Спокоен и свободен,

Смогу я спеть, как мой король

Велик и благороден,

Как был он добр, и смел, и прям

Все эти злые годы, —

То никаким морским ветрам

Не знать такой свободы.

Не стены делают тюрьму,

Не крепкие засовы;

Луч разума развеет тьму

И разобьет оковы.

Пока не могут мысль мою

Закабалить невзгоды,

То даже ангелам в раю

Не знать такой свободы.

Перевод Г. Бена

Веер Лукасты, украшенный зеркальцем

О глупый страус со змеиной шеей,

      Громоздкий челн при куцых парусах,

Ты в трюме вез железные трофеи^[20],

      Был пойман и ощипан в пух и прах.

Но дважды выпало тебе родиться,

      И ради услажденья дев и жен

Из жалкой твари стал ты райской птицей,

      Рукою мастера преображен.

Лежит на перьях отблеск небывалый,

      Как радуга, венчающая даль;

Сапфиры, аметисты и опалы

      Оправлены в небесную эмаль.

Ты плечи овеваешь ей прилежно,

      Когда же солнца ненасытный взор

Прильнет к лицу — ты заслоняешь нежно

      Ее от жгучих стрел, что бьют в упор.

Но зеркальце, что вделано умело

      В твой хрупкий щит, сверкнуло невпопад —

И в нем себя Лукаста вдруг узрела

И солнца посрамленного закат.

«О веер мой! о верный друг Лукасты, —

      Рекла она, — приди ко мне на грудь:

Меня сегодня от пожара спас ты —

      Дай на тебя прохладой мне подуть!

Пусть в зеркале, столь пышно оперенном,

      Навек мои останутся черты,

И никогда в глаза другим влюбленным

      Я не взгляну: мне нужен только ты.»

Но старый друг вскричал: «Ужель теперь я

      Навек забыт? О боги, как же так?

Она сменяла на стекло и перья

      Мою любовь!» — И боги дали знак.

Разбита драгоценная вещица,

      Лукаста к Алексису мчит в слезах

И обещает больше не кичиться

      И отражаться лишь в его глазах.

Перевод М. Бородицкой

Лукаста, погружающаяся в воды Танбриджа

Ода

Струи счастливы! Вам блуждать

Священными ходами лона

Прозрачного, как ваша гладь

Коль немы вы, а ветры сонны.

Вам честь! Но коль замутнена

Вода хотя б слезой притворства,

Чтоб там очиститься сполна,

Пускай достанет вам проворства

До розовых добравшись врат,

Не прекращайте омовенья,

И краше заблестят стократ,

Как драгоценные каменья.

Духи, притирки и румяна,

Где взять вам, весь обрыскав свет,

Сей запах тонкий без изъяна

И сей великолепный цвет?

В нутро вторгаясь шаловливо,

Поймите: нрав у лона крут —

Струи, избыз любви порывы,

Там, как любовники, умрут.

Кипите вы точь-в-точь как я!

Вы охладить ее мечтали,

А ныне, мутью в брег бия,

Свой пыл угасите едва ли.

Но мысль пускай утешит вас,

Что небо дало (я свидетель)

Вам осязать в сей краткий час

Любовь, и честь, и добродетель.

Перевод А. Парина

Перчатка Элинды

О мыза снежная о горницах пяти!

Ты белой госпоже скажи: был тот,

Кто свой дневной оброк хотел внести;

К цветам, к сердцам ее влечет — и вот,

Пуста, лежишь, и твой незамкнут вход.

Но не грусти, чертог-ларец из горностая!

Хозяйка мраморная возвратится!

А нет — кому же узкая такая

Домовина с изгибами сгодится,

Ведь жизнью тут придется расплатиться?

Мне надлежит уйти, тебе внеся оброк:

Пять поцелуев выплачу молчком.

Хоть лютни строй мне чересчур высок,

Слуге, что и с виолой не знаком,

Дозволено футляр терзать смычком.

Перевод А. Парина

La bella bona roba^[21]