Однако были случаи, когда в ответ на полученное предупреждение с земли шёл ответный вражеский огонь, и тогда вертолеты открывали огонь на поражение из всего бортового оружия, подавляя любое сопротивление.

После этого ведущий и ведомый борты Ми-8 садились так, чтобы не накрыть друг друга дружеским огнём. Затем высаживались досмотровые группы, чтобы произвести проверку объекта и его зачистку от возможного врага.

На площадке возле вертушек построились две досмотровые группы.

— Бойцы, оружие и снаряжение к осмотру! — капитан Ярослав Павлович Горошко повернул голову в мою сторону, — Товарищ младший лейтенант, проверь своих и доложи!

У ротного, второй день болели зубы, поэтому и настроение у него было, мягко говоря, плохое. Он и на облёт согласился, чтобы попасть к стоматологу в Кандагарский госпиталь. У нас в отряде был один врач и один фельдшер. Оказать первую врачебную помощь они могли, даже какие-то простые операции проводили: осколки и пули поверхностные вытаскивали, могли и раны зашить, только зубопротезного кабинета не было. Предлагали удалить зуб Горошко, но он вдруг заупрямился и, обозвав наших Айболитов коновалами, категорически отказался от их услуг.

— Оружие и снаряжение к осмотру! — продублировал я команду и начал проверять готовность каждого солдата к боевому вылету.

Две группы. Одна на ведущий борт вместе с капитаном. Вторая на ведомый, со мной. Ведущий это тот вертолёт, который летит первым.

Сегодня в каждой группе по десять человек: шесть разведчиков с автоматами, два с пулемётами Калашникова 7,62-мм ПКМ, один снайпер с СВД (7,62-мм снайперская винтовка Драгунова) плюс командир.

У каждого бойца разгрузка или как мы её называли «лифчик». На автомате один рожок и в «лифчике» шесть магазинов по тридцать патронов в каждом, в пришитых карманах дымы и сигнальные ракеты, в боковых карманах четыре гранаты. Гранаты каждый подбирал себе сам. У кого-то это только Ф-1, в простонародье «лимонка», а кто-то выбирал себе РГО (ручная граната оборонительная) и РГН (наступательная), потому что в отличии от Ф-1 эти гранаты взрываются мгновенно после попадания в твёрдую цель. Почти у каждого автоматчика подствольный гранатомёт ГП-25 с десятью ВОГами на поясе. У каждого штык-нож, у старших троек дополнительно пистолеты. У меня кроме АКС-74Н ещё был АПСБ (автоматический пистолет Стечкина бесшумный). На группу три РПГ-18 «Муха». В основном все налегке, но я распорядился, чтобы в каждой тройке один солдат нёс РД (ранец десантника) с дополнительным БК (девять магазинов и 270 патронов калибра 5,45 мм россыпью для АКС-74) и двумя полутора литровыми флягами с водой. Тяжелее всех было пулемётчикам, у них по сто патронов в ленте плюс ещё шестьсот в лентах в РД.

Нелёгкий труд у разведчиков. И это всего лишь облёт. На боевой выход в засаду или налёт брали всего гораздо больше.

Попрыгали на месте. На облёте не особо важно, звенит у тебя что-то или нет, главное, чтобы не мешало, ну и конечно, отдаём дань традициям.

Докладываю капитану Горошко об окончании осмотра и готовности группы.

— Хорошо. А теперь о главном…- Горошко тянет паузу и смотрит на бойцов. — Даю три минуты всем, чтобы поссали. Бегом марш!

Народ быстро облегчается возле взлётки и по команде ротного мы запрыгиваем на борт вертушек.

Вертолёты поднялись метра на три над землёй и, проверив работу двигателей, стартовали в воздух.

Днём мы летали низко над землёй, внезапно выскакивая на ошалевшего от неожиданности противника.

Вот и сейчас вертолёты барражировали в сторону Кандагара.

Не успели покинуть свою зону ответственности, как практически на стыке провинций Кандагар и Забуль сначала услышали звуки ведущегося боя, а затем и увидели вертолёты кандагарского вертолётного полка, пытающиеся замкнуть круг.

Связавшись с ними, узнали, что спецназ 173-го ООСпН схлестнулся с местными дорожными бандитами.

Это были не какие-то оппозиционеры, идейные моджахеды, а самые настоящие бандиты, занимавшиеся грабежом на дорогах, не делая различий между шурави и афганцами.

Кандагарцы тоже вылетели на облёт, и выйдя на бреющем полёте на предельно малой высоте, выскочили из-за холмов прямо на разбойников, грабящих мирный автобус.

Увидев шурави, бандиты кинулись в рассыпную, но не сбежали, а, засев в мандехах и кяризах, открыли кинжальный огонь по русским.

Небольшое отступление

Засушливый климат Афганистана ещё в древности заставил местных жителей искать возможности для развития земледелия. И они нашли решение за счёт возведения мощных ирригационных систем, строительства подземных водоводов для сбора и распределения грунтовых вод, которые располагались на глубине от 5–8 и до 50 метров. Разветвлённая сеть водосборных туннелей служила не только для орошения полей, но и для водоснабжения кишлаков. Сотни километров протянувшихся подземных галерей через каждые 30–50 метров имели специальные очистительные колодцы, называемые кяризами, спустившись в которые можно было спрятаться от врагов или внезапно напасть на них. Именно это подтолкнуло моджахедов к использованию кяризов для ведения своей партизанской войны против советских войск.

Кяризы

— Тарджуман, — вышел со мной на связь капитан Горошко, — Я с «крокодилами» иду к кандагарцам. Ты в бой не лезь. Садись в стороне на бетонку и жди, когда я выйду на связь. Как понял меня?

— Понял командир!

— Давай, аккуратно по сторонам смотри.

Ми-8 с группой Горошко вместе с двумя Ми-24 ушли к нашим соседям, ведущим бой, а я передал распоряжение капитана вертолётчикам и они, немного по возмущавшись, посадили вертушку на дорогу, но не полностью, а слегка зависнув над землёй с работающими двигателями.

Я вполне комфортно устроился в кабине вертолёта на месте борттехника между двумя пилотами, пристроившись за пулемётом ПКТ. Места немного, но и мне с моими шестьюдесятью двумя килограммами много не надо.

— Бл.дь! — услышал я и, взглянув на то, что вызвало непроизвольный вскрик лётчика, на миг опешил от неожиданности. Впереди лежащая дорога хорошо просматривалась, изгибаясь под углом в сорок градусов. Метров в двадцати от места, где сел Ми-8, начинался мост над небольшим руслом высохшей реки, и с правой стороны трубы, проходящей под мостом, на наших глазах вылезли два духа.

Один держал в руках два выстрела (гранаты), а второй наводил на наш вертолёт РПГ-7 (ручной противотанковый гранатомёт многоразового применения).

«Хана!» — мелькнула мысль в голове и тут же пропала, потому что я почувствовал, как вокруг сгустился окружающий воздух. Моя пассивная способность притормаживать время начала отсчёт, а я так до сих пор и не разобрался, сколько секунд форы она мне даёт. Повернув голову к командиру Ми-8, я заорал:

— Влево вертушку уводи!

Выжить на войне помогают инстинкты. Вот и лётчик, услышав меня, мгновенно подал машину вверх и влево, слегка перекосив её и чуть не зацепив лопастью ведущего винта соседнюю сопку. Время опять понеслось вскачь, как и граната из РПГ, разошедшаяся с бортом вертушки считанными сантиметрами. Уже позже до меня дошло, что моя пассивка действовала не только на меня, но и на всех, кто находился в вертолёте. Именно это и спасло нас. Лётчик, в отличии от наших врагов, жил и действовал в тех же временных рамках, что и я…

Наведя пулемёт на застывших в недоумении духов, поражённых своим промахом, я выжал кнопки электроспуска для стрельбы и облегчённо выдохнул, увидев, как они падают, прошитые пулями калибра 7,62 мм.