Я, огорошенный развернувшимся буйством света и роскоши, плюхнулся на пуфик, и она, любезно, подтолкнула ко мне столик.

- Разве вы не участвуете во втором действии? - я пытался навязать хоть какую-то логику развитию сюжета.

- Конечно, я занята во втором действии, правда, правда мне придется больше молчать.

- Но какие же у вас антракты?

- Ах, вот вы о чем, не беспокойтесь - без вас не начнут, да и без меня не обойдутся, ужинайте спокойно и не торопите события.

Черт с ним - хоть поем, оправдывал я свои театральные страдания, накладывая на тарелку ломтики ветчины, салями и сыра. Клара легким движением вскрыла шампанское , а я тем временем схватил серебряный нож и принялся двигать горками черной икры по масляной равнине белого хлеба.

- Вы так элегантно обращаетесь с приборами. - Она внимательно следила за моими движениями.

- Право... - сконфузился я от откровенного комплимента.

- Выпьем за продолжение! - предложила Клара.

- Продолжение чего? - ловя языком икринку и прижимая ее к небу, спросил я.

- Просто за продолжение. Пока есть продолжение - мы живем, да и вот наш ужин, ведь он есть результат, т.е. продолжение каких-то прошлых событий. Ну, как икра?

Наконец я раздавил икринку и с наслаждением ощутил ее прохладную солоноватую сущность.

- Икра натуральная! - вырвалось у меня, и я осекся.

- И отлично, следовательно, и все остальное - настоящее, значит, все продолжается, так за продолжение!

Наши бокалы сошлись, и раздался волшебный хрустальный звон. Я выпил до дна, а она лишь пригубила.

- Как вы думате, что будет дальше?

- Хм, - я немного захмелел и расслабился, - Не знаю, что там в этом пузанчике, - я игриво показал на дымящуюся фарфоровую чашу, прикрытую крышкой, с торчащим в специальном проеме серебряным половником.

- Нет, я говорю о пьесе.

- Понятия не имею, Клара.

- Не прибедняйтесь, Сергей Викторович...

- Странный сюжетец, - брякнул я, собрав в кулак всю свою слабую волю.

- В том-то и дело - сюжет необычный, поэтому я и спрашиваю, - Ведь вы такой многопытный и взыскательный зритель, и нам бы не хотелось вас разочаровывать банальным, предсказуемым спектаклем.

- Нет, не беспокойтесь, все свежо и непредсказуемо.

- Так ли уж все?

Настойчивость Клары стала мне надоедать, и я попытался сменить тему.

- А Бледногубый, он в самом деле ваш муж, я имею в виду реальную жизнь?

- Погодите, все-таки, что предпримет мальчик во втором действии?

- Да понятия не имею.

- Ну как же, Сергей Викторович, посудите сами: чтобы определить натуральность икры, нужно раздавить хотя бы одну икринку.

Я поперхнулся, так как пытался доесть с любовью приготовленный бутерброд.

- На что вы намекаете?

- Вы так держите нож, - она приблизилась ко мне на расстояние вытянутой руки и запрокинула голову, оголив длинную тонкую шею. - Посмотрите, как бьется жилка, а вдруг это бутафория? Ну!?

В этот момент, к моему счастью, заговорил настенный репродуктор:

- Клара, зайди ко мне - есть проблемы, срочно.

Внутреннее радио вещало голосом Бледногубого. Клара выпрямилась, вздохнула, и с неожиданной покорностью сказала:

- Надо идти - ах, как не вовремя. Погодите, я сейчас, я быстро.

Она выпорхнула из уборной, и я дал волю чувствам. Ах черт, вот так комбинация! Я с силой ударил по столику и тот покатился в дальний угол, рсплескивая шампанское. Откуда она знает мое имя, вот еще вопрос. Где я, господи, что за странная игра?! Да они все сговорились, но ведь это ложь, да и откуда им знать? Нет, ужасное, невероятное совпадение. Но нужно сбежать, иначе свихнешься с этими современными театралами. Я уже направился к выходу, как за спиной послышался скрип открывающегося шкафа. Постой, подумал я, в том месте, откуда шел звук, не было никакого шкафа, а была стена в шелковых обоях. Я обернулся и увидел в распахнутой потайной двери мою билетершу.

- Вы? -воскликнул я, разглядывая длинную детскую рубашку.

- Тссс - она приложила пальчик к губам и поманила меня за собой.

- Проходите, - она ввела меня в скромную, спартанскую обстановку, -Моя уборная рядом, и я подслушивала.

Она прикрыла секретную дверь и пригласила сесть на грубо соструганный топчан.

- Клара вас испугала?

- Ничуть, но я хотел бы уйти.

- Да, да, я знаю, она странная. Клара - прима, любовница главного режиссера, но с претензией и со странными актерскими комплексами. Ей все кажется, что она играет ненатурально, и у нее идея.

- Какая? - увлекся я, немного успокаиваясь в ее присутствии.

- Видите ли, Клара считает, что для настоящей игры нужен настоящий реквизит, ну, например, если по действию происходит дуэль, то и пистолеты должны быть заряженными, и противники должны стрелять без шуток.

- Но ведь так актеров не напасешься, - сморозил я и нервно засмеялся.

- А вы думаете, отчего у нас куцая труппа, и обслуживающего персонала не хватает?

- Вы шутите!

- Ничуть.

- Так зачем вы меня сюда затащили? Я хочу уйти.

Я решительно встал.

- Неужели вас не захватил сюжет? Неужели можно уйти, не узнав продолжения, в недоумении, с ворохом неразрешенных вопросов? Погодите! - она почти умоляла.

- У меня нехорошее впечатление, будто весь спектакль играется для меня.

- Правда?

- Правда, правда.

- Но ведь это прекрасно, ведь зритель должен быть уверен, что все делается для него, для него одного, потому и называется - Театр Одного Зрителя.

- Хорошо, с этим трудно не согласиться, но откуда она узнала мое имя?

- Ой, да это проще всего! - она всплеснула руками. -Наверное, тетя Варя сказала.

- Кто такая? Ах, та мерзкая старуха, всучившая мне бинокль! - осенило меня.

- А она как пронюхала?

- Как-как - вы же плащ сдали в гародероб, а там, поди, и документики, а наша Муза на руку нечиста.

- Так, так, так - я лихорадочно соображал на ходу, -роетесь по чужим карманам?!

- Но мы все возвращаем после спектакля.

И тут я с ужасом вспомнил! Во внутреннем кармане, там, в гардеробе остался мой дневник - такая маленькая записная книжица. О нет, там не обычное развернутое повествование, а лишь одни, как я их называю, сокровенные идеи. Вот в чем дело! Я , кажется, нащупывал скрытые пружины театрального действа. Это театр импровизаций. Поймать тоскующего театрала не трудно на улицах Москвы: идешь и хватаешь у театральных касс. При минимальной психологической проницательности выбрать подходящую жертву элементарно! Потом выпотрошить документики в гардеробе, при общем-то заговоре, а там, глядишь, чего и сокровенное подвернется, письмо или записочка какая, ну а уж если дневник, так это настоящая удача! А дальше, дальше, как на телепатическом сеансе с подсадными утками. Ох, не люблю я этих экстрасенсов, гадателей, пророков. А, впрочем, как же с декорациями, не очень тут все сходится, пожалуй, такого за полчаса не наворочаешь - краска высохнуть не успеет. Да, на импровизацию это мало похоже. Нет, бежать, бежать.

- Я хочу уйти сейчас.

- Но подумайте обо мне! - она обхватила ладошками лицо.

- О вас? Да кто вы мне, я вас не знаю и знать не хочу.

- Да как же вы меня не знаете, ведь меня зовут Серенький.

- Ну, это уже слишком, сумасшедший дом, а не театр. Где сцена, а где жизнь, все перепутано.

- Да, да, ведь сцена - это и есть настоящая жизнь.

- Чепуха, - я потерял голову от ее намеков, - Театр это всего лишь бледная тень, зыбкое отражение настоящего, и не пытайтесь меня запутать искусствоведческими банальностями.

- Я не путаю вас, я, напротив, хочу вам помочь.

- Зачем, кто вас просит?

- Вы.

- Я? Я? Я - свободный независимый человек, у меня своя жизнь, и личная в том числе, и я не позволю лицедействовать в интимной области. Все, я ухожу.

- Вы не сможете! - она вновь переменилась и встала во весь рост, как на той стройплощадке. - Иначе наступит второе действие, и мне придется...