Странно, что всё остальное он сказал решительно, фактически расписывая наши дальнейшие действия, а последняя фраза прозвучала вопросом. Меня проверяют? Или мне попросту до сих пор не доверяют?

– Думаю, да, – поразмыслив, медленно кивнула. – Это хотя бы на время избавит нас от дальнейших попыток опоить тебя.

В чёрных глазах совершенно неожиданно сверкнуло одобрение, через краткий миг сменившееся удивлением, а затем все эмоции вновь скрылись, но я-то уже всё увидела.

– Разумно, – сдержанно подтвердить мужчина.

– Как зовут камеристку? – я решила, что нужно узнать хотя бы это. – В каких мы отношениях?

Раед, явно тоже заметив эмоции в глазах хозяина, отчего-то очень лукаво покосился на меня.

– Бланш, вторая горничная Лавин. Ты… гм, Катарина привезла их из дома, обе работают на герцога Кьета.

– Отца Катарины? – уточнила тут же, мысленно раскладывая информацию по уголкам сознания.

– Верно, – подтвердил сухо и тут же спросил. – Откуда ты? Из чьих земель?

Боюсь, ты о таких даже не слышал, мой друг.

– Не из этих, – ответила уверенно. – Я про вашу империю слышу впервые в жизни. Да и там, откуда я, никаких драконов не водится. Магии нет. Императора тоже. У нас век развитых технологий, свобода личности, демократичная форма правления… Не знаю, что ещё назвать, чтобы ты понял слова и осознал различия наших миров и времён. М-м, мы из подобного антуража, – круговой жест указательным пальцем по комнате, – вышли столетия четыре назад.

Ренед устало прикрыл глаза, выдохнул и принял решение:

– Обсудим это дома. За… бокалом вина?

Вопросительный взгляд на меня.

– Лучше за чашечкой какао, – улыбнулась невольно, – или чая, если у вас не существует какао.

– Существует, – голос мужчины отчего-то вдруг охрип, а весь вид сделался крайне удивлённым. – Ты… не любишь вино?

– Не очень, – созналась беззаботно, пожав плечами.

От дальнейшего крайне странного разговора нас отвлёк стук в дверь.

– Камеристка, – хрипло поведал Ренед Энейх, продолжая удивлённо вглядываться в мои глаза и не делая даже попытки пойти открыть.

– Надо впустить, – рассудила я и кивнула, затем кивнула ещё раз, с намёком, уже на дверь, но мужик посылу не внял и так и остался стоять.

В итоге уводить его пришлось Раеду. Умный пёс горестно вздохнул, бесшумно приблизился к мужчине, прихватил зубами его ладонь и повёл хозяина на выход.

– Раед! – позвала шепотом, а едва поразительно разумное создание обернулось, тихо добавила: – Ты меня не любишь, не забывай.

Пёс… зарычал. Низко и жутко.

Стук из коридора тут же оборвался, сменившись тревожной тишиной, а Ренед вздрогнул, глянул на животное и молча указал тому на выход.

В дверях случилась небольшая заминка.

– Доброе утро, дон Энейх, – после паузы взволнованно приветствовали две женских голоса.

– Доброе, – безрадостно бросил мужчина и ушёл, оставив меня один на один с двумя… гадюками.

Вот как есть – гадюками. Мне одного взгляда на этих дам хватило, чтобы раз и навсегда убедиться: доверять им точно не стоит, а вот держать язык за зубами точно следует.

– Здесь так душно! – поделилась я надрывно, хватаясь ладонями за виски, едва дверь за женщинами закрылась, отрезая нас от посторонних взглядов.

– Это магия дракона так на тебя влияет, – убеждённо заключила женщина постарше и лицом потвёрже, и поспешила ко мне. – Лавин, окно. Нам нужно очистить пространство и донну от негативного воздействия.

Высокая худощавая женщина лет тридцати в строгом тёмно-сером платье и с убранными в тугой пучок на затылке тёмными волосами метнулась к окну, и через пару секунд комнату наполнил по-осеннему прохладный свежий воздух.

Дальше было весело.

Для начала меня усадили по центру спальни прямо на пол, затем расставили вокруг зажженные свечи и разложили тлеющие и дымящие пучки трав, чем очень быстро и качественно испортили воздух. Дальше горничные встали по обе стороны от меня, не касаясь нарисованного ими круга даже краями одинаковых тёмных серых юбок, взялись за руки у меня над головой и принялись что-то вдохновенно, но тихо воспевать.

Я сидела в шоке и на всякий случай даже не шевелилась.

О таком Ренед меня не предупреждал. Что они делают? Зачем? Мне себя как вести?

Невольно представилось, как я вскакиваю, выпрыгиваю им кольца дыма и начинаю скакать по комнате вприсядку, издавая громкие невнятные звуки, похожие на крики обезьян, и косить глазами в разные стороны. Боже, надеюсь, реагировать на окуривание и молитву нужно не так. Пожалуйста, пусть мне полагается просто бездействовать.

– Лучше, Ката? – заботливо спросили у меня минут пять спустя.

– Нет, – ответила напряжённо, практически не размыкая губ.

– Проклятый дракон! – прошипела Бланш, которая была старше и главнее. – Дорогая, у нас больше нет времени, тебя нужно одеть. Придётся потерпеть…

– Угу, – подтвердила невнятно.

Поднялась, отошла в сторону и проследила за тем, как свечи и благовония столь же сноровисто убирают в чёрную кожаную сумку, которую женщины принесли с собой.

Дальше было ещё веселее.

Меня быстро умыли, вынудив не подавать вида, как мне мучительно стыдно находиться обнажённой перед кем-либо. На все вопросы я отвечала невнятным мычанием, не забывая кривиться от боли, и очень скоро от меня отстали, перейдя от попыток выведать информацию к глухой ругани на дракона.

Затем волосы стянули наверх и закрепили ажурным пучком так туго, что голова разболелась весьма натурально. После одели…

Панталоны, длинная, почти по колени, белая рубашка прямо на голое платье, затем корсет… Едва за спиной затянули завязки, у меня резко закончился воздух, а глаза выпучились, как у игрушки-антистресса.

– Дышать… нечем… – прохрипела на остатках кислорода.

– Ой, успокойся! – прикрикнули на меня, и корсет сдавил ещё сильнее.

Дальше были чулки на завязках, несколько юбок, какая-то плотная жилетка, туфли на каблуке.

В итоге я оказалась перед зеркалом в красивом со стороны, но совершенно невозможном для ношения тёмно-синем платье с золотыми узорами и белым кружевом, убранными наверх волосами, открытой длинной шеей и белым лицом – воздуха не было! Просто не было!

– Помогите, – прохрипела совсем не так представляющая себе свою смерть я.

– Ты опоила его? – закончив со сборами, накинулась Бланш, пристально и требовательно глядя в мои глаза.

– Да, – ложь далась легко, я над вопросом не задумалась ни на секунду.

– Хорошо, – она заметно успокоилась, – значит, по возвращении домой переходим к следующему этапу.

Я очень хотела спросить, в чём он заключается, но открыла рот и не издала ни звука.

А женщины, более ни о чём не спрашивая, быстро и ловко меня накрасили, к счастью, без использования свинца и ртути, и удалились, сообщив, что отдадут распоряжение собираться к поездке домой.

Я осталась. Стискивающий грудь корсет тоже никуда не делся. Воздух очень хотел проникнуть в мои лёгкие, но всё никак не мог – места для увеличения им попросту не оставили.

Делая короткие вдохи и выдохи открытым ртом, я всё никак не могла перестать ощущать себя глупой рыбиной, как вдруг услышала скрежет, шорох, стук – а затем в отражении прямо у меня за спиной в сторону медленно отъехал каменный шкаф, а в ванную комнату высунулась черноволосая мужская голова.

– Ой, – виновато выдохнул незнакомец, – о-о, неловко-то как… простите, госпожа, я не желал вам мешать. Подскажите, граф Пакейский не здесь?

– Не здесь, – просипела, не в силах даже развернуться.

– О-о, – мужчина лет тридцати сморщился, полностью шагнул в ванную и, скорбно оглядев меня с головы до ног, неловко заметил: – госпожа, вы сейчас задохнётесь.

В такой ситуации я могла сделать лишь одно:

– Помогите…

– Ой, ну, – его неловкость начала стремительно расти, рука метнулась и потёрла черноволосую короткостриженную макушку, взгляд тёмно-зелёных глаз ещё раз прошёлся по моему телу, – я не должен… с другой стороны, я ворвался к вам без разрешения и, можно считать, виноват…