– Я люблю песню “La mer” в вашем исполнении. Мне кажется, она отлично подчеркивает главный мотив спектакля, – выпалила Линда с внезапной для самой себя уверенностью. Надо было говорить и что-то делать, чтобы продолжать себя контролировать. Щеку обжигал взгляд со стороны.

– Польщен, что у нашего спектакля такой чуткий зритель.

Да как он вообще это делает? Долго ли репетировал у зеркала? Улыбка так его меняет. Кажется, будто бы младенец обращает лицо к матери. Глаза сверкают искорками. Как долго он отрабатывал этот трюк?

Линде стало на секунду смешно оттого, как сразу два мужчины одновременно завладели ее вниманием. Раньше она не замечала за собой того.

– Я вижу, что вы настоящий ценитель нашего театра. Это льстит. Если вам понадобится помощь или, скажем, интервью – можете на меня рассчитывать, – Димитрий протянул свою визитку.

Надо же, у него есть своя визитка, прямо как у адвоката, подумала Линда. Но зачем он ее дал? Интервью? Сам просится на интервью?

– О, спасибо, – только и смогла выдавить из себя Линда, все равно что Димитрий поделился с нею своей жвачкой.

– Я вижу, вы кого-то ищите, так что не буду вам мешать.

Действительно, всю эту сцену Линда бессознательно отыграла для Тони. Она буквально чувствовала, как тот прожигает ее взглядом.

– Да, вы правы, где-то тут ходит моя подруга. Она большая охотница за тортиками.

После прощального кивка Линда всеми силами старалась не встретиться взглядом с Тони. Пусть думает, что она его и не заметила.

– Это что сейчас было? – из ниоткуда перед Линдой возникли огромные глаза Кри-Кри.

– Ничего. Просто он напрашивался на интервью.

– Это актер? Он позвал тебя на свидание?

– Интервью. Никакого свидания.

– Ничего ты не понимаешь. А тортики у них так себе.

После антракта Линда никак не могла сосредоточиться на спектакле. В мыслях попеременно всплывали то пронзительные голубые глаза, то “голое” платье. Девушка была одета вызывающе, кричаще. Будто бы нарывалась на скандал. Это был классический, консервативный театр с такой же консервативной публикой. Для кого был подобный маскарад? Неужели Тони нравилась такая безвкусица?

На сцене героиня предавалась сну, в котором ее кружили в танце сразу два кавалера. Снилось ей, будто бы она на балу. Из ниоткуда появляются два мужчины в черном. У обоих на лица надвинуты шляпы. Первый кружит ее в мазурке, второй – в медленном вальсе. Линде смотрит на это безобразие и мысленно корит героиню за ветреность. Хотя в глубине души понимает, что сама была бы не прочь оказаться на ее месте.

Места Линде достались отличные, в партере. Каково же было ее удивление, когда в первом ряду она увидела Тони. Рядом с ним сидела “голая” блондинка. Со спины она выглядела так, будто бы забыла надеть верх. Пару секунд Линда напряженно всматривалась им в спины и пыталась понять, что же их связывает. Она не была экспертом по языку тела, но интуиция ей подсказывала, что не все потеряно. За руки они не держались, друг к другу не наклонялись. Ничто не выдавало в них пару. Но и на брата с сестрой они были едва ли похожи.

Спектакль задерживался. В программке было сказано, что он продлится два часа, но похоже составители врали. Еще немного, и будет преодолена отметка в три часа. Линда начинала нервничать. Дома ей предстояла длинная ночь. Нужно было написать статью о спектакле и подготовиться к завтрашнему экзамену по французскому. Только Линда начала думать о плане побега, как свет в зале погас. Через секунду зал взорвался аплодисментами. “Ну вот, теперь уже поздно. Сейчас толпа ринется в гардероб”. Любишь сидеть ближе к сцене – люби потом стоять в конце очереди на выход.

На самом деле Линда ненавидела уходить с поклонов. Ей всегда казалось это жутким неуважением. Каково артистам видеть бегущие спины? На ее памяти случился забавный момент. Она присутствовала на моноспектакле одного известного актера старшего поколения. В гробовой тишине, во время драматичного монолога, у кого-то в зале зазвонил телефон. Артист сначала терпел, а потом взорвался репликой в зал: “Выключите немедленно!”. Растерявшийся зритель не смог быстро найти телефон. Тогда артист с грохотом опрокинул стул, покинул сцену и отказался больше туда выходить. Не ясно, кто тут поступил более некрасиво. Зритель, не отключивший телефон, или же артист, будто бы забывший об остальных добропорядочных зрителях, которые оплатили билеты.

Сегодня публика в зале особенно тепло благодарила артистов. Спектакль был легким, романтичным, с оттенком грусти. Все, что так нужно, чтобы отвлечься от будней. Благодарные люди несли цветы к сцене.

– Этот торт лег у меня в желудке мертвым грузом, – траурно сообщила Кри-Кри в очереди за одеждой.

– То есть спектакль тебе совсем не понравился?

– Мне понравился парень в обтягивающих штанах и в шляпе.

– Отлично, так и напишу в статье. “Зрительницы оценили впечатляющую физическую форму актеров”.

Перед Линдой стояла дилемма. На дворе была уже ночь. Дел было невпроворот. Ехать на метро очень не хотелось. Ехать домой к Кри-Кри, проболтать с нею всю ночь и ничего не успеть, – тоже. Приходилось выбирать между двух зол.

Выйдя наконец на улицу, Линде перехватило дыхание от холода. Надо же, когда это ночи успели стать такими холодными. За своими статьями и учебой она потеряла счет времени.

– Я предлагаю вызвать такси, – критическим тоном высказалась Кри-Кри.

Издалека, со стороны парковки, на Линду смотрел парень с густой копной волос. Это был Тони. Чего он ждал?

– Набережная. Набережная! Ну как можно не знать этого слова! – Кри-Кри пыталась договориться с таксистом, который явно приехал сюда из чужих краев.

Время все шло и шло. Ноги и руки начинали мерзнуть.

– Могу предложить помощь?

Линду шарахнуло током второй раз за вечер. Почему именно сегодня, когда она вся была на нервах перед экзаменом и чувствовала себя такой уязвимой, с ней начинали общаться такие симпатичные мужчины.

– Мы ждем такси, – холодно ответила Линда. По крайней мере, она старалась, чтобы ее голос звучал холодно.

– Какие мы? Вон мое такси. А тебе придется добираться домой на лошадях! Пока! – Кри-Кри предательски улыбалась. – Расскажешь потом, как все прошло, – шепнула она на ухо, делая вид, что целует в щеку.

Действительно, судьба практически ставила Линду перед фактом. Либо неплохая машина с кожаным салоном и полунезнакомцем за рулем, либо ночное метро. Выбор был очевиден.

– Ты же понимаешь, что я должна сфотографировать твои номера.

– Конечно, – с милой улыбкой отозвался Тони.

Линде пришлась по душе эта сговорчивость. Было в ней что-то уютное и домашнее. Тони вообще удавалось вести себя так, будто они были давними товарищами. Делал ли он это специально, притворялся или же это была его обычная манера? Линде пока не удавалось его раскусить.

Сначала ехали молча. Линде на мгновение показалось, что их общение было обречено на провал. А все из-за странного напряжения, возникшего между ними. Линде показалось, что Тони лихачит. Сначала она испугалась. Но быстро заподозрила, что он просто красуется перед ней. Значит, тоже волнуется?

– Интересная машина.

– Интересная? – Тони от удивления вздернул брови. Видимо, она была первой, кто наградил его машину именно этим эпитетом.

– Она такая тихая.

– Электрическая, – будто бы невзначай бросил он.

Ага, ясно, теперь я должна издать восторженный возглас, подумала Линда. Но назло всему миру сдержалась и не проронила ни звука. Такая реакция возымела свой эффект.

– Вы с Димитрием так мило общались. Давно его знаешь?

– А, он просто служит здесь артистом. Меня с ним познакомил режиссер. Я брала у него интервью.

– Да ты влиятельный человек. С тобой надо дружить, – иронично заметил Тони.

В его интонациях чувствовалась какая-то подозрительная заботливость. Будто бы все внимание он сосредотачивал только на Линде. Это подкупало и обезоруживало. Линда старательно пыталась не выдать себя.