— Очень просто, — Маухур Поджигатель был не тем дядькой, которому следовало врать, и потому я выдал как есть: — Чита — тыловой район коалиции Ермоловых, там не протолкнуться от их земских клиентов. Там отдыхают и переформируются ермоловские отряды, там у них склады со снаряжением. Я хочу подложить им пушдуг бууб, как можно более крупную и смердящую. Хочу, чтобы у них по всему городу воцарился гребаный хаос на десять дней или больше, с которым они ничего бы не смогли поделать!

— Гарн! — лицо Поджигателя расплылось в зверской улыбке. — Туда ведь съезжаются эти гады из коротышек и людишек, повернутые на своей невхерственности, да? И сраные вонючие снага? У них там войнушка с лаэгрим, а? Пытаются выкурить эльфов из Ород-Рав… Больше всего на свете я ненавижу две вещи: расистов и эльфов. Гы-ы-ы-ы! Бабай, слу-у-ушай, а если мы зарегистрируем не одну команду, а две, три или там, ну… Пацаны, есть у кого родственники, которые хотят сбагрить спиногрызов в Читу на десять дней за эльфийский кошт?

— Да-а-а-а-а!!! — заорали уруки.

Я оторвал взгляд от планшета, посмотрел на обалдевшую от таких раскладов Эсси и вопросительно поднял бровь. Она на секунду нахмурила бровки, делая подсчеты, а потом показала три пальца.

— Триста рыл, — сказал я. — Если список будет готов до вечера.

— Га-а-а-арн!!! Бабай, наши бабы тебя зацелуют до смерти, я тебе отвечаю! Давай, список будет, маякни, че там по транспорту, мы скинем геолокацию таборов, лады?

— Ага, ага, жду… — я нажал кнопку отбоя. — Так, теперь по транспорту… Это надо с Демидовым связываться.

— Бабай, ты какой-то капец! — моргнула эльфийка. — Вот так, одним звонком сорвать наступление?

— Ну, предположим, тремя звонками, и не сорвать, а сильно напакостить, но да, вот что делают личное обаяние и доброта! — самодовольно выпятил нижнюю челюсть я. — Что там у нас дальше по проблемам? Что надо порешать?

Спустя примерно полчаса я дозвонился до Риковича. Его рыжая невыспавшаяся физиономия появилась на экране через короткое время, и сначала он тыкал в меня пальцем и беззвучно матерился, одними губами. А потом сказал:

— Спорим, ты хочешь нагрузить меня неведомой гребаной херней? — и потер лицо ладонями по своему обыкновению.

— Ты очень плохого обо мне мнения, Иван Иванович, — мне второй раз за тридцать минут пришлось делать вид оскорбленной невинности. — Я хочу тебе рассказать, что Курбские засветились на той шахте, как бишь ее… Холоднинская? Где полиметаллические руды. Помнишь, с этого начался конфликт между лаэгрим и темными? Были торги на концессию, вроде как Ермоловы выиграли аукцион, прислали своего специалиста, чтобы он осмотрелся на месте, прикинул объем работ… Почти все эльфийские кланы подняли вой, но месторождение принадлежало Соболям, а это — одни из самых воинственных лаэгримовских родов, они всегда плевали на вой. Клану нужна была наличность, поэтому и решили передать шахты на десять лет в аренду. А когда приехал этот специалист — то шахта рванула. Куча погибших, среди них — старейшины, ну, и огромный материальный ущерб.

— И Соболя кинулись мстить, потому что для них было предельно понятно, что Ермоловы отправили смертника, чтобы уничтожить элиту клана, которая его встречала… Это всем известно. А потом — теракты, резня и антиэльфийские погромы по всему Государству Российскому, и войнушка на Байкале. Самоочевидные вещи! Ты за этим звонишь? На этом все? Можно тогда я сначала кофе допью? — менталист был устал и взбешен, и я его понимал: сам ненавижу этого типа Бабая Сархана и его манеру изъясняться.

Но это не повод перестать наводить тень на плетень! Я выдержал драматическую паузу и проговорил свистящим шепотом:

— Там не было представителя Ермоловых, его прикопали в каких-нибудь придорожных кустах по пути к Холоднинской, намного, намно-о-ого раньше. Это была провокация, и она сработала. После того, как шахта рванула — Соболя кинулись мстить, конечно же… Но не тем!

— Ять! — сказал Рикович. — Дерьмо попало на вентилятор, понятно. Имеем то, что имеем. И что мне с этим делать?

— Да что хочешь делай. Ищи труп, потроши Курбских… Я-то могу тебе скинуть только видос, как перевертыш в туалете на заправке превращается в одного из ермоловских клиентов, крупного специалиста по горному делу. Какой-то Радченко, Павел Сергеевич, из земских обывателей. Кому-то очень сильно не хотелось, чтобы темные получили эту концессию, да? — Иван Иванович уже почти дошел до кондиции, у него разве что пар из ушей не шел, но останавливаться я не собирался: — Кстати, пушку из-под бирюсовского моста достал? Хочешь, скажу, где сделали ту, что пользовал мой знакомый снага из Сан-Себастьяна? Я ему с утра перезвонил, уточнил. Давай на счет три скажем это вслух, а потом поржем вместе, какие мы тут идиоты собрались, и как ловко кое-кто попытался стравить всех основных держателей полиметаллических руд и производителей артефактов друг с другом, а? Прикинь, какие бабки они сделали на оборонных заказах! Какие молодцы, а? Так что, даем обратный отсчет?

— Давай… — обреченно проговорил менталист. — Называем место производства экспериментальных метателей плазмы, да?

— А еще — огнеметной бронетехники с алхимической смесью, отлично работающей против природной магии, артиллерийских снарядов, заточенных на пробитие магических щитов… Не знаешь, кто у нас специализируется на артефактных боеприпасах?

— Я-а-а-ать, давай уже скажем и потом будем смотреть друг на друга, как на дебилов, а? — Рикович расстраивался все сильнее и сильнее. — Раз, два, три!

— НАХИЧЕВАНЬ! — гаркнули мы разом.

Он смотрел на меня, я на него — мы переглядывались. Эсси тоже глядела на меня и хлопала глазами. Да, да, я сам охренел, когда все понял, но ей-то было куда хуже: понимать, что долго-долго воевал не в ту сторону — это прям тяжкое знание. Как говорил Соломон? «Во многой мудрости многие печали, и многие знания умножают скорбь!»

— Это — дело не моего уровня, — глаза менталиста были очень грустными. — И без видеозаписи все это будет шито белыми нитками. Понимаешь, тут ведь какой вариант…

— Кто-то из менталистов должен поехать потрошить Хана Нахичеваньского, — сказал я. — Даже звучит стремно, боюсь себе представить реализацию этого мероприятия.

— О, да! И притом — Нахичеваньские ведь действовали на территории эльфийского и гномского анклавов и юридик — и только, — кивнул Рикович. — Разве что удастся пришить им теракт на мосту, но что-то мне кажется, что мы наткнемся на очередное отделение Формации, и на этом следствие прекратится. Так откуда запись с перевертышем Курбским?

Эсси замахала руками, явно отрицая саму возможность раскрытия причастности клана Росомах к такому ужасному на ее взгляд зашквару: пиханию камер в сортиры. На мой же взгляд это вообще пустяки, дело житейское, я вон не так давно на Маяке под взглядами дронов двадцать четыре на семь проживал, и ничего! Хотя насчет сортира не уверен, там вроде никакой черный ворон надо мной не вился… В смысле — квадрокоптер. Вороны — это тут у них, в лесу.

В общем — опять эти хитромудрые эльфийские заморочки, устал я уже от них! Я так и сказал:

— Откуда, говоришь? Из лесу, вестимо. Сорока на хвосте принесла флешку с файликом. Тут у моих лесных друзей такой серпентарий, что просто ужас, ты не представляешь! Все всех любят настолько сильно, что моя родная Хтонь кажется детской песочницей. Давай уже как-то это все разруливать, я домой хочу. Тебе видео прямо на этот контакт кидать?

— А? Что? Нет, ты дебил⁈ — вытаращил глаза Рикович. — А, чего это я… Определились ведь. Оба — дебилы. Я тебе сейчас служебный скину. Гос-с-споди, Бабай, я вот с одной стороны вроде рад, что ты жив и здоров, и что просвет на Байкале появился какой-то среди всей это вакханалии, но с другой стороны… С другой стороны, я теперь прекрасно понимаю ваш этот девиз.

— Победа или смерть? — я волей-неволей оскалился и рявкнул, отсалютовав кулаком: — Лок-тар огар! Или передохнем, или станем самыми крутыми детсадовцами в отдельно взятой песочнице. Давай, ты делай свое дело, а я — свое. Мне еще с Воронцовым общаться, вдруг он сможет с Ермоловыми меня связать… Перемирие какое-то надо, что ли?..