И пышет зноем солнечного жара.
Не блеск ли то лаврового венка?
Мой поцелуй, вернее чем рука,
Его пленит и закрепит украдкой.
И будет долго твой бесценный дар
В тепле уютном спать на сердце сладко,
Пока не оскудеет жизни жар.
Перевод М. Цетлина и И. Астрова
XX
Вообрази, лишь год назад, как тень, я
Бродила у заснеженной реки —
Одна — и ясным знакам вопреки,
Судьбы не чувствовала приближенья,
Перебирая малодушно звенья
Своей неволи и своей тоски, —
Что ты бы мог движением руки
Разбить. И впрямь достойно удивленья,
Как я могла, доверяясь чарам зим,
Не ощутить в шуршанье снеговея
Весны? Не угадать, благоговея,
Что тишь чревата голосом твоим,
Еще не прозвучавшим? Так афеи
Не верят в Бога, что для них незрим.
Перевод Г. Кружкова
XXI
Скажи: люблю — и вымолви опять:
Люблю. Пусть это выйдет повтореньем
Или кукушки на опушке пеньем,
Не бойся уши мне прокуковать —
Ведь без кукушки маю не бывать
С его теплом, голубизной, цветеньем…
Любимый, слишком долго я сомненьем,
В ночи подкапывающим, как тать,
Была томима. Повтори мне снова:
Люблю. Пускай, как звон колоколов,
Гудит и не смолкает это слово:
Люблю. Подманивай, как птицелов,
Короткой, звонкой трелью птицелова.
Но и душой люби меня. Без слов.
Перевод Г. Кружкова
XXIV
Пускай жестокий Мир, как нож складной,
Защелкнется, не причинив урона,
В ладони у Любви — и усмирённо
Затихнет ярый вопль и шум земной.
Как хорошо, возлюбленный! С тобой
Я чувствую себя заговоренной
От всех клинков и стрел. Ты — оборона
И крепь моя; за этою стеной
Вдали от толп — незримо, потаенно —
Из данных нам природою корней
Мы вырастим два стебля, два бутона,
Две лилии — жемчужней и светлей
В лучах росы, чем царская корона!
А сколько жить им, небесам видней.
Перевод Г. Кружкова
XXVI
Любимые виденья с малолетства
Мне заменяли братьев и сестер,
И, вслушиваясь в их созвучный хор,
Иного я не мыслила соседства.
Но время шло; ветшали тени детства:
Покрылся пылью пышный их убор,
И лютни смолкли… Опустевший взор
Да оторопь остались мне в наследство.
Но Ты пришел! В тебе, моя любовь,
Все призраки, мне прежде дорогие,
Жизнь обрели — не просто плоть и кровь:
Так влажная становится стихия
Святой водой… Душа моя! Так вновь
Дар Божий посрамил мечты людские.
Перевод М. Бородицкой
XXVIII
О пачка писем! Мертвая, немая!
Какая дрожь пронзила их покой,
Когда, листки из связки вынимая,
Я их роняла трепетной рукой.
Тут он просил, чтобы его сама я
Как друга приняла; а вот другой
Листок, где светлый день назначен мая.
А здесь письмо — «любимой, дорогой».
Как будто Божья сила осенила
Усталый дух, и муки стон утих.
А вот слова — «я твой»… бледны чернила,
Так часто прижимала к сердцу их.
А тут! Но тайны я не проронила,
И не дерзнет о ней поведать стих.
Перевод М. Цетлина и И. Астрова
XXIX
Мечтаю о тебе. Ты, словно ствол,
Весь думами моими и мечтами
Увит, как виноградными листами
И скрыт в том лесе, что тебя оплел.
Но нет, фантазий буйный произвол
И петли мыслей, вьющихся кругами,
Тебя не стоят. Прошурши ветвями
Могучими — как будто вихрь прошел —
О пальма стройная! — и отряхни
Ненужную завесу перед взглядом:
Мечты — сравнятся ли с тобой они?
Взирать, внимать твоим речам-усладам…
Я новый воздух пью в твоей тени
И ни о чем не думаю; ты — рядом.
Перевод Г. Кружкова
XLI
Спасибо всем, кто обо мне с тревогой
Хоть раз подумал, — всем, кто был мне друг:
Кто у тюремных стен, заслыша звук
Моей унылой песни, хоть немного
Замедлил шаг, идя своей дорогой
