How negligently Graceful he unrein’s

His Verse, and writes in loose Familiar strains;

How Nassau’s Godlike Acts adorn his Lines,

And all the Heroe in full Glory Shines.

We see his Army set in just Array,

And Boine’s Di’d Waves run purple to the Sea.

Nor Simois chok’d with men, and Arms, and Blood;

Nor rapid Xanthus’ celebrated Flood:

Shall longer be the Poet’s highest Themes.

Tho’ Gods and Heroes fought, Promiscuous in they’re streams.

But now, to Nassau’s secret Councils rais’d,

He Aids the Heroe, whom before he Prais’d.

I’ve done, at length, and now, Dear Friend, receive

The last poor Present that my Muse can give.

I leave the Arts of Poetry and Verse

To them that practise ’em with more success.

Of greater Truths I’ll now prepare to tell,

And so at once, Dear Friend and Muse, Farewell.

Джозеф Аддисон (1672–1719)

Гимн

Всё то, что видим над собой —

И свод небесный голубой,

И звёзд блестящих чудный вид —

Нам о Создателе твердит.

Неутомимо, без конца

Вещает Солнце про Творца —

Чтоб знали люди все вокруг

Про дело Всемогущих рук.

Когда земля в объятьях сна —

О чудесах поёт Луна;

Она ведёт в полночный час

О сотворении рассказ,

А звёзд небесных чудный строй

И всех планет подвижный рой

Кивают вслед её речам,

Чтоб знали правду тут и там.

Что из того, что их полёт

В тиши торжественной идёт?

Что из того, что средь орбит

Их речь на деле не звучит?

Наш Разум слышит этот глас —

Он вечен, радостен для нас;

Они сиянием гласят:

«Создатель наш — велик и свят!»

Перевод С. Шоргина

Гимн Богу

Когда исполненный сердечных восхищений,

Я духом вознестись к тебе дерзну моим,

О Боже!.. посреди любви, благодарений

Теряюсь, изумлен величеством Твоим!..

Где обрету глагол я, с силой чувств согласный,

Чтоб петь мою хвалу Тебе, благий Творец?

Но пусть усилия души моей напрасны:

Кто лучше Твоего зрит внутренность сердец?..

С какою нежностью, с каким ты попеченьем

В утробе матерней еще меня хранил;

И там — я чувствовал Твое благословенье,

И там — я благостей твоих источник пил!

Когда мой слабый дух в страданье укреплялся

И чувствовать себя едва лишь начинал,

И день и ночь с мольбой он к небу возвышался,

И день и ночь свой слух к нему Ты преклонял!

В объятьях матери, в ее любови нежной,

Которой я лишен безвременной судьбой,

Не знав именовать Тебя, неизреченный,

Я знал Тебя любить и полон был Тобой!..

Повсюду слышим был, повсюду зрим тобою,

Везде о мне Твой взор сокрытый промышлял;

Ты юность дней моих невидимой рукою

Среди напастей, зол, безвредну охранял!

Десницу ущедрил на мне Твою святую,

Влил в душу радости — небесный, сладкий дар!

Ты Веру ниспослал, Надежду мне благую

И — сердце, пламенной любви к Тебе алтарь!..

Да восхвалю Тебя, в щедротах беспредельный,

И утра на заре, и нощи тишиной,

Да возвещу Тебя мирам я отдаленным,

Когда, Тобой воззван, оставлю мир земной!

И как небесну твердь одеет сумрак смертный,

Светил блестящих сонм рассыплется во прах,

Когда разрушится сей мир великолепный —

Тебя восславлю я… вселенной на гробах!..

Перевод М.В. Милонова

О великих английских поэтах^[26]

Мой добрый Гарри, коль с недавних пор

Любимцев Муз ты просишь дать обзор

От Чосера до Драйдена, кто пыл

В британских рифмах из души излил,

Без лишних предисловий, что подчас

Бездарность выставляют напоказ,

Потщусь извлечь на свет из дней былых

Стихи куда достойнее моих.

Дремали наши предки в век унылый,

Не ведая Сестер парнасских силы,

Но первый Чосер сверг оковы сна,

Стихов и прозы сочинил сполна,

Хоть ржавчиною времени изъеден

Язык его и ум, что, мнится, беден,

К чему остроты, стиль-то больно груб,

Он нынешним читателям нелюб!