— А деньги занятые остались? — на удачу спросил я.

— Так ты ж сам сказал, что тебе денег отца Лизы не хватает, что форма дороже стоит, и у меня добавить просил, забыл, что ли? Ох, что делается.

— Помню я, все помню, теть...

М-да, сходил Гришок за формой — теперь ни формы, ни билетов на пароход, ни денег. Зато одет в дорогой костюм, считай, с иголочки. И Лизке шмотья прикупил. Ладно, с её отцом как-нибудь разберусь, хотя, как говорят, человек он серьезный, а вот Лизке что говорить, когда она будет за билеты спрашивать? Понять бы еще, куда я остальные бабки потратил... может, вложил во что? Ага, об этом только оставалось мечтать. В то, что деньги у Нафани в кармане не задерживались — в это я охотно поверю, а вот в инвестиции с его стороны как-то не верится совсем.

Наконец, тетушка решила сменить гнев на милость.

— Эх, племянничек, может, и правда хорошо, что ты в милицию пойдешь, а не в воры. Если не врага будешь бить, то хоть всех этих преступников поймаешь, совсем в городе от них ходу нет.

— Сделаем, теть Глаш, экспертизы введем, всех пересажаем.

— Экспертизы! Светлая у тебя голова, племянник. Весь в деда.

Тетка собралась и ушла, куда – не знаю, я только услышал «закрой!» из коридора. И пошел запирать дверь. Может, попросить за меня у Аркаши? Ладно, чего не знаю, того не знаю. Я хотел дождаться возвращение Глаши, чтобы порасспрашивать у тетушки про свою семью. Она настолько часто упоминала отца и деда Гришки, сравнивая меня с ними в разной тональности, что стало любопытно. Да и про мать подробности неплохо бы узнать, а то я ни сном ни духом, и однажды подобное незнание мне точно боком выйдет.

Однако планы пришлось корректировать. Стоило мне пристроиться на теткиной кровати (без лишней надобности не захотелось спать на своем месте, то бишь на полу), как меня тут же вырубило. Буйная после всех стычек голова давала о себе знать. Спал я без задних ног, снилась всякая ерунда. Заканчивался сон тем, как мой бывший друг стрелял в меня тем самым вечером в затрапезной квартирке с мешком денег…

БАХ!

Я открыл глаза. Выстрел показался настолько реалистичным, что даже мурашками пробрало. Куда ночь, туда и сон, как говорила моя бабуля. Несколько секунд я сидел на краю кровати. Медленно приходило понимание, что я – оборванец из Ростова, живу с тетушкой в остатках былой роскоши некогда зажиточной семьи. Ни работы, ни денег, ни-че-го у меня нет. Ростов стонет от последствий Гражданской войны, бойню в южной столице развязали Деникин и Буденный.

Но…

Как бы странно это ни звучало, а ведь передо мной открыты все горизонты. И вот ведь какая штука – выходит, теперь, когда УГРО только зарождается, у меня есть отличный шанс начать все с нуля. Мои бывшие современники будут потом за это благодарить одного неизвестного мента, меня то бишь… Который стоял у истоков ростовского УГРО. Поэтому, черт возьми, не скажу, что нынешний расклад мне совсем не по душе – вся жизнь впереди. Кстати, интересно, а изменения, которые произойдут в будущем благодаря моему вмешательству, их застанут те, с которыми я бок о бок прошел всю службу? Может и Игорёша не скурвится и в меня не пальнет? А?

Ответа, конечно, не нашлось…

Правда, не все так однозначно. Верно подметила тетушка – надо быть сумасшедшим, чтобы идти на службу сейчас в 20-м году. Даже в полиции будущего такой бардак, что черт ногу сломит, а тут-то никакой милиции еще толком нет. Но где наша не пропадала! Мне почему-то откликнулась мысль, что все это не просто так… Хотя в знамения я не верил, и не исключаю, может, просто так вышло – и никакой особенной миссии мне никто не назначал.

Кстати, я вспоминал свою бабулю, а ведь бабушка в этой новой реальности только должна появиться на свет, во дела! Я, конечно, не Бенджамин Баттон, но что-то вроде того получается.

Времени было начало десятого вечера. Выходит, я проспал всего ничего, какие-то пару часов, выспался зато. Много, что ли, надо молодому организму?

Продолжая ежиться со сна и пытаясь согреться, я решил размяться. Неплохо бы начать приучать новое тело к нагрузкам, дабы меня порывами ветра не сдувало. Принял упор лёжа, чтобы сделать пару десятков отжиманий, но тут меня ждал сюрприз. После пятого повторения руки начали дрожать и ходить ходуном, не выдерживая нагрузки. Пришлось изворачиваться, продолжить отжимания полулежа, задрав ноги на кровать, чтобы убрать половину веса. Ситуация изменилась, и я кое-как доделал запланированное число отжиманий.

Фу-ух.

Тяжелая, однако, работа предстоит мне с новым телом. Благо организм молодой, и будет как пластилин – лепи, что хочешь. Руки после отжиманий непривычно подрагивали, да и дыхание сбилось. С минуту я дышал, как паровоз, на лбу выступил пот. Хорошо хоть окно закрыл, а то бы продуло нафиг, с таким-то хилым «багажом». Да уж, Гришка, куда ты с таким тельцем в криминал полез! Радовало другое, за отсутствием милиции как таковой мне не придется сдавать нормативы. Только отмахнуться от физических кондиций тоже не выйдет, бандюков-то в это лихое время руками надо ловить, самому, не сидя на жопе в кабинете. Размышляя о своих нынешних делах, я обратил внимание, что на стене в комнате также отсутствуют фотографии. А они были – как и на кухне, здесь оставались явно очерченные прямоугольники – места, где некогда висели рамки. Интересно, почему тетушка их убрала?

Размышляя об этом, я снова пошел на кухню. Хоть и плотно поел пару часов назад, с добавочкой, а в животе снова начало урчать. Метаболизм, опять же, у молодого тела происходит куда быстрее. Да мне и лет-то, по меркам 21-го века я вообще еще ребенок. Расти и расти.

На кухне я не стал стесняться и вполне себе по-хозяйски начал рыться на полках в поисках чего-то съестного. Конструкция, которую я сперва принял за шкаф, оказалась холодильником фирмы Jewett. Открыв его створки, я подвис. Ни фига! Несколько отсеков для льда, продажа которого еще пару лет назад была выгодным бизнесом. Правда, самого льда нема, да и холодильник не работал – не жужжал и холода не выдавал. Но тетушка Глаша все равно хранила там съестное.На одной из полок стояли остатки супа. И все. Хоть шаром покати. Я взял кастрюльку, покрутил, повертел и отставил обратно на полочку. Не-е, увольте, этого добра я наелся на месяц вперед. Вот только кроме этого кулинарного шедевра жрать больше нечего. Я почесал макушку, задумался, закрыл холодильник. Хрен бы с ним, может, Глаша за тем и пошла и что-нибудь принесет? Бросилось в глаза, что со стола исчезла чудо-машина тостер, теперь место пустовало… Похоже, что тетушка с собой его взяла. Зачем? Продать?

Закончив осмотр, я решил поискать одежду, чтобы дальше не шататься в одних трусах. В эти времена такие вот выкрутасы могли расценить, как нечто неприличное, хотя в прошлой жизни я постоянно ходил дома в семейках. Но, справедливости ради, в прошлой жизни у меня было неплохое тело. Не культурист, но вполне себе ничего даже в полтинник с плюсом. Здесь же, с новым тщедушным тельцем, ходить полуобнаженным было как-то не очень. Обычно мне на такие вещи с высокой колокольни, но тут, видимо, жила где-то глубоко внутри меня юношеская щепетильность и неуверенность Гришки.

Надевать дорогой костюм сейчас не к месту, замараю, хотя тетушка была чистюлей, в квартире не было ни одной пылинки. И я решил надеть что попроще. Пошел искать шмотье сразу в шкаф. Единственный в доме, стоявший в единственной же комнате. Открыл дверцы, осмотрел скупой гардероб. На вешалках из моего добра висело несколько здорово изношенных брюк – с латками, шитые-перешитые. Пара рубах, некогда белых, а теперь выцветших, скорее, цвета слоновой кости. Надевать на себя такое не хотелось, если только сразу идти в ряды шпаны, вроде той, которая сегодня пощипала толстосума у “Бутика”. Ну… придется все-таки наряжаться в новый костюм, просто поаккуратнее надо быть. Уже закрывая шкаф, я вдруг обнаружил за брюками, в самом углу невзрачный серый ящик. Любопытство взяло верх, я полез в ящик и быстро смекнул, что внутри как раз и лежат те самые фотографии со стен…