядом боевиков, покрошившим всю охрану самого маршала. Не конторские точно!

Скорее всего, люди Стикса срисовали нас, взломав городские камеры. По ним выяснили, кто мы и откуда. Дальше все вообще просто: посадить одного или нескольких школьников, из тех, за которыми не следят клановые службы безопасности, на прослушку, и ждать, когда группа решит собраться в одном месте. И запустить туда крота, которого все будут принимать за своего.

Противник действовал быстро, жестко и решительно. Но не учел одного — нашей связи. Не будь ее, мы бы так и считали, что в команде у нас тринадцать, а не двенадцать человек. И что Сергей — наш лучший друг, Воин и вообще душа компании.

— Что происходит? Вы что, поссорились?

Дверь распахнулась, на пороге возникла мама. В руках она держала половник. Готовила что-то, услышала шум ломающейся мебели и поспешила в комнату, полную несовершеннолетних. А тут…

— Денис, кто этот человек? — испуганно, но при этом требовательно, произнесла она.

Для нее все выглядело еще более странным, чем для нас. Она запустила в дом стайку подростков, и вдруг обнаружила среди них взрослого мужчину. И теперь женщина пыталась понять, как это вышло.

— Хотел бы я знать. — хмыкнул я в ответ. — Мам, ты выйди, пожалуйста. Я все объясню, но позже.

— Денис!..

— Мам! — пришлось надавить. — Пожалуйста! Сейчас на это нет времени. Наташа, сообщи отцу, что мы взяли шпиона.

Говоря это, я уже держал в руках телефон, набирая сообщение Ледящеву. Отправив которое, попросил Хакершу, как более сильного Наставника, зафиксировать пленника в виаре. На всякий. А то очнется после удара по голове и устроит нам тут дружбу со всеми вытекающими последствиями.

— Я… боюсь. — призналась девушка. — Если он такой сильный, то может и меня запереть.

— Ладно! Мам? — повернулся к женщине все так же стоящей в дверях. — У нас есть какие-нибудь веревки или скотч?

— Зачем? — все-таки матушка Дениса абсолютно гражданский человек. Не способный совместить совокупность таких понятий, как «пленник» и веревка' с первого раза.

— Надо, мам. Поищи, пожалуйста. А ты, Влад, стукни его еще раз.

— С удовольствием! — отозвался Воин, опуская кулак на затылок незнакомца.

Как говорили в моем времени — если гора не идет к Магомеду, то старикан поднимает свою задницу и топает к ней сам.

Я уже давно привык к тому, что моя жизнь — это качели, которые навсегда застряли на стороне «проблемы». Поэтому и не расстроился особо, когда в квартиру влетел спецназ, прибывший упаковывать загадочного псиона. Молча отодвинулся в сторону, давая людям сделать свою работу.

А вот детишки мои раскисли. У них, понимаешь, был дружеский визит, который закончился проникновением шпиона, а потом еще и кучей «копов», тут же кинувшихся брать показания. Развели всех по разным углам, и мучили вопросами. В квартире сразу стало не продохнуть.

Маму было особенно жалко. У нее в глазах буквально счетчик крутился, подсчитывая количество часов, которые придется потратить на уборку за всеми этими веселыми ребятами, которые даже не потрудились разуться. Блин, надо напомнить ей, что мы уже вполне можем позволить себе домработницу.

Зато для Лиды, этой суматошной рыжей девчонки, все выглядело, словно праздник. Она с важным видом бродила между комнатами, бросая взгляды то на одну группу следователей, то на другую. В конечном итоге, прибилась ко мне, чтобы, подобно стратегу, наблюдать за царящей в доме суетой со стороны.

Точнее, встала неподалеку. Так, чтобы была возможность греть уши, пока Ледящев, прибывший чуть позже спецназа и основной группы следаков, тихим голосом задает мне вопросы. А потом пытается не отвечать на мои.

— Да, возможно это человек Стикса. — сказал он, глядя мимо меня в окно. — А ты чего ждал после уничтожения его боевой группы?

— Я ждал, что Комитет будет заниматься охраной своих лабораторных мышек. — так же негромко произнес я.

— Подобного мы не могли предугадать.

— Зима, как обычно, пришла неожиданно.

— Что, прости?

— Поговорка коммунальщиков. Они всегда неготовы к тому, что зимой выпадает снег. Из года в год.

Скулы капитана напряглись, глаза опасно сузились. Ненадолго. Он быстро вспомнил, что уже не является основным куратором проекта «Странный и наглый пацан», более того, сейчас у этого дерзкого подростка крыша в лице маршала Кузнецова. И промолчал. А хотелось сказать очень многое.

А я не то чтобы хотел завиноватить копа — вообще не имел привычки «стрелочников» искать. Просто искал ответ на вопрос, что дальше делать? Каков должен быть мой ответный ход? Если в первый же день выписки из госпиталя противник засылает ко мне шпиона, значит у него все очень хорошо с направлениями аналитики, планирования и разведки. И в покое Стикс меня с командой не оставит — давление и уровень опасности будет только расти.

При этом, он играет в нападении, в то время, как я — в защите. А значит у него всегда будет преимущество и инициатива. Если прибавить к этому тот факт, что государственные структуры при всей своей мощи, инертны и неповоротливы, то в этой схватке я обречен на поражение. Если рассчитывать на кого-то, кроме себя.

Но и нападающим я стать не могу. Нет статуса, опыта, доступа к нужной информации. Отсутствуют внятные связи, осведомители, да вообще почти все, что нужно, чтобы играть от атаки. Все это можно получить от того же комитета или Кузнецова, только кто бы мне это дал? Я ведь в настоящий момент актив, а не игрок. Пацан, который может толкнуть рендомную евгенику на какие-то более менее упорядоченные рельсы.

Вывод напрашивался очевидный, хоть и неприятный. С такими раскладами я должен уходить не просто в защиту, а в глухую оборону. Непробиваемую. Об которую даже Стикс зубы обломает. Это даст время подготовить из своей эмо-структуры достойную боевую единицу, получить доверие кураторов и выйти на статус игрока. Да хотя бы партнера!

— Сергей Сергеевич, я думаю всю нашу команду нужно эвакуировать на хорошо охраняемую базу.

Коп выпучил глаза.

— Пичуга, насколько я помню, ты как раз и хотел, чтобы в твою жизнь лезли как можно меньше?

— Обстоятельства изменились, господин капитан. Я понимаю, что с такими раскладами Стикс достанет кого-то из нас. Это лишь вопрос времени.

Конечно, члены команды мне за такое спасибо не скажут, но зато останутся живы.

— О, заговорил об осторожности! — ухмыльнулся Ледящев. — Ты еще предложи Игры отменить.