– Десять ударов кнутом? – орал Хансон. – Десять!!! Пять – это уже считай калека. На седьмом люди Богу душу отдают! Вы в своем уме ли!?
– Капитан, – послышался голос Нимы. – Мне кажется вы драматизируете. Ну мы же били не в полную силу. Лина хорошо знает свое дело, не первый же раз…
– Драматизирую, значит… – капитан Хансон одернул полог и, оглядев доставленных под конвоем, приказал им войти. Ярсен вошел следом.
– Я терплю ваши выходки только потому, что вы нужны мне на поле боя, – уже более спокойно продолжил он.
– Ну вы же сами делаете ставки… – попробовала оправдаться Нима.
– И что? Я обычный человек со своими слабостями. Но всему есть мера. На этот раз вы перешли все границы.
Он подошел к Лине и отобрал принесенное ею орудие экзекуции.
– Дай сюда! Это, по-вашему, в пол силы? – Он сунул под нос Нимы пропитанный кровью кнут.
– Да ему как слону дробина…
– Молчать! – Он рыкнул так, что слюна полетела в разные стороны.
Глянув на Рона, он брезгливо отбросил орудие пыток. Ярсен тут же убрал кнут с глаз долой.
– Капитан Нима, вы подвергли новобранца суровому телесному наказанию. За что, хотел бы я знать?
Ниме хватило ума промолчать.
– За то, что он проявил благородство? За то, что ему хватило воли не клюнуть на ваши… оголенные чресла и оставаться праведным человеком до конца? Десять чёртовых ударов… – Хансон схватился за голову. – Это не каторжник, не смертник… даже не солдат. Это доброволец, дери вас пес в гриву! Человек высоких моральных принципов! От слов «добро» и «воля». Скажете, что не знали этого, капитан?
– Ну знала… что с того? В ножки ему теперь кланяться? – Нима сохраняла удивительное спокойствие.
– А ты подумала своей головой, что в войсках будет твориться? Какое отношение сложится ко всем вам после такого? Я из кожи вон рвусь, чтобы люди могли вам доверять. Хочешь знать как тебя называют?
– А было когда-то по-другому? – усмехнулась она, приподняв бровь.
Хансон оставил попытки воззвать к ее совести и переключил свое внимание на Рона. Оглядев парня с головы до ног, он жестом приказал ему развернуться.
– Покажи! – велел он.
Поняв, что этого не избежать, Арон нехотя закатал сорочку. Кровь отлично приклеила ткань к коже. Оторвав ее разом, чтобы было не так больно, Арон оголил спину.
– Мать моя женщина…!!! – воскликнул Хансон.
Свежие шрамы от кнута местами кровоточили, но не это так удивило командира. По спине новобранца тянулись рубцы куда более страшные. Толстые застарелые швы пролегли вдоль его позвоночника от лопаток и почти до поясницы. Сеть более мелких шрамов симметрично расходилась от середины спины к ребрам, шее и плечам. Как выглядела его рана до того, как ее зашили, оставалось только гадать, но спина парня была буквально собрана из лоскутов. Омнис и Лина отвели взгляды, а Нима бросила лишь мимолетный. Похоже, пробить эту прожженную в боях суку было уже ничем нельзя.
– Кто тебя так, парень? – первым спросил Ярсен.
– Упал со скалы… еще в детстве, – ответил Арон глухо.
– Он правда ушел своими нонами? – спросил капитан.
– Так точно, – подтвердил сержант. – Я собственными глазами видел.
– Черт, парень, мне бы такую выдержку… – Хансон потер глаза устало. – Ты бы хоть в лазарет сходил, что ли.
Командир гарнизона мерил шатер шагами, задумчиво теребя пуговицу на кителе. Он бросал хмурые взгляды то на Ниму, то на Рона, то на сестричек. Ярсен, присев на край стола, терпеливо ожидал его решения.
– В общем так… – Хансон остановился перед своей подчиненной. – Запретить вам страдать херней, я не могу. Иначе вы там в конец с ума сойдете. Опять же гарнизон со скуки помрет… Но и оставить этого так просто, я тоже права не имею. Случай вопиющий. У каждого беспредела… есть свой предел! Твое счастье, Нима, что этот человек все еще может стоять на своих ногах, умеет держать язык за зубами, и до сих пор не дезертировал.
Капитан Хансон обошел стол и склонился над ним, оперевшись на руки.
– Арон Смит… тебя незаслуженно унизили и подвергли суровой экзекуции. Я бы с радостью извинился за эту… заносчивую бабу и отправил тебя домой. Но ты подписал договор и, пока срок не истек, разорвать его я не в праве. Уж прости дружище, каждый человек на счету. Особенно кузнец. Но ты имеешь полное право требовать сатисфакции. Как моральной, так и материальной. Чего ты хочешь?
Арон и не ждал, что дело может принять такой оборот. Меньше всего в этот момент он думал о том, чего бы ему хотелось. Единственным желанием сейчас было поесть, упасть на свою койку и забыться глубоким сном.
– Простите командир, при всем уважении… капитан Лимнис очень старалась, но ей не удалось меня унизить, – заявил он. – Я бы хотел новую сорочку, вина… и дня три-четыре чтобы прийти в норму.
– Хм… – Хансон криво усмехнулся. – Хочешь быть благородным до конца? Похвально, но глупо. Как командир гарнизона я имею полное право вершить свой суд. Сержант Ярсен, сколько денег капитан Нима собрала на ставках?
– Двести пятьдесят золотых с мелочью, – доложил Ярсен, поглядывая на увесистые кошельки, лежащие на столе.
– Сколько из них мои?
– Тридцать, командир. Ваша ставка наконец сыграла, – усмехнулся Ярсен.
Нима почуяв неладное, ловила каждое сказанное слово.
– Неплохо… учитывая, что я всегда ставлю на новобранцев. – заключил Хансон.
– Изволите получить? – осведомился Ярсен.
– Нет, сержант. Я отказываюсь от своего выигрыша, ибо как командир и как человек чести не хочу иметь никакого отношения к этому свинству. И вот мое решение…
Он сделал паузу и уперся взглядом в командира эльфийского гарнизона.
– Капитан Нима Лимнис, я обязываю вас передать весь свой выигрыш в размере двухсот пятидесяти золотых монет, Арону Смиту, в качестве компенсации за нанесенные травмы и оскорбление.
– Но капитан, это честные деньги!!! – яростно возразила Нима.
– Триста! – Хансон был неумолим. – Сейчас и при мне!
Скрипнув зубами, капитан Нима сорвала с пояса кошель и бросила его на стол. Судя по весу пятидесяти монет, там не было, но командир не стал на этом зацикливаться. Важен был сам факт.
– Вот и славно. Может быть у кого-то есть возражения?
Возражения конечно же были, и еще какие, но открыть рот никто не посмел.
– Смит остается, остальные свободны! – приказал капитан.
Решение командира по-настоящему взбесило Ниму. Ее лицо так и перекосило с досады. Толкнув кузнеца плечом, она пулей вылетела из палатки.
– Уф… – выдохнул Хансон. – Должно быть ты по-другому представлял себе службу?
– Не знаю, что и сказать сэр, – усмехнулся Рон сдержано.
Подумав, Хансон взвесил в руке один из кошельков и забрал его себе.
– Налог на прибыль, – пояснил он. – Казну тоже нужно пополнять.
– Я… так и понял.
– Молодец, так держать. У Ярсена в палатке есть сейф. Вот ключ от него, – Капитан положил на стол небольшой ключ с кольцом. – Уберешь золото туда. Будет нужно – возьмешь. Нима отличный офицер, преданный своему делу, и заменить ее не кем. Но характер у нее, как видишь… блядский, уж прости за прямоту. Проучить ее давно стоило. Но, про деньги я не шутил – они твои по праву. Заработал, как говорится, потом и кровью. Да, и не дуйся на Калеба, он хороший человек, но тоже имеет слабости. Уж не знаю почему, но с этими чокнутыми бабами он всегда находит общий язык. Даже Нима прислушивается к нему. Кстати, он, как и я ставил на тебя, так, между нами.
Рон кивнул.
– Сходи в лазарет, пусть лекарь тебя осмотрит. Дай пять золотых и получишь чудодейственную мазь. Заживет все как на собаке… А теперь ступай, я еще не спал с дороги.
Переложив золото в сейф, Рон вернулся в свою палатку. Минут через двадцать посыльный принес ему бумажный сверток, в котором лежала выглаженная, ни разу не одеванная сорочка, и корзинку с едой. Две бутыли красноватой жидкости прилагались. Передохнув и собравшись с мыслями, Арон отправился в лазарет, что расположился у дальней стены лагеря. Там он еще не успел побывать. Накинув китель, кузнец по давней привычке пытался не привлекать к себе особого внимания, но теперь любопытные взгляды людей неизменно провожали его на всем пути. Две длинных брезентовых палатки с несколькими входами повторяли очертание полукруглой стены из кольев и сходились к центральному шатру. Должно быть, сегодня пациентов тут не было, а от того, сестры-сиделки и санитары неспеша занимались хозяйственными делами.
