Точнее, тринадцать. Последним из джипа вышел смутно знакомый мужчина. Я точно никогда с ним не встречался, но знал это лицо. Гладкая кожа, немного напоминающее пупса выражение на нем… Точно! Сомов Андрей Васильевич, политик, барон, постоянный член комиссии по культуре и тот самый чувак, который наехал на моего дебафера.

Похоже, явился выяснять, кто тут такой дерзкий, что его людьми кидается, а потом еще войной родов угрожает.

Ребята напряглись. Игнат так и вовсе машинально сделал шаг мне за спину — узнал визитеров. Остальные же просто собрались, готовые ко всему. Такая вот жизнь у новусов, прямо как в легендарные девяностые конца двадцатого века. Сам не застал, мне лишь рассказывали о том периоде, но выглядело похоже. Машины, бандиты, напряженные позы — будто две группировки стрелу в промзоне забили. Только одна банда состояла из взрослых мужиков, а вторая — из подростков.

Знакомый мне Воин, он приходил в квартиру к Игнату, молча указал на меня рукой. Пупс мерзко ухмыльнулся и неторопливо направился вперед.

— Значит, это ты тот наглый мальчишка, посмевший угрожать мне? — говорить он начал в движении. — Денис Пичуга, верно? Чудесным образом взлетевший из грязи в князи. Ну и что же мне с тобой делать? Отшлепать, чтобы научить хорошим манерам?

— А это у вас сексуальная девиация такая, Андрей Васильевич? Шлепать по детским попкам?

Слова вылетели прежде, чем я успел их хорошенько обдумать. Вот вечно у меня так: сперва сделай, потом подумай! Впрочем, я и поразмышляв сказал примерно то же самое. Терпеть не могу, когда на меня наезжают.

Политик сперва удивленно вскинул бровь, затем покраснел от злости. На его пупсячем лице это смотрелось очень смешно. Мне даже показалось, что он сейчас отдаст какой-нибудь тупой приказ, типа: «Взять их!» Но здравый смысл, к счастью, возобладал.

— Ты передавал что-то про виру, мальчик. — политик решил сделать вид, что предыдущей фразу не было. — Вот я и пришел, чтобы ее обсудить. Со всем уважением, как видишь. Итак, что ты готов предложить за нападение на моего человека и опосредованное оскорбление меня? До того, как я выдвину требования?

На мое запястье легла ладошка Малаховой. Как приглашение, даже какая-то связь мелькнула. Во всяком случае, я смог почувствовать ее готовность к драке.

Но ответил ей спокойным отказом. Рано. Полноценная Структура минимум вдвое сильнее того же количества новусов — да. Но вот беда — мы далеко не полноценная Структура. Только-только встали на этот путь. И еще не готовы противостоять чертовой дюжине взрослых.

Однако! Никто из команды даже не дернулся, чтобы свалить подальше. Перешептывались у меня за спиной, удивлялись, выражали опасения, но стояли. Это было приятно.

— Ваш человек, наверное, неточно передал мои слова, Андрей Васильевич. — улыбнулся я доброжелательно. — Вполне объяснимо, он же, вроде, головой ударился. Это я требовал виру за нападение и угрозы моему человеку. И оставил ее на ваше усмотрение.

Мое внешнее спокойствие не было напускным. То есть, я сдержанно опасался того, что может устроить прибывший на встречу с толпой охраны барон. Мало ли, вдруг он полный неадекват? Но короткое общение с ним уже показало, что собой владеть он умеет. Еще бы — политик. По крайней мере, мою едкую реплику про детские попки он проглотил, хотя мог бы вызвериться.

Нет, несмотря на кучу Воинов, которых он с собой притащил, Сомов был настроен на беседу. А охрана это так, для понту. Для создания, так сказать, нужно атмосферы. Осталось выяснить настоящую цель, по которой он приперся.

— Мне некогда с тобой пререкаться, мальчишка. — презрительно скривил губы политик. — Оскорбление было нанесено, зафиксировано, и я требую либо виры, либо сатисфакции.

— Идите к черту, Андрей Васильевич. — махнул я рукой. Хотелось, конечно, выразится жестче, но ведь тут дамы. — Придумали себе что-то, теперь требуете какую-то невнятицу. Я с вами до сегодняшнего дня и знаком-то не был. Все сказали, что хотели? Теперь потрудитесь освободить МОЮ территорию.

Формально, закон на моей стороне. Он явился без приглашения, наезжает, так что я вполне могу указать ему на дверь — пусть бы ее тут и не было. Но, как выяснилось, не все так просто.

— Алексей! — позвал Сомов одного из своей свиты. — Ноту!

Один из телохранителей быстро оказался рядом с бароном и вложил в его протянутую руку небольшой конверт. Который визитер протянул уже мне.

— Что это? — рассматривая конверт, как обрывок использованной туалетной бумаги, поинтересовался я.

— Требования. Соответствующим образом оформленные. Потрудитесь изучить и дать ответ. — под конец короткого спича политик даже перестал вести себя, как урод, и заговорил вежливо, на вы. Впрочем, тут же смазав впечатление, прошипев яростно, но тихо, чтобы только я один и услышал. — Я тебя раздавлю, щенок!

Развернувшись, он ушел к машине. Забрался внутрь, хлопнул дверью. Так же поступила и вся его группа поддержки, и вскоре небольшой пятачок перед зданием прачечной опустел.

— Это что было? — первым подал голос Игнат.

— Друзья Пичуги. — спокойно выдала Хакерша.

Мне показалось, что она поняла даже больше, чем я. Но спрашивать, по крайней мере, при всех, не стал.

— Я уж думал драться придется! — с неким даже сожалением произнес Влад.

— Ты видел сколько с ним «четверок» было? — возмутился Павел. — Да нас бы размотали за три секунды.

— Да вот не факт! — возразил его товарищ. — Мы же теперь Структура!

— Хренактура!

— Так! — оборвал я их. — Хватит! Это мои дела, и вас они не касаются. И лучше за пределами этого места про Структуру даже не вспоминать, ясно? Все, расходимся. Завтра после школы тренировка здесь же.

Им было интересно, но они послушались. Через минуту площадка почти полностью опустела. Ира ушла в машину, бросив на меня почему-то обиженный взгляд. Ее телохранители вполголоса пикировались друг с другом на тему несостоявшейся драки. Малаховские Наставник и Аналитик отбыли вместе с ними. Остался только я, Игнат и Маша.

Первый считал, что раз проблемы связаны с ним, то он должен быть в курсе. А вот чего хотела Хакерша, я честно говоря не понимал.

— Зря ты за меня вписался. — вздохнул Фурсов. — Я же говорил, что Сомов опасный человек. И очень влиятельный.

— Видал я и повлиятельнее! — отозвался я с невеселым смешком. — Не бзди, Игнат. Прорвемся.

— Ты ноту будешь вскрывать или нет? — не выдержав, влезла Смирнова.

— А тебя это почему интересует? — перевел я взгляд на девушку.

— Ты мой наниматель, а я — Аналитик. — с гримаской на лице пояснила та. — Твои проблемы — мои проблемы. Вскрывай!

Не, ну если вы вот так ставите вопрос… Впрочем, мне и самому было очень интересно, что же такое вручил барон Сомов. Вызов на дуэль? Иск в суд дворянской чести? Кстати, а такие есть, интересно?

Как выяснилось, я почти не промахнулся с предположениями. На листе бумаги, хорошей, дорогой, с вензелями и рюшечками, были от руки написаны претензии и требования. Все чин по чину, мутным юридическим языком, через который прорваться можно было лишь обладая профильным образованием.

Суть сообщения, впрочем, была очень простой. Я нанес барону Сомову оскорбление словом и делом. И должен понести ответственность за это. Выбор пострадавшая сторона оставляла за мной — возместить ущерб материально или дать удовлетворение на дуэли.

В качестве виры политик требовал отель.

— А не жирно? — возмутился я вслух, дочитав ноту. — За морду своего бойца он требует многомиллионный актив в столице!

— Это неважно. — сказала Хакерша. — Ему главное заявить требования, а там уже суд будет определять соответствует ли вира нанесенному урону или нет. Да он и не рассчитывает быстрый результат. Это вилка.

— Шахматы?

— Ага. Любой твой ход его устроит. Выберешь дуэль — он тебя убьет. Суд — будет волокитить годами. Считаю, что он не по собственной воле явился.

— Воронцовы! — еще немного, и я эту фамилию смогу произносить только сквозь сжатые от бешенства зубы.