It ennobled our veins and enriched our blood.
Our soldiers were brave and our courtiers were good
Oh! the Roast Beef of old England,
And old English Roast Beef!
But since we have learnt from all-vapouring France
To eat their ragouts as well as to dance,
We’re fed up with nothing but vain complaisance
Oh! the Roast Beef of Old England,
And old English Roast Beef!
Our fathers of old were robust, stout, and strong,
And kept open house, with good cheer all day long,
Which made their plump tenants rejoice in this song —
Oh! The Roast Beef of old England,
And old English Roast Beef!
But now we are dwindled to, what shall I name?
A sneaking poor race, half-begotten and tame,
Who sully the honours that once shone in fame.
Oh! the Roast Beef of Old England,
And old English Roast Beef!
When good Queen Elizabeth sat on the throne,
Ere coffee, or tea, or such slip-slops were known,
The world was in terror if e’er she did frown.
Oh! The Roast Beef of old England,
And old English Roast Beef!
In those days, if Fleets did presume on the Main,
They seldom, or never, return’d back again,
As witness, the Vaunting Armada of Spain.
Oh! The Roast Beef of Old England,
And old English Roast Beef!
Oh then we had stomachs to eat and to fight
And when wrongs were cooking to do ourselves right.
But now we’re a… I could, but goodnight!
Oh! the Roast Beef of Old England,
And old English Roast Beef!
Ричард Леверидж (1670–1758)
Старый ростбиф английский
Когда ростбиф прекрасный едой нам служил,
Мощной крови поток наше тело свежил,
И солдат, и придворный страной дорожил…
Ах, старый ростбиф английский,
Старый добрый ты наш!
Но потом подучил нас надутый француз
И к рагу с менуэтом привил он нам вкус,
Мы теперь всюду тащим манерности груз…
Ах, старый ростбиф английский,
Старый добрый ты наш!
Были крепки, могучи наши отцы,
Зазывали гостей, ведь они не скупцы,
И, наевшись как следует, пели жильцы:
«Ах, старый ростбиф английский,
Старый добрый ты наш!»
Мы теперь докатились до жизни какой?
Худосочный народ с боязливой душой,
Мы позорим свершения славы былой.
Ах, старый ростбиф английский,
Старый добрый ты наш!
А вот Елизавета в былые года
Лишь нахмурится — недруг боялся тогда!
Нам не нужен был чай, ни другая бурда —
Ах, старый ростбиф английский,
Старый добрый ты наш!
В те года, лишь чужой к нам пожалует флот, —
Хорошо, если ноги от нас унесет,
Нам Армада об этом соврать не дает.
Ах, старый ростбиф английский,
Старый добрый ты наш!
Был по вкусу и бой, и обед пузачу,
Как заварится каша — нам все по плечу,
А теперь… Уж простите, но я помолчу.
Ах, старый ростбиф английский,
Старый добрый ты наш!
Перевод А. Серебренникова
Joseph Addison (1672–1719)
Ode
The spacious firmament on high,
With all the blue ethereal sky,
And spangled heav’ns, a shining frame,
Their great original proclaim:
Th’ unwearied Sun, from day to day,
Does his Creator’s power display,
And publishes to every land
The work of an Almighty Hand.
Soon as the evening shades prevail,
The Moon takes up the wondrous tale,
And nightly to the list’ning Earth
Repeats the story of her birth:
Whilst all the stars that round her burn,
And all the planets, in their turn,
Confirm the tidings as they roll,
And spread the truth from pole to pole.
What though, in solemn silence, all
Move round the dark terrestrial ball?
What though nor real voice nor sound
Amid their radiant orbs be found?
In Reason’s ear they all rejoice,
And utter forth a glorious voice,
For ever singing, as they shine,
