И ведь он не отступится. Наоборот, удвоит усилия. Я мрачно смотрю на брата, просчитывая могу ли как-то отвадить его от Талли. И понимаю, что своей излишне бурной реакцией лишь укрепляю его в желании получить мою девочку, или, по крайней мере, попытаться.

Но Санд ровно так же, как и я, ничего не сможет сделать, если Талли не пожелает принять его предложение. Юная королева Эббона вполне способна противостоять любому из нас. Тем желанней её капитуляция. Для меня так точно.

– Это всё неважно. Сейчас главное уберечь её в живых. Думаю, ты в этом тоже заинтересован, – произношу ровно, тщательно маскируя свои эмоции от единственного, кто всегда их без особого труда мог читать, как и я его. – Поэтому настоятельно требую согласовывать со мной свои действия в её отношении.

– Я готов согласиться на столь абсурдное требование, только при условии, что ты поделишься информацией об этих ваших заговорщиках, и их действиях, – нейтральным тоном сообщает мне Санд. – Я бы хотел понимать, что угрожает той, кого я хочу видеть своей женой.

– Я же говорю, что твоя разведка даром свой хлеб ест, – криво ухмыляюсь в ответ, поборов желание ощериться.

Опять провоцирует на реакцию. Нащупывает слабое место. Самое главное с недавних пор я ему сегодня и так уже показал. Но вредить Талли он не будет, тут я уверен, так что пусть. Сделанного не воротишь. Осталось попытаться всё исправить.

– Может быть. Но у тебя теперь есть своя, посмотрим, будет ли она лучше, – не остаётся в долгу брат и протягивает мне руку. – Так что, мы договорились?

– Договорились, – отвечаю на рукопожатие, принимая условия нового уговора. Если убрать брата от Талли пока не получается, почему бы не использовать его присутствие себе и ей на пользу?

Мы замираем, смотря друг другу в глаза. И, кивнув, расходимся, каждый открывая свой портал.

Не знаю точно, куда отправляется Санд, а я, приложив немалых усилий, взламываю охранный контур покоев Талли.

Девочка неплохо постаралась, перекрывая мне доступ. Охранная сеть напитана силой настолько, что даже искрит. Только это она зря. При желании я всегда могу к ней перенестись. Моё мианторство даром не минуло. Догадываюсь, что это её разозлит. Но я уже один раз давал ей время остыть, в результате она месяц меня к себе не подпускала. Хватит.

Сандер прав, я действительно повёл себя, как дурак, сорвавшись на ней. И раньше, не поняв, насколько ей тяжело на самом деле. А ведь мог предположить, видел же, как выматывается. О самочувствии позаботился, а об остальном не подумал. И опять оттолкнул.

Но на этот раз я не дам ей времени накрутить себя. Если только она уже этого не сделала. Женщины меня всегда этой способностью поражали. А Талли с её осторожностью и подозрительностью и вовсе не имеет равных в создании вокруг себя барьеров. Ничего, пробьюсь. Должен.

Её гостиная встречает меня теменью и неожиданно запахом гари. А из спальни доносятся странные звуки. Звуки, которые я уже однажды слышал, когда моя ученица рыдала в своей ванной, узнав, что её родной брат, возможно, пытался её убить. В тот день я впервые осознал, что вверенная под мою опеку принцесса, вызывает во мне слишком много эмоций. Живых, настоящих… незнакомых. Она плакала, а я не мог себе позволить сделать то единственное, что хотелось. Зайти к ней и утешить.

А сейчас… сейчас она плачет из-за меня.

Кулаки сами собой сжимаются в бессильной досаде. Не всё учёл. Не понял. Не сдержался. Обидел снова.

Позволить ей опять закрыться от меня? Неприемлемо.

Ноги уже сами собой несут к той, что непостижимым образом смогла пробраться мне под кожу, острой занозой засесть в мыслях, зацепить что-то настолько глубокое, что порой кажется, будто она мой воздух… или наваждение, болезнь, от которой уже не излечиться. Можно лишь смириться и принять. И заполучить, чтобы дышалось.

Толкаю дверь. Тихо. Не спеша и не выдавая своё присутствие. Знаю, что не обрадуется.

Она стоит посреди разгромленной комнаты, спиной ко мне, опустив руки. Такая сильная и ранимая одновременно. Моя Аеталь.

Её плечи мелко вздрагивают от горьких рыданий. Эти тихие придушенные звуки что-то странное творят со мной, побуждая зверя выть и беситься внутри, скулить от чувства… вины, вынуждая вымаливать у НЕЁ прощение. И обнять, утешая свою несносную колючку, спрятать её от всего мира в своих руках, холя и лелея.

Застываю позади неё, пожирая взглядом, едва справляясь с потребностью прикоснуться и прижать к себе. Изящный изгиб спины под белой тонкой рубашкой тут же становится напряжённым, а плечи Талли каменеют. Почувствовала.

– Выслушаешь? – спрашиваю тихо.

Оборачивается она очень медленно, сдерживаясь, заплаканные глаза грозно вспыхивают яростью, маняще-пухлые губы кривятся в злой гримасе. А я, даже сейчас, не могу не любоваться столь прекрасным и совершенным созданием. Каждым её движением, исполненным опасной грации и женственной силы.

А в следующий миг моя королева наносит удар. Мощно, не щадя. Но так ожидаемо. Я без труда увожу силовую волну в сторону, ловлю на щит огненный снаряд... и устремляюсь к ней. Пора ломать броню.

                                                Талли

Взломал мою защиту. Опять вломился, несмотря на все дополнительные заклинания, которые я добавила в охранный контур. И плевать он хотел на то, что я не желаю его видеть! Плевать он хотел на мои чувства и желания! Ненавижу! Как же я его ненавижу!

Все мои эмоции, не растраченные на погром комнаты, выплёскиваются в исполненной ярости атаке, в огненном вихре заклинаний, в попытке достать проклятого оборотня. Уязвить… Сделать больно! Прогнать наконец прочь!

Но Синн ловко блокирует каждый мой удар, неумолимо приближаясь, сминая напрочь мои щиты, вторгаясь в личное пространство, вынуждая в конце концов перейти на рукопашную. Но только для того, чтобы уже через секунду я оказалась стиснута в стальных объятиях с заведённым назад руками и с его лапищей в моих волосах на затылке.

– Отпусти меня, – шиплю в почти животной ярости.

– Не могу, – хрипит он, притягивая мою голову к своему плечу. – О чём угодно проси, но не об этом.

– Псих! – всхлипываю зло, едва справляясь с желанием вцепиться зубами в это самое плечо. Дёргаю бесполезно руками, но этот гад слишком крепко держит, оплетает своей магией, своей силой и заботой. – Ненавижу!

– Не верю, маленькая, – шепчет, гладя меня по голове. Прижимается губами к макушке. – Твоё тело говорит мне совсем другое. И пока я нужен тебе, прогнать от себя не сможешь.

– Не нужен! – упрямо шиплю сквозь зубы. – Видеть тебя даже не хочу. А тело врёт! Это всё твои штучки. Манипулятор бесов!

– Ш-ш-ш, колючка. Не плачь.

– Я не плачу!!! – гаркаю взбешённо, предпринимая новую попытку вырваться. Но кто бы мне позволил? Только и получается, отстраниться немного, чтобы со злостью взглянуть в его лицо. – Не дождёшься!!!

– Конечно, – он со странной нежностью обхватывает ладонью мою щёку и стирает большим пальцем следы слёз, показывая, что знает обо мне всю правду.

Смотрит в глаза, прожигая тёмным взглядом, исполненным какой-то почти одержимости. Животной, пугающей, и… подкупающей. Улыбается криво, сокрушённо даже.

– Прости, Талли. Я сожалею, что причинил тебе боль, что заставил чувствовать себя лишённой свободы. И прости за то, что наговорил тебе сегодня.

– Что? – я недоверчиво, щурюсь всматриваясь в кипящую сталь его глаз. Неужели Синн действительно сейчас искренне передо мной извиняется? Это настолько неожиданно, что я даже немного теряюсь. Выдыхаю рвано: – Ты ожидаешь, что я сейчас вся растаю и забуду обо всём?

Нет, он правда думает, что достаточно с покаянным видом извиниться и всё решится? Что исчезнет всё, что между нами стоит? Что я поведусь на эту навязанную ласку, даже если быть в его руках мне до мурашек и замирающего сердца хорошо?

– Нет, не ожидаю. Но я надеюсь, что ты позволишь мне загладить свою вину перед тобой, – вкрадчиво произносит мужчина, склоняясь к моему лицу. И глупое сердце опять сбоит от одной только мысли о том, как сладко будет, если он меня снова поцелует.